Марк Энтони - Мрак остаeтся Страница 50

Повернув за угол в коридоре крыла «С», он уловил впереди какое-то движение. Дверь открылась, и в коридор шагнул одетый в черный плащ человек. Незнакомец закрыл за собой дверь. Даже на таком расстоянии казалось, что действие осуществляют тайком. Быстрым взглядом Чандра сосчитал двери с того места, где стоял он, до незнакомца и сложил эту цифру с номером палаты, выгравированном на дверной табличке слева от него. В итоге получилось СА-423.

Мужчина зашагал от двери по коридору очень быстро и тихо.

— Эй! — окликнул Чандра.

Человек в нерешительности остановился, но оборачиваться не стал. Чандра направился к нему. Со дня поступления личность пациента палаты СА-423 оставалась неизвестной. Знал ли его тот, другой? Или это просто уборщик по пути домой припомнил, что кое-что оставил в палате, когда мыл ее?

— Эй, вы там, — снова позвал Чандра. — Пожалуйста, остановитесь на минутку.

Мужчина помедлил, затем продолжил удаляться по коридору. Чандра бросился было за ним и… остановился.

В промежутке между этими двумя мгновениями тот, другой, исчез из виду. Словно завернул за угол. Только что это не представлялось возможным: коридор был длинный и никуда не поворачивал. Скорее выглядело так, словно белый воздух задрожал и свернулся, скрыв человека из виду.

В течение нескольких долгих секунд Чандра неподвижно пялился в пустоту, позабыв обо всем. Его разум искал объяснений. Затем Чандра увидел в прихожей темное место. Перегорел один из сегментов лампы дневного света, погрузив в тень участок коридора длиной футов в десять. За ним находился проход, который вел в прилегающий коридор. Одетый во все черное мужчина легко мог раствориться в относительной темноте, чтобы пройти через проход прежде, чем глаза Чандры привыкнут к разнице в освещении.

Доктор снова двинулся с места и шагнул через порог палаты СА-423.

Безукоризненно чистый воздух наполняло тихое жужжание аппаратов. Прошло уже несколько дней с тех пор, как Чандра в последний раз заглядывал сюда, чтобы осмотреть пациента.

Уровень самопроизвольных мышечных сокращений определенно повысился на целый порядок. Вот пациент слабо сжал пальцы правой руки, почти сразу за этим немножко, но ощутимо дернулась щека. Большим пальцем Чандра поднял веко. Зрачки сузились, проявляя высокую чувствительность к свету потолочной лампы.

Чандра отпустил веко и удовлетворенно кивнул. Его ранние убеждения оказались правильными. После нескольких недель глубокой комы пациент приблизился к возвращению в сознание. Перешагнет он черту смерти или нет? Время покажет. Ведь иногда подобные пациенты выплывали на короткое время, лишь чтобы погрузиться еще глубже и умереть. Новейшие исследования Чандры сосредоточивались на использовании медикаментозного лечения для ускорения процесса выздоровления. Этот человек, несомненно, весьма подходит для исследований. Завтра нужно поговорить с администрацией больницы.

Чандра перегнулся через перила кровати.

— Скоро, мой друг, ты сможешь сообщить нам свое имя.

Человек остался неподвижен. Чандре снова стало интересно, кто он такой. Высокий мужчина. Если ему суждено встать на ноги, то он окажется на целый фут выше Чандры. До того, как атрофировались мышцы, пациент был человеком могучим. Очевидно, вел суровый образ жизни. Составляя историю болезни, медицинская сестра зарегистрировала десятки шрамов по всему телу. Среди них была и рана, которая едва не стоила ему жизни, глубокий разрез в боку. Теперь рану хорошо подлечили, вены вновь наполнились кровью. Оставалось лишь посмотреть, простит ли мозг его тело за такую травму.

— Ведь ты — борец, мой друг, — пробормотал Чандра. Об этом говорили не только шрамы. В лежащем без сознания человеке читалась какое-то неистовство, свирепость в резких чертах лица, свобода в длинных, откинутых со лба волосах. Он казался павшим воином, лежащим в погребальной лодке, которую от берега уносят волны. Только он не умер. Еще не умер.

— И не умрешь. Если ты — борец, тогда борись, мой друг. Завтра я помогу тебе в этой битве.

Часы на стене отсчитывали секунды. Чандра вздохнул. Пора заезжать за манговым мороженым, поцеловать милую Дэви в липкие губы сразу после того, как она, даже не вынимая из коробки, съест мороженое, и поднять на руках воркующего Махеша.

Отворачиваясь от кровати, он заметил это. Нечто свисало со стойки капельницы, стоявшей у кровати. Сначала он принял это за кусок марли. Только когда пальцы проткнули материю насквозь, он все понял. Чандра отдернул руку и уставился на обрывки паутины. Это была именно паутина, плотная и мерцающая. Он замер в раздумье, но не успел прийти ни к какому выводу, как раздался слабый хлопок, нечто маленькое упало с потолка и приземлилось прямо ему на руку.

Вещица имела размеры не больше монеты в двадцать пять центов. Поверхность представляла собой матовое и вычищенное золото, в центре располагался темно-красный бриллиант. Затем прямо у него на глазах штуковина вытянула восемь тонких золотых лапок и поспешно побежала вдоль руки. Она двигалась с бездумной точностью, которая казалась скорее механической, нежели органической, и быстро пробегала по рубчикам и впадинам его больничного халата.

Чандра зачарованно следил за «монетой». Два крохотных глаза сверкали, как рубины. Затем золотой паук заполз за манжету рукава на тыльную сторону руки. Чандра даже увидел, как его золотые клешни вытягиваются вперед, навстречу движущейся крови.

Боль была мгновенной и мучительной, как огонь. Вскрикнув, Чандра откинул руку в сторону. Сверкнула золотая вспышка, и послышался звук, словно что-то несколько раз отскочило от пола. Чандра повернулся и направился к двери, но мускулы уже холодели и затвердевали, превращаясь в холодную глину, потому что по его телу распространялся яд. Его быстро разносил увеличенный кровоток и учащенное сердцебиение, сопровождающее страх и прилив адреналина.

Чандра попытался позвать на помощь, однако голосовые связки уже парализовало, и звук превратился в резкий хрип. Это нейротоксин, похожий на яд змей, обитавших на окраинах индийской деревни, где он провел детство. Однажды Чандра видел, как змея укусила его друга всего в двадцати футах от того места, где стоял он сам. К тому времени, как Чандра добежал до него, мальчик уже умер.

Пол подскочил вверх и наткнулся на его щеку, ударившись об нее с необычайно тупым и приглушенным звуком. Спазм повернул лицо вверх. Боль стихала. Последнее, что увидел Чандра, это циферблат часов на стене, искривленных, как на картине Дали. Даже тогда его разум смог достичь ясности отдельно от телесной оболочки, смог кристаллизироваться в мысль.