Василий Доконт - Ура, Хрустальная Корона! Страница 50

- Ничего, скоро мы всех вас перережем…

Оседающий на снег Велес сказал Илорину:

- Вы слышали? Он из них, лейтенант, догоните его…

- Вы ранены, министр? Что это вы разгуливаете пешком? Нашли время для прогулок.

- Догоняйте же, лейтенант!

Третий налётчик в конце квартала наткнулся на патруль городской стражи. От неожиданности он ткнул мечом, который всё ещё держал в руке, одного из стражей и был тут же зарублен остальными.

- Теперь не узнаем, поздно.

- Что там узнавать - люди какого-нибудь барона. Здорово он вас зацепил. Эй, в доме! Откройте! Здесь раненый! Эй, кто-нибудь!

- С вами всё в порядке, лейтенант? - узнал Илорина один из стражей.

- Со мной-то - да, а вот министр Велес ранен. Эй, в доме, открывайте!

- Сюда лучше не стучать, лейтенант.

- Это ещё почему?

- Здесь живёт дама Лендора, настоящая мегера.

- Чушь, капрал, тут раненый. Эй, в доме!

Двери открылись. Выбежавшие лакеи подхватили Велеса на руки и унесли в дом.

- Илорин, пусть обыщут их всех - надо знать, кто они, - успел простонать Велес, пока его уносили.

- Вы слышали, капрал? Обыщите всех троих и сообщите, что найдёте. Я буду в доме с министром. И пошлите кого-нибудь за лекарем. Э, да вы сами ранены?

- Пустяки, царапина. Тот, что убегал, слегка зацепил мне руку.

Илорин кивнул и прошёл в дом.

Над Велесом склонилась изящная бледная девушка, промокавшая ему рану куском белого полотна. На шаги лейтенанта она вздрогнула и испуганно оглянулась.

- Не бойся, красотка, уже всё кончилось, - Илорин чувствовал себя героем, и кто посмеет утверждать, что незаслуженно, - Ты кто, служанка? Горничная? А кто же тогда?

- Я дочь министра иностранных дел барона Инувика - Сула.

- Простите, дама Сула, я не предполагал…, - с лейтенанта слетела героическая бравада, и он смешался, - Ещё раз, извините.

- На улице вы были храбрее. Вам не кажется, что невежливо разговаривать с дамой, не представившись?

- Виноват! Лейтенант Илорин, дворцовая стража!

От дальнейшего смущения лейтенанта спас вошедший капрал:

- Я осмотрел всех троих - никаких предметов, указывающих, кто они - нет.

- Ни писем, никаких бумаг?

- Нет, только немного денег и всё.

- Деньги меня не интересуют. Лекаря вызвали?

- Да, лейтенант. Сейчас будет здесь. Что министр?

- Потерял сознание, но рана не опасная - резаная, на боку, и не очень глубокая. Как жаль, что ни один из этих троих не остался жив. Министр будет очень огорчён. Дама Сула, у вас есть комната, куда можно было бы перенести министра Велеса? Всего на несколько дней, а, может только до завтра - лекарь скажет.

- Да, лейтенант, я пойду - распоряжусь.

Ужинать сели поздно: мешало то одно, то - другое. Сначала с нетерпением ждали Паджеро - узнать, как там мост, потом - приглашенного на ужин Бальсара. Но маг отказался - остался в шатре, поставленном на обрыве - наблюдать за темпом работ и их качеством.

Фирсофф смотрел на возню придворных, словно за малыми детьми, с нескрываемым интересом и любопытством: ему захотелось узнать, как долго они будут готовиться к ужину.

Первым не выдержал Бушир, привыкший удовлетворять голод сразу по возникновении:

- Ваше Величество, неужели мы будем завтракать, так и не поспав?

- Что же вам мешает лечь спать, служитель Бушир?

- Отсутствие ужина, Ваше Величество. Если я ложусь голодным - меня всю ночь одолевают кошмары.

- Мы не станем подвергать вас столь жестокому испытанию. Дахран, подавайте.

Трактирщик с нетерпением ожидал здесь же, в зале, чтобы поскорее накормить гостей и отпустить отдыхать измученных изысканной стряпнёй женщин: он поназвал проворных крестьянок, имеющих кулинарные таланты, желая со вкусом накормить короля.

На столе появились паштеты, молочные поросята с хреном, утки с яблоками, разного вида выпечки с мясной начинкой, да и ещё всякая всячина. Из Винного понавезли различных вин, значительно расширив их выбор.

- Садитесь, господа, попробуем ухищрения Дахрана. В походных условиях редко встретишь такое изобилие, - Фирсофф говорил, чтобы сделать приятное трактирщику, надрывавшемуся от усердия и желания угодить, - Как видите, капитан, паштеты в походе тоже встречаются. Вы какой предпочитаете?

- Гусиный, Ваше Величество.

- Тогда вам придется сидеть в самом конце стола, потому что уважаемый Дахран поставил его именно там. Служитель Бушир, а что вам снится, когда вы ложитесь спать сытым?

- Разное, Ваше Величестве. Никогда заранее не знаешь, какой сон получится из сочетания съеденных блюд. Да и вина вносят свои дополнения.

- Надеюсь, вы не разбудите нас сегодня истошными криками?

- Ни в коем случае, Ваше Величество. Вряд ли мой сон будет неприятным после такого ужина.

- А от удовольствия вы не кричите, служитель Бушир? - Яктук не удержался от колкости.

- Нет, советник Яктук. От удовольствия кричать опасно - это возбуждает зависть услышавших, а зависть - причина ненависти.

- Вам ли бояться ненависти? Неужели Разящий не охранит своего служителя?

- Зачем же беспокоить бога своей несдержанностью, если проявив скромность, избежишь зависти, - вмешался Тараз, - а, значит и ненависти.

- Удивительно слышать о скромности от главного торговца королевства. Разве скромность способствует торговле? Мне кажется, что скромный человек не способен выдержать конкуренцию.

- Очень даже способен, господин советник, - отозвался казначей, - Скромный торговец делает своё дело, не привлекая внимания. И конкурент замечает его действия, только окончательно проиграв в борьбе, о которой до сих пор и не подозревал.

- О, господин Сурат! Вы идеал скромности - вас и не видно, и не слышно. Какую же каверзу вы нам готовите?

- Помилуйте, господин советник! Какую же каверзу я могу для вас приготовить? Разве, что убедить Его Величество повысить налоги с торговцев рыбой…

Яктук побагровел:

- Я барон, а не торговец рыбой, и мне не понятен ваш выпад!

- Ваше поместье на берегу озера Глубокого, и ваши вассалы, многие вассалы - рыбаки. А их карман - это ваш карман, советник Яктук.

- Господа, господа, не ссорьтесь. Давайте лучше допытаемся у господина казначея, почему он никогда не снимает свою сумку, - Морон притушил начинающийся скандал, - Вы и спите, не снимая её?

Казначей, действительно, всё время носил, через голову надетую, большую кожаную сумку, застёгнутую крупной золотой пряжкой-медведем. Представить Сурата без этой сумки было так же сложно, как небо - без солнца, мир - без воздуха, Раттанар - без медведя.