Антон Лисицын - Закат эпохи. Тёмный охотник Страница 50

Громкий хохот вперемешку со стонами проникает в мое сознание. Мало было кваканья жаб, криков каких-то птиц, хлюпанья трясины, теперь еще и это! Ко всем этим чудным звукам добавляется еще и громкий рев. Болотник, точно болотник, заманивает. Вдобавок ко всему еще и полнолуние с его мертвенно-белым светом, да и меж кривых деревьев неторопливо расползается туман… Одним словом, романтика. Кладбищенская, а точнее, болотная…

– Путник, путник… – окончательно вырывает меня из сна женский голос.

Не дадут спокойно поспать! Открываю глаза, и что я вижу? Обнаженную женскую грудь размера так четвертого, слегка прикрытую распущенными волосами черного цвета. М-да…

Надо сказать, прелюбопытное зрелище. И все же решаю посмотреть в лицо обладательнице таких выдающихся достоинств. Лицо как лицо, на мой вкус чересчур смазливое и с неправдоподобными, анимешными, зелеными глазами. Девушка, заметив, что я пристально разглядываю ее, призывно улыбается и, смахнув прядь волос со лба, начинает небрежно накручивать локон на тонкий пальчик.

С интересом скольжу взглядом по фигуре. Грудь, хоть и большая, но красивой формы, плоский животик, почти осиная талия, крутые бедра и ноги, как говорят, от ушей. Правда, всю картину портит слегка зеленоватый оттенок кожи.

Девушка делает небольшой шаг в мою сторону и призывно облизывает губы.

Хороша бестия! Но и опасна…

– Благодарю за предложение, – останавливаю ее, – но ближе не подходи.

– Разве ты меня не хочешь? – обижается она.

– Хочу, – не отрицаю я, – но быть утопленным – не очень!

– Я не причиню тебе вреда! – заверяет она.

– Неужели, – саркастически реагирую я, – болотница?

Она отшатывается, как от удара.

– Я что, виновата, – дрогнувшим голосом начинает она, – в том, что стала такой?

– Я тоже не виноват в том, что стал охотником, – равнодушно отвечаю я. – Не мы такие – жизнь такая. А теперь будь добра – дай поспать!

– Охотник? – заинтригованно спрашивает она. – На кого ты охотишься?

– На нежить и нечисть, – говорю с усмешкой. – Боишься?

Болотница величественно замирает.

– Здесь я ничего не боюсь, – гордо отвечает она.

– Да, на болотах вы сильны, – соглашаюсь я, – но твоя жизнь мне не нужна.

– Почему? – с непонятной обидой в голосе протягивает болотница.

– Тут нет людей, а значит, нет смысла тебя упокаивать.

До чего я докатился? Разговариваю с нежитью. Дальше буду выпивать с нечистью?! Хотя все равно выспаться не удастся, можно и поговорить.

– Болотница, – окликаю ее, – как тебя зовут?

– Авина, человек, – удивляется она, – меня зовут Авина.

– Красивое имя…

– Ты странный, – перебивает она меня, – понял, что я болотница, и ничего не сделал.

– А зачем?

– Но я же хотела тебя убить!

– И что? С рассветом ты уйдешь, – устало говорю ей.

– Убить! Ты это понимаешь?! – восклицает она. – Что может быть ценнее жизни?!

– Я могу привести десяток вещей, которые имеют большую ценность, – снимаю флягу с пояса и делаю глоток, – но мне не хочется. Да и скоро рассвет…

Болотница смотрит на восток.

– Действительно, – грустно соглашается она, – до встречи, странный человек!

Развернувшись, она идет в глубь топи, отводя руками редкие стебли камыша.

А нижние «девяносто», у нее тоже ничего.

Интересная ночь, я бы даже сказал, необычная.

Так-с, меч из ножен одной рукой долго доставать, встреча с лягушкой это показала… Где там хайратник?

