Линн Рэйда - Смерть и солнце Страница 50

У Крикса пересохло в горле.

Значит, вот как все сложилось. Льюберт, бросивший своих товарищей, носит Семиконечную звезду, считается главой своего рода и наверняка пройдет Посвящение, как только истечет срок траура по дяде. Ему не приходится ворочаться без сна, подолгу вспоминая то казненных "Горностаев", то смерть Астера, то помертвевшее лицо сельского старосты, в доме которого они нашли секретный подпол.

Словно для того, чтобы окончательно добить "дан-Энрикса", к Дарнторну обратился мессер Ирем, вышедший из ратуши в сопровождении того же молодого человека, которого южанин видел с ним в лесу, и нескольких гвардейцев Альто Кейра.

- А, мейер Дарнторн. Очень хорошо, что вы приехали, - заметил Ирем - суховато, но вполне приветливо. - Я уже собирался посылать за вами. У меня для вас есть важные известия.

Увидев коадъютора, Крикс собирался было сделать шаг вперед, чтобы привлечь к себе внимание, но тот заметил его сам. Скользнул по замершему у стены оруженосцу равнодушным взглядом и почти тотчас же отвернулся.

Криксу показалось, что ему отвесили пощечину.

Льюберт между тем учтиво поклонился рыцарю и собирался, кажется, что-то ответить, но вместо этого застыл с полуоткрытым ртом, увидев чуть поодаль Рикса. Лицо у Льюберта стало таким, как будто он увидел василиска, превращающего людей в камень своим взглядом. Энониец озадаченно сморгнул. Само по себе удивление Дарнторна было вполне понятным - ведь, в отличие от Крикса, знавшего, что его недруг спасся, он все это время должен был считать южанина погибшим. Но даже с учетом этого было неясно, с какой стати ему так пугаться. Дарнторн что, настолько суеверен, чтобы верить в призраков?..

Впрочем, мгновение спустя Крикса осенило. Льюберт, вероятно, опасается, что он начнет рассказывать направо и налево о его неблаговидном поведении в сожженной "Горностаями" деревне.

"Мог бы и не волноваться, - с горечью подумал Крикс. - Любой нормальный человек сказал бы, что он поступил разумно, а вот я, наоборот, повел себя как идиот. И вообще, кто станет обвинять в трусости человека, который в пятнадцать лет уже смог заслужить Семиконечную звезду?.."

- Поторопитесь, Льюберт. Что вы там застыли?.. - спросил коадъютор, обернувшись.

Крикс до хруста стиснул зубы. Бывшего оруженосца рыцарь едва удостаивает безразличным взглядом - а с Дарнторном собирается обсуждать какие-то "важные известия". Ну хорошо.

Плевать, - с ожесточением подумал он. Есть Ласка, Пчелоед и остальные - те, кто никогда не станет отворачиваться от него и заставлять выплясывать перед собой, как дрессированных собак на сельской ярмарке. А Ирем, Льюберт и гвардейцы Альто Кейра, которые таращатся на его старый плащ и на заплатанные сапоги, как на какое-то досадное недоразумение - это неважно. Пропади они все пропадом, ему до них нет никакого дела!

Крикс подловил себя на том, что, думая об этом, все сильнее стискивает кулаки - и понял, что войну за безразличие он проиграл. По сути, еще до начала.

Назад "дан-Энрикс" шел гораздо медленнее, чем до ратуши. С каждым следующим шагом усталость давала о себе знать все сильнее. Чтобы не терзаться мыслями о Льюберте и о лорде Иреме, он заставил себя думать о насущном. Например, о том, когда Лесному братству, наконец, вернут оружие. Или о том, что дальше делать с Литой, у которой, по ее же собственным словам, не оставалось никого из родственников. Или, наконец, о том, как долго еще сможет продержаться гарнизон Зимнего города.

Как бы там ни было, когда они займут Тронхейм, война на севере наверняка закончится. И вот тогда… а что тогда, в самом-то деле?

Крикс болезненно скривился. Еще пару дней назад вопрос о том, что делать после окончания войны, показался бы ему нелепым. Разумеется, он сядет на корабль и отправится назад в Адель, чего еще?.. - сказал бы он. Но получить место на военном крогге он мог только в качестве оруженосца лорда Ирема. А судя по тому пустому, ничего не выражающему взгляду, которым коадъютор смерил его полчаса назад, сэр Ирем полагал, что их с "дан-Энриксом" больше не связывают никакие взаимные обязательства.

Южанин должен был признать, что коадъютор в своем праве. Крикс не присягал мессеру Ирему на верность, да и вообще - формально Рик все еще оставался вассалом лорда Аденора. Впрочем, присоединяясь к Братству, он повел себя, не как чей-то вассал или оруженосец, а как человек, который не зависит ни от чьих решений и вправе сам распоряжаться собственной судьбой. Естественно, сэр Ирем не мог не отметить этого. И сделал собственные выводы.

Надо признать, вполне логичные.

Но раньше, представляя себе объяснение с мессером Иремом, Крикс неосознанно надеялся, что бывший сюзерен будет оценивать его поступки не с такой безжалостной, холодной трезвостью, а как-то более… по-человечески. Что Ирем будет принимать в расчет не только результаты его действий, но и те стремления, которые им двигали.

Хотя во время перехода энониец делал вид, что он заранее настраивается на все, даже самое худшее, теперь он должен был признать, что все мелькавшие у него мысли о возможных неприятностях были такими же ненастоящими, как учебный поединок на безобидных деревяшках по сравнению с реальным боем. Оказалось, что на самом деле он к ним совершенно не готов…

Рикс глухо замычал от раздражения, поняв, что, несмотря на все его старания, мысли опять бегут по замкнутому кругу. К счастью, он уже почти дошел до их двора, так что придумывать, на что теперь отвлечься, ему не понадобилось.

А еще мгновение спустя южанину действительно стало не до того, чтобы мысленно пережевывать свои обиды. Потому что у ворот, ежась от холода и пряча руки в отороченные мехом рукава, торчал Линар.

Заметив его, Крикс едва не споткнулся от неожиданности.

- Ты?.. Что ты тут делаешь? - спросил он первое, что пришло в голову. Хотя ответ был, в общем, очевиден.

- Я только хотел узнать, где разместили ваше… ну… Лесное братство. И еще удостовериться, что у тебя все хорошо.

"Ну вот, удостоверился. Можешь идти назад" - подумал Крикс. И тут же устыдился своей мысли. Еще не хватало срывать на Линаре раздражение, которое он до сих пор испытывал после похода к ратуше.

В отличие от самого "дан-Энрикса", Линар был хорошо одет, но все равно неуловимо походил на встрепанного воробья. Взгляд у островитянина был неуверенным, как будто он боялся, что его прогонят. "Интересно, я выглядел так же? Там, у магистрата?.." - мысленно спросил себя "дан-Энрикс". Угол губ дернулся вниз - еще одно напоминание об Астере. Эту привычку криво усмехаться Крикс усвоил от него.