Кэтрин Куртц - Тень Камбера Страница 50

Принц не стал больше размышлять. Сколько уже пропало, ушло и не может быть возвращено, пока Конал занимался проблемами снятия с себя подозрений? Призвав в помощь все силы, которыми он обладал, принц плотно обернул свои защиты вокруг исчезающего, растворяющего пучка энергии, который был сутью Тирцеля, и попробовал проникнуть вглубь, обходя тривиальные воспоминания о ежедневном бытии Тирцеля и хватаясь только за те вещи, которые могли относиться к Дерини — ритуальные процедуры, заговоры, ментальные упражнения, методы ментальных сражений, обрывки споров Тирцеля с Камберианским Советом, с которым, как видно, он частенько расходился во мнении.

Информации оказалось слишком много, чтобы воспринять ее, одновременно полностью осознав, но некоторые вещи были очень важными. Черт побери, почему Конал не подумал об этом раньше? Но любое дополнительное знание, пусть и отрывочное, было лучше, чем никакого. Он все это рассортирует позже, когда у него появится свободное время.

Он прочитал все, что удалось уловить, пока у него не затекли ноги, а тело под его руками не окоченело, и он больше не смог поддерживать контакт со становящимися все более отрывочными впечатлениями, которые пока оставались. Принц убежал, едва соприкоснувшись с этими последними и самыми неприятными для него воспоминаниями — ужас и неверие, когда Тирцель падал, боль, а затем полная тьма, закрывающая все будущее. Конал покрылся потом к тому времени, как отцепился от разума Тирцеля. Он дрожал от усталости, сказывались последствия всех сегодняшних переживаний, но ему удалось взять себя в руки.

«Ну, Тирцель, боюсь, что ты научил меня гораздо большему, чем когда-либо собирался, — подумал он, накидывая себе на плечи плащ и собираясь снова подниматься по лестнице. — Но я постараюсь использовать полученные знания с пользой. Пусть у тебя все будет хорошо в следующей жизни — если только существует следующая жизнь».

К тому времени, как Конал достиг потайного входа в покои Дугала, с другой стороны слышались голоса — как понял Конал, слуги упаковывали вещи Дугала на завтра, поэтому принц вернулся обратно, чтобы выйти во двор рядом с базиликой. Проходя мимо площадки, где лежало тело Тирцеля, он с удовлетворением отметил, что даже ему самому нужно хорошенько присмотреться, чтобы заметить нечто необычное — а ведь он-то знал, что там находилось.

Двор перед базиликой был погружен во тьму и пуст, когда он вышел из тайного хода и закрыл за собой дверь. По пути он ненадолго задумался, не воспользоваться ли ему Порталом в кабинете Дункана, чтобы вернуться в библиотеку, но быстро отклонил эту идею. Конал не сомневался, что в состоянии совершить прыжок без посторонней помощи, но для этого, во-первых, следовало хорошо отдохнуть. Более того, оставался риск столкнуться с кем-то в библиотеке, даже в этот поздний час. Да и Тирцель уже после совершенных сегодня прыжков беспокоился, что Конал растратил слишком много энергии. Кроме того, Конал приложил немало сил, читая память Тирцеля, не говоря о том, сколько эмоций и физических сил отнял несчастный случай. Лучше не рисковать, когда он уже столько получил.

Нет уж, он просто обойдет место проведения парадов и конюшни, а затем проникнет в жилые помещения через боковую дверь. Или можно идти через тронный зал: ведь здесь слишком много любопытных стражников. Но с другой стороны, если его остановят, он всегда может предложить подходящее объяснение — просто вышел прогуляться или решил проверить лошадей перед завтрашним путешествием. Стражник не видел, как он выходил? Ну, наверное, он выходил до смены караула.

Это сработает. Он был уверен, что сработает. Он закинул ягдташ Тирцеля за спину таким образом, что у него на груди можно было заметить только одну лямку.

Как Конал и запланировал, он без проблем добрался до своих покоев, по пути тихо насвистывая старую любовную песенку.

— Дугал, я чувствую себя полным идиотом, — сказал Келсон на следующее утро, когда его названный брат помогал ему заканчивать одевание перед отправкой в путешествие. — Вчера вечером я держал в объятиях красивую женщину и все, что я сделал, — это только поцеловал ее. Если бы я был более настойчивым, никто не знает, чем бы все закончилось, но она остановила меня. И я дал ей уйти.

Дугал был одет в яркую шерстяную клетчатую накидку и кожаные штаны, типичные для приграничных районов и земель Мак-Ардри. Он сидел на краю одного из сундуков в покоях Келсона и разматывал ремень, который был намотан на меч Келсона. Король застегивал белый пояс поверх красного одеяния всадника.

— Боже, какая сила воли, — поддразнил Дугал, обратив внимание на то, что на руке Келсона больше нет кольца, хотя Дугал и не стал упоминать об этом вслух. — А я знаком с дамой, о которой идет речь?

— А ты как думаешь?

Схватив свой меч и ремень у Дугала и закрепив их поверх белого пояса, Келсон позволил Дугалу накинуть себе на плечи плащ с капюшоном, отделанный мехом, просунул руки в прорези, и повернулся к Дугалу, чтобы тот мог застегнуть пряжку у него на шее.

— Я думаю, — сказал Дугал после размышлений, — что мой брат король влюбился и что его дама никогда не станет монахиней. И поскольку я вижу, что ты подарил ей кольцо…

— Это не совсем так, — вставил Келсон.

— Нет? А твой палец указывает на другое.

Келсон взглянул на мизинец, на белую незагорелую полоску, и тут же начал рыться в шкатулке с драгоценностями.

— Ну, все было не так, как может показаться, — пробормотал он. — Я не подарил ей кольцо в том смысле, который имеешь в виду ты. Мы не давали друг другу обещаний. Она… будет просто хранить кольцо, как знак, что я оставил Сидану в прошлом. Она не будет его носить.

— Нет?

— Нет.

Келсон наконец нашел в шкатулке небольшой, украшенный изумрудом перстень и надел его на мизинец, затем схватил пару черных кожаных перчаток и отделанную мехом шапку. На шапке крепилась золотая диадема, и это было гораздо удобнее в походе для обозначения его ранга, чем обычная корона. Надев головной убор, Келсон несколько секунд в негодовании смотрел на Дугала, раздраженно похлопывая перчатками по бедру. Затем он улыбнулся, покачал головой и в беспомощности рассмеялся.

— Я что-то сказал? — спросил Дугал, невинно округляя глаза.

Продолжая смеяться, Келсон покачал головой.

— Это глупо. Предполагается, что у девственников-рыцарей есть преимущество в поисках чего-либо. В особенности, в священных поисках. Так почему я сокрушаюсь, что я до сих пор девственник?

Дугал виновато посмотрел на свои сапоги, затем поднял голову на Келсона.