В безразмерной сумке на ощупь сложно что-либо отыскать. А вот и он. Петлю на запястье, затягиваю узел зубами и с трудом обвязываю рукоять меча. Затем, подзакусив сушеным мясом и запив скудный завтрак водой из фляжки, отправляюсь в путь…

Кочки, кочки и еще раз кочки… легкая дымка стелется по болоту… и этот гнус… В общем, это болото осточертело мне по самое не хочу. Убил бы автора этого ритуала! Несмотря на монотонность движения и чавканье под ногами, приходится внимательно следить за окружающим пейзажем – как показала практика, тут живут довольно голодные и убедительные существа. Остается верить, что у них сейчас дневной сон. Машинально обхожу препятствия и продолжаю движение. Я уже говорил, что мне это болото осточертело!

Перехватив меч поудобней, замираю и прислушиваюсь. Кроме звуков, присущих болотному царству, ничего инородного вроде бы нет. Из-за низко висящих туч не видно солнца. Все-таки ясное небо предпочтительнее, хоть время определить. А то приходится полагаться на внутренние часы. Конечно, они меня не подводили ни разу, но на болотах при солнечном свете как-то легче двигаться. Надеюсь, что успею выйти на сухую землю до того, как стемнеет.

Они появились внезапно – только что их не было, а теперь они вокруг меня.

Невысокие, коренастые создания с очень бледной кожей болотно-зеленого оттенка. Голова лысая, шея тонкая. Огромные черные глаза без намека на белок и радужку. Тонкие губы не скрывают клыки, отчего морды выглядят оскаленными. Мускулистые руки с утонченными пальцами, ноги заметно длиннее торса. А стопа как лягушачья – широкая и с перепонками. Одеты непритязательно – в набедренные повязки, да на шеях и груди болтаются широкие ожерелья из чьих-то зубов. В руках короткие копья.

Сомневаюсь, что они пришли указать мне путь… Хотя нет, кратчайший они покажут – на тот свет!

– Вот вы какие, жители Бернгарда, – бормочу себе под нос и, прижавшись спиной к дереву, громко спрашиваю: – Вы меня понимаете? Как выйти с болот?

Что-то не нравится мне выражение этих морд. Чую, схватки не избежать.

Ответом мне служит копье, слегка разминувшееся с моей головой. Уклоняюсь еще от нескольких копий. Дружеский прием.

О, они решили перейти в ближний бой. Это будет проще, чем уворачиваться от их деревяшек.

Первый из приблизившихся врагов все-таки пытается достать меня копьем. Отвожу наконечник клинком и бью острием в горло. Второго награждаю пинком и отправляю восвояси. Не успеваю увернуться, как у моей груди оказываются сразу два копья. Срубаю наконечники и пытаюсь отбежать. Не получается, но тычок палкой в грудь не смертелен, а вот сталью… Минус два.

Умирают они легко, но их слишком много!

О нет! Шею захватывает аркан. Хочу перерезать веревку, но на левой руке повисает одна из этих тварей. Бью ее об дерево, но на мне повисают еще двое. Удавка затягивается сильнее. Значит, нужен живым. В глазах начинает темнеть. Опять теряю сознание. Как же меня это достало…

Сознание медленно возвращается. Глаза упираются в каменную кладку. Сырость раздражает горло. М-да, похоже, у меня судьба такая – приходить в себя непонятно где. Но хоть не прикован, и то хлеб. Как определил, что нахожусь в камере? Каменный мешок без единого окна, с массивной дверью, снизу просвет. Холодный пол леденит тело. По стенам из крупных, плотно пригнанных камней струйками стекает вода и собирается на выщербленном полу в небольшие лужицы. В стены вставлены ржавые кольца, к которым, видно, когда-то крепились цепи кандалов. И такое ощущение, что находишься в магическом вакууме – ни капли энергии… Если это не камера, то я демиург!