Яна Алексеева - Ученье – свет… Страница 50

Неприятно улыбнувшись, Повелитель произнес:

— На сегодня все!

— Но…

— Всссе! — он резко встал, не обращая внимания на настороженные лица советников, и направился к выходу. Гибко обернулся в дверях, — советник Герен, на север можете отправиться лично… а оррк'ха зашевелились потому, что именно в этот год шаманы будут слушать Песнь Степи…

Малый Зал Совета располагался в одном из пиков над тронным залом. Выйдя в холодную ветреную ночь, Повелитель на мгновение задумался, застыв на узком карнизе, спиралью обвивающем скалу. Сколько лет прошло? Сорок, пятьдесят? Он сосредоточился, разворачивая лиловую воронку портала поверх Ножей отсечения. И звездная ночь плавно сменилась длинным запыленным залом, освещенным сотнями разноцветных огней… шаг, другой, и только когда с легким хлопком воронка сомкнулась, стоящий в другом конце помещения дроу обернулся, плавным движением выхватывая из ножен изогнутый меч.

— Теряешшшь хватку, — прошипел Повелитель, скользнув вперед, — разленился! Зачем пожаловал? Да еще с семейством?

Смуглый, эльф сверкнул темно-лиловыми глазами, пряча оружие.

— Мой Повелитель! — склонился он в поклоне, и едко усмехнулся, — не поверишь, Ри, соскучился!

— Не поверю… — показал клыки Повелитель, обмениваясь с дроу рукопожатием.

— И правильно сделаешь, — кивнул Рьеллан дель Дрошелл'Шенан, — надоели светлые родственнички, сил нет…

Повелитель фыркнул:

— Внука проведаешь?

— Лиса? Ни за что…

— Лан, дорогой, что случилось? — вплыла в зал высокая эльфа в темно-зеленом наряде, составленном из тонюсеньких ленточек. Ярко-зеленые глаза и золотисто–рыжие волосы выдавали в ней представительницу светлой ветви.

— Гейнери Сивиала, — склонился в насмешливом поклоне Повелитель.

Она надменно кивнула, пренебрежительно оглядев его простую куртку — шикр. Небрежно бросила:

— Ни аре! — и резко развернувшись, удалилась по белоснежному мрамору с синими прожилками. Ноздри изящного носика эльфы кровожадно раздувались…

— Ай, эре… — покачал головой Повелитель, — уже сколько лет прошло, а она все не успокоится…

— А тебе весело! — хмуро прошелся вдоль стены Рьеллан.

— Так и должно быть. Зато представь, какой скандал тебе обеспечен! Надолго прибыл?

— Как получится… с чего это вы, Повелитель, решили нас посетить?

— Ежегодный Совет… — выщерился Сьерриан.

— В очередной раз остался цел и невредим, — закончил за него родственник, нахмурился и серьезно спросил: — что с Печатями?

— Тишина… успокойся, я же слежу за Порогом… — щелкнул пальцами Повелитель, небрежно опираясь на стену.

— Просто я не хочу, чтобы получилось как в тот раз…

В тот раз… Черный Дракон медленно шел по коридорам Тирита. В тот раз…

Новолуние. В темноте беззвездной ночи светятся слабым зеленным светом линии декты, пульсируя в такт заунывному тягучему пению. Десять фигур в черных плащах с глухими капюшонами, воздев руки, стоят у жертвенного камня, окруженного скалами. На нем распростерлась маленькая безвольная фигурка, прикованная стальными обручами. Когда пение достигло крещендо, над алтарем разлилось мертвенно-бледное сияние. Один из балахонников достал из складок одеяния кинжал.

— Пусть кровь невинной дщери послужит нам ключом к…

— Ну, ну, — раздалось над ними ироничное, — что бы новое придумали!

И с одной из скал прямо на алтарь спрыгнула одетая в белое фигура с длинным мечом в руках. На темном лезвии пылали синим огнем древние руны.

— Ты… — с ненавистью выдохнул один из балахонников.

— А кого ты ожидал? Бога Смерти?

Все десять приметно вздрогнули, и безвольными куклами осели вокруг алтаря. Лиловые глаза пришельца недобро сверкнули. Не находящая направления сила, которую призвали некроманты, начала стремительно раскручиваться. Гигантский маховик вот-вот обещал превратить небольшую площадку среди скал в кровавое месиво…

— Что ж, пожалуй, — он опустил меч, кончиком лезвия касаясь кандалов жертвы, мгновенно начавших осыпаться пылью, — мы — уходим!

— Не торописссь! — из глубокой тьмы выступили еще две фигуры.

Темные эльфы… точнее эльф и эльфа.

— А, — равнодушно откликнулся стоящий на алтаре Повелитель, — вы все–таки здесь…

Детское тельце взмыло вверх и пушинкой легло ему на плечо.

— Ты не уйдешшшь отсюда! — прошипела эльфа.

— Почему? — поднял бровь Черный Дракон.

— Мы поставили сеть… и теперь все, чем ты обладаешь станет нашим…

— Скажи, ты думаешь, что первая, возжелавшая… чего? — задумчиво протянул Повелитель, протягивая мысленный щуп к резиденции.

Времени оставалось мало…

— Силы, бездны силы, которая подчиняется тебе!!

Ее спутник взметнул руки вверх, заводя гортанный речитатив.

— Не первая… — констатировал дроу, — в утешение могу сказать, что Виор'Ней ввел тебя в заблуждение ненамеренно, будучи сам уверен в своей правоте… Ни, ни… — злорадно покачал он головой, острием меча касаясь кончика носа резко замолчавшего эльфа, — жажда власти и силы — простительна. Чего я не могу понять, Вьярисса, так это попытки принести в жертву этой жажде собственного ребенка.

Глаза эльфы ошеломленно расширились в ужасе понимания, а ее спутник метнулся вперед, внезапно ощутив первые колебания магического вихря. Неожиданный порыв холодного ветра отшвырнул обоих назад…

— Вы получите Бездну, к которой стремились… — развернувшись, Повелитель прыгнул в разверзшуюся воронку портала…

Маленькая эльфийка, очнувшись, открыла лиловые глаза, успела заметить, как под ударами магической плети изгибаются тела. Мучительный крик оборвался хрипом…

Со скал начали осыпаться первые камни…

Над горами сутки бушевала буря, а когда она утихла, можно было увидеть, что площадка с жертвенным камнем превратилась в ровное, покрытое мелким щебнем место.

Перелом наступил дней через двадцать упорных занятий. Как ни надоели девушке постоянные упражнения, она любое свободное время посвящала растяжке, отжиманиям и жонглированию… особенно хороши для этого были ночные дежурства при морге и лабораториях, где из посторонних наблюдались только трупы да заспиртованные уродцы в банках. Все это помогало, но не слишком… в памяти тела плохо откладывались предписанные канонами знания. Они были как платье с чужого плеча, неудобные, сковывающие, никак не желающие вливаться в кровь.

В один из дней, упражняясь в малом зале с зеркалами, она загляделась на собственное отражение, и неуклюжие попытки отразить нападение традиционным способом расстроили ее до слез. Особенно смешно они смотрелись на фоне двух разминающихся рядом младших учеников, соразмерность чьих движений напоминала странный танец. Танец… журавль, раскинувший крылья над болотом, неловко перебирая ногами, блики солнца на светлом узоре паркета… танец… как просто, почему она раньше не догадалась?