Александр Прозоров - Последняя битва Страница 50

Теперь оставалось только ждать — бродя по тихим улицам, на которых не встречалось ни малого ребенка, ни честной женщины, пить кислое дешевое вино — ибо дорогое увезли беглецы вместе с прочим скарбом — и отъедая брюхо в воеводских палатах, похожих из-за голых полов, бревенчатых стен и затянутых пузырями окон на дешевый кабак.

— Ну, и где твои ляхи, Андрей Васильевич? — весело интересовался воевода, когда очередной опустевший бочонок из-под вина или хмельного меда улетал в открытую дверь. — Этак сопьешься с тобою раньше, нежели дела ратного увидишь!

Поляки появились только в начале августа, выпустив перед собой стремительную османскую конницу. Присланные султаном в помощь наместнику венгры, появившись на лесных трактах сразу с трех сторон, тут же ринулись к воротам, соблазненные опущенными мостами. Когда они уже совсем вознамерились влететь в город, надеясь на разгильдяйство невидимой на стенах стражи — навстречу им с улиц за воротами ударили заряженные картечью тюфяки. Свинцовые пули, гнутые ржавые гвозди, куски строительных скоб и прочий железный мусор, заботливо собранный в городе, широким веером хлестнул по плотной коннице, перебивая скакунам ноги и пронзая грудь, отрывая всадникам головы и руки. Передние несколько рядов покатились по земле, остальные отпрянули, качнулись, ринулись вперед снова, надеясь, что защитники не успели перезарядить пушки. Однако на этот раз путь им преградили стрельцы и горожане, дав из пищалей залп не менее плотный, нежели вылетел из тюфяков. Третью же волну снова встретил пушечный жребий.

Защитники сражались весело и азартно. Ведь теперь они не волновались за жизнь близких, что прятались где-то за спиной в подполах или схронах, они не беспокоились за свои дома, зная, что самое ценное в любом случае увезено родителями или женой. Коли так — то почему бы и не рискнуть, выманивая врага под выстрелы и истребляя его залпами в упор?

Впрочем, после третьего залпа османы поумнели и на мосты больше уже не совались: крутились на конях в полуверсте и выкрикивали какие-то венгерские ругательства. А когда на дорогах показались плотные ряды немецких наемников, воевода решил более не рисковать и мосты приказал поднять.

Польская армия медленно выползала из леса и, словно гигантский удав, неторопливо скручивалась вокруг города на безопасном удалении. Прибывшие воины и обозники ставили палатки, раскладывали очаги, вкапывали коновязи, расстилали подстилки. Все это походило бы на один гигантский пикник, если бы не обилие мечей, пик и аркебуз. Пушки тоже имелись — но не в таком изобилии. Андрей с башни у северных ворот разглядел всего четыре.

Время от времени с крепостных стен кто-то пытался подстрелить подошедшего ненароком слишком близко врага, изредка на это отвечал какой-нибудь заскучавший аркебузир. Трижды пушкари Полоцка попытались добросить до палаток чугунное ядро — но успеха не добились, и дальше редкого бесполезного перестрела дело так и не пошло.

— Надеюсь, казаки и казанцы стрельбу услышали и уже садятся в седла, — пробормотал себе под нос Андрей Сакульский. — Не гонца же с приказом к ним посылать?

— Садятся-садятся, — ответил ему князь Волынский. — У этих ребят нос по ветру повернут хорошо. Коли граница распечатана, то и они, стало быть, за поживой уже несутся.

— Чего не в броне, воевода? — попрекнул его Андрей.

— А на что она сейчас? — пожал плечами тот и широко зевнул. — Еще дня три ничего не начнется. Пошли лучше вина выпьем. Коли сегодня не побалуемся, опосля может уже и не получиться.

Поляки примеривались к городу четыре дня, копошась и обустраиваясь в своем лагере, прокапывая недосягаемые для пуль и ядер глубокие извилистые траншеи, по которым подтягивали ближе к стенам свои пушки. На пятый внезапно ринулись лавиной со всех сторон. Это случилось столь рано и неожиданно, что первую атаку караульные просто прозевали. Будь стены крепости пониже, так, чтобы по лестнице забраться можно — к середине дня сеча шла бы уже на улицах города. Но, к счастью, осаждающие несли всего лишь фашины и мешки с песком, сбрасывая их в ров сразу в пяти местах. После первого нападения началось второе — но теперь врага встретили уже залпы пищалей и выстрелы из тюфяков. В ответ заговорили польские пушки в земляных укрытиях — сапах, и немецкие аркебузиры. Над стенами густо и часто засвистели пули, ядра начали рвать башни, пытаясь нащупать укрытых внутри пушкарей.

— По фашинщикам бейте, по фашинщикам! — покрикивал, прогуливаясь за спинами стрельцов, князь Волынский, одетый на этот раз в ширококольчатую байдану и островерхую ерихонку. Туго затянутый широкий ремень загнал его обширный живот куда-то глубоко внутрь, на солнечном сплетении сверкало зерцало с языческим ликом Ярила-солнца, плечи в толстом поддоспешнике раздались в стороны. — По фашинщикам! В аркебузиров токмо порох зря изводить. Фашинщиков — они на виду! Чем больше сейчас побьете, тем меньше потом на стены полезет!

Андрей, помня свое звание, пока не вмешивался, а только наблюдал. Но с воеводой был согласен. В засевшего в траншее аркебузира еще попробуй попади — а бегун с мешком весь открыт. Только перезаряжать успевай.

Атака закончилась только к полудню. На земле вокруг Полоцка корчилось либо уже умерло несколько сотен незваных гостей. Но добиться своего им, увы, удалось: в нескольких местах ров вокруг крепости был засыпан полностью, от берега и до берега. Горожане уже пытались бросать вниз горящие факелы, но фашины не занимались. То ли были хорошо вымочены, то ли слишком густо засыпаны сверху землей.

— Теперь им только башню расколотить осталось, пролом устроить, и они внутри, — подвел итог князь Сакульский.

Словно услышав его подсказку, бодро и яростно загрохотали пушки из сап, засыпая ядрами северную и южную угловые башни. Вблизи каждой уже имелось по широкому проходу через ров.

Пушки города ответили не менее рьяно, норовя вогнать чугунные ядра в бойницы сап или хотя бы рядом с ними. От грохота закладывало уши, стены буквально подпрыгивали от попаданий и отдачи, стрельцы, не имея других целей, теперь норовили пробить головы аркебузирам — последние отвечали тем же. Андрей готов был поклясться, что самое меньшее дважды полоцкие ядра попадали точно в цель, куроча земляные брустверы и опрокидывая пушки. Наверняка сейчас оттуда уносили искалеченных артиллеристов, а может, и оказавшихся слишком близко «снайперов».

Правда, современная пушка штука простая и прочная: толстый ствол, дырка для заряда да запальное отверстие. Посему сломать ее, вывести из строя — дело почти невозможное. И вскоре заткнутая было сапа снова оживала и начинала стрелять. Со стен крепости тоже время от времени уносили убитых. Раненых почти не было: прячущегося за толстыми зубцами стрельца пуля если и поражала, то только в голову.