Торг с мертвецами, часть 2 - Алекс Хай Страница 50

— Значит, ты всё-таки выжил. — Закин шагнул в центр комнаты, продолжая звенеть цепью. — Интересно, как тебе удалось?

Симуз скорее почувствовал движение сзади и обернулся. Двое вагранийцев перекрыли выход на задний двор.

— Я живучий.

— А я — смертоносный. С ранами, что я тебе нанёс, долго не живут.

— Значит, мне повезло, — пожал плечами Симуз.

— Ну это как посмотреть. — Закин растянул рот в хищном оскале. — Возможно, ты ещё будешь жалеть, что не сдох в той пещере.

— Хариз…

— Да мёртв он, мёртв. Уже давно. Но умер с честью: почти ничего не рассказал о ваших делишках, хотя пришлось убить его жену на его же глазах. Хорошая у вас, эннийцев, подготовка. Достойно уважения. Где Артанна?

— Сбежала, — солгал Симуз. — Ещё в горах. Бросила меня, когда я отрубился в очередной раз. Я не знаю, где она.

Закин театрально вздохнул и насмешливо глянул на эмиссара.

— Сдаётся мне, ты лжёшь. Впрочем, не удивительно. Я видел, как вы друг на друга смотрели. Любовники всегда пытаются героически друг друга спасти. Но сразу предупрежу: не поможет. Мы всё равно её найдём — Ваг Ран меньше, чем кажется, а у моего господина руки куда длиннее, чем ты думаешь. Поэтому лучше бы тебе сдать зазнобу сейчас, пока мы не перешли к более плотному общению.

— Я правда не знаю, где она, — настаивал Симуз. — Наверняка сбежала после всего этого. И я её прекрасно пойму, если она сделала именно так.

— Где её родичи?

— Не знаю. Их увёл Хариз, едва мы приплыли.

Симуз постарался не показать ликования: значит, Рошану и Фештана спрятали надёжно. И Хариз не проболтался. Теперь следовало выяснить, что же он успел рассказать Закину.

— И опять сдаётся мне, что ты лжёшь. — Закин приладил цепь к поясу и уставился куда-то поверх головы эмиссара. — Ладно, у нас будет ещё куча времени, чтобы обо всём поболтать. Но для такого разговора нужна соответствующая обстановка. Вырубите его, парни, и тащите к Даншу.

Симуз хотел было вырваться, но не успел. Что-то тяжёлое рухнуло на затылок, а мгновением позже накатила тьма.

4.4 Миссолен

— Думаю, пора.

Демос обвёл долгим взглядом Соборную площадь. Собравшиеся на молебен горожане на удивление стройным хором пели священный гимн и подносили хвалу Хранителю. В прохладном утреннем воздухе наконец-то витала надежда, и ветер с озера в кои-то веки унёс смрад смерти куда-то на запад.

«Там ему и место. А с нас хватит».

— Что именно пора, господин? — спросил стоявший за спиной Демоса Ихраз. Телохранитель, как и всегда, когда Демос безрассудно решал выйти в народ, был собран и напряжён, постоянно оценившая угрозу и ожидая нападение.

— Думаю, пора отправлять весточку и возвращать Двор, — ответил канцлер. — Подождём ещё несколько дней, соберём сведения, узнаем, не вспыхнет ли где-нибудь в городе новый мор. И если всё окажется в порядке, можно созывать наших трусов обратно под крыло столицы. К слову, не было ли вестей от моей жены?

— Письма не приходили несколько дней. Но это ещё не повод для беспокойства: гонцы нынче часто задерживаются.

— Согласен.

Демос встретился глазами с матерью. Леди Эльтиния, казалось, вовсе перестала есть. Она всегда блюда фигуру и умеряла аппетит, но сейчас исхудала пуще прежнего.

«Неужели до сих пор так болезненно переживает утрату? Прошло почти два года со смерти брата. Пора бы возвращаться к жизни».

Всё так же облачённая в чёрную полупрозрачную траурную вуаль, Эльтиния Флавиес-Деватон беззвучно шептала слова молитвы. Это удивило Демоса: раньше матушка не отличалась набожностью.

«Впрочем, горе и утрата зачастую меняют людей до неузнаваемости».

Подле Эльтинии возносила молитву Лисетта Тьяре — прекрасное воплощение порока и скандала, едва не стоившее репутации среднему сыну Дома Деватон Линдру. Баронесса Тьяре заявилась на площадь с бастардкой на руках.

«Совсем потеряла стыд. Мало ей было всей этой истории со скандалом, который мы едва успели замять. Так нет же, вместо того, чтобы оставить ублюдка в монастыре, она уболтала Изару позволить взять ребёнка ко двору. А моя матушка подлила масла в огонь, любезно поселив Тьяре в своём доме на время мора. Эти женщины сведут меня с ума».

Впрочем, Демос отчасти понимал мотив матери: Линдр с семьёй заперлись в Амеллоне, Демос отослал Витторию подальше, а сам сражался с еретиками и чумой, забыл обо всём. И Эльтиния осталась одна. Приближающаяся старость, очевидно, требовала компании. И даже ублюдок всё равно оставался частью Дома Деватон, а потому она приняла и Тьяре, и её бастардку.

Вскоре молебен был окончен, и горожане принялись расходиться кто по домам, кто по делам. Матроны с выводком детей направлялись к рынку, слуги сновали между лавками, а монахи Эклузума продолжили помогать горожанам очищать Миссолен от последствий мора.

«Ладарий всё же пошёл навстречу. Надо бы отблагодарить его при случае».

Демос решил идти пешком, благо нога нынче вела себя прилично.

— Город проснулся, видишь? — вздохнув с облегчением, обратился он к Ихразу. — Какое удовольствие наблюдать, что жизнь возвращается в эти белые стены.

— Не без вашего участия, господин.

— Перестань льстить и напоминать. Я знаю, какую роль сыграл во всём этом.

— Но, кажется, это не доставляет вам радости.

— Мне уже давно мало что доставляет радость. Забот обычно куда больше. Тебе ли не знать, Ихраз?

Они быстро шагали по проспекту в сторону императорского дворца. Попадавшиеся навстречу люди кланялись и радостно приветствовали канцлера. Казалось, даже уродство Демоса перестало их так пугать.

— Благословите, ваша светлость! — одна из горожанок с раздутыми от постоянной работы в воде красными руками подтолкнула мальчишку лет трёх-четырёх к Демосу. — Прошу, благословите моего сына!

Деватон смутился.

— Я не божий человек и не имею права…

— Вы чудотворец! Хранитель явил чудо вашими руками. Вы благословенны Его благодатью!

«Мёртвые боги! Они действительно в это верят».

Демос помедлил, затем присел на корточки возле ребёнка, взял того за руку и заглянул в небесно-голубые глаза. Он ожидал, что дите, увидев шрамы от ожогов, испугается и заплачет, но мальчонка, наоборот, рассматривал их без страха, но с любопытством.

— Да благословит тебя Хранитель, — проговорил Демос и снял с мизинца тонкое золотое кольцо без вставок. — Где ты живёшь?

— Там! — малец указал на квартал красильщиков. — Мама стирает ткани в цветной воде. И всегда воняет.

— Ты часто ешь?

— Как мама принесёт… Раз в день, два…

— У вас свой дом?

— Нет, с нами живут другие люди. Они добрые. И хозяин добрый, хотя кричит иногда.

Демос поднял взгляд на мать мальчонки и заметил, что её руки не просто были красными, но