Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике Страница 50

— Ладно, — в сердцах махнул рукой Востров, — за неимением иной карты… Итак, куда нам причаливать?

Упрямый ткнул пальцем в юго-восточную часть нарисованного острова:

— Здесь. Отсюда до джунского портала недалеко.

Капитан скривился:

— Ни береговой линии, ни румбов, ни вех, ни высот, ни «течений»… Хрень! Одним словом, хрень несусветная! Ладно, высадимся здесь, а там видно будет… А каков вообще план?

Я наклонился над тряпицей Упрямого, при этом досадуя на самого себя: как же это мне в голову раньше не взбрела мысль о картах Новой Земли?

— Жаль, что с нами не отправились Ползуны, — заметил Смык, стоявший чуть в сторонке. — Они архипелаг знают…

— Да ни хрена тут никто не знает! — рассерженно бросил капитан. — Сухопутные салаги! Астральная карта — это вам не лубяные рисунки! Здесь особый подход нужен…

— Но Ползуны сейчас этим и занимаются. Они отправили на Стылый остров отряд во главе с Папанами.

— Причём тут Стылый остров? Мы говорим об Арвовых предгорьях!

— А как же тут добывают лишайник для «обжигающего эля»? — снова в разговор вступил я. — Кто-то же сюда плавает?

— Насколько я знаю, — недовольно прогнусавил Упрямый, — местные мореходы и без карт справляются. Всё в голове держат, да по наитию…

Капитан сердито сверкнул глазами, испепеляя взглядом всех присутствующих.

— Высаживаемся на южном берегу, — говорил я. — Находим портал, и пытаемся разобраться, каким образом арвы им воспользовались… Если, конечно, так оно и есть.

— И всё? — задал вопрос капитан.

Он покосился на своих матросов, будто ища ответ на вопрос именно у них.

— Дальше будет видно… В зависимости от того, что найдём, — сообщил я.

Арвовы предгорья появились ближе к вечеру. Из фиолетовой дымки сначала стали медленно выплывать серые контуры гор. Остров, окутанный едва видимым белесоватым «пузырём», всё явственней проступал из астрала.

Капитан подправил курс, и «Чёрная сипуха» уверенно двинулась прямо к аллоду. Высаживаться на ночь глядя, было бессмысленно, потому приблизившись к берегу, судно некоторое время курсировало взад-вперёд.

Ужин, вечерние разговоры, потом сон…

И вот, едва наступившее утро обозначилось на аллоде, мы подошли вплотную к берегу. Потом был скорый завтрак, оглашаемый сердитым голосом капитана:

— Держи ровнее! И ниже! — командовал он. — Я что сказал?.. Вот так… Ближе! Ещё!

Когг очень нежно прижался к каменистому берегу. Один из матросов лихо перемахнул через борт, следом полетел канат.

— Держи конец! — кричали ему. И матрос бросился к невысокому валуну, пытаясь обмотать канат вокруг него. — Вяжи крепче!.. Теперь держи кормовой! Не спи, твою мать!..

И вот началась высадка.

Мы осторожно спустились по трапу. Последним соскочил капитан. Он недовольно прошёлся вдоль борта когга, при этом усердно матерясь.

— Ненавижу швартоваться у голых скал! — проревел он. — Так можно и пробоину получить!

Я не стал его слушать дальше и приказал отряду собраться на небольшой каменистой площадке. Упрямый огляделся по сторонам и развернул свою карту.

— Куда нам? — спросили у него.

— Отсюда вдоль берега на северо-запад. Дойдём до Лапы Тролля, потом свернём на север. Верста-вторая и очутимся у портала…

Распределив места в отряде, мы тронулись в путь, ведомые Упрямым.

Серое промозглое утро да унылый пейзаж горных кряжей вызывал в сознании неясную тревогу. Я был, как никогда собран, полностью отдаваясь делу. От того поначалу сам не заметил, что снова стал несколько несдержанным и резким. Видно, сказывалось то душевное беспокойство, которое уже частенько стало терзать разум своими «ядовитыми соками».

Шли мы по пологому увалу, сплошь поросшему мягким пружинистым лишайником тёмно-бурого цвета. За всё время нашего пребывания на аллоде, ни разу не видел тут ни дерева, даже низкорослого, как в сиверийской тундре, ни даже кустарничка. Лишь трава, лишайник да кое-где в слегка заболоченных местах — мох.

Под ногами частенько сновали полёвки. Иногда попадались горные куропатки…

Да, здесь тебе не Корабельный Столб, — не раз говорил я сам себе.

Лапа Тролля оказалась длинным и толстым обломком скалы, сплошь поросшим мохнатым грязно-серым лишайником. Упрямый остановился и ещё раз огляделся по сторонам, замечая при этом, что нам пока везёт.

— В чём? — не понял я.

— Обычно, в летнее время на побережье немало арвов бродит. Очевидно, они сейчас на севере… в горах. Там мускусных быков навалом бродит…

— Охотятся?

— Полагаю, что да.

Мы повернули на север, и пошли по извилистой теснине.

— Скоро будут Кольца, — бросил через плечо Упрямый. Он явно обжился в роли проводника. — Их никак не миновать…

Ясное дело, что слова торговца мне были не понятны, но я и так слишком много задавал вопросов. Потому, решил сам для себя, что стану простым наблюдателем. И если уж Упрямый захочет что-либо объяснить, тогда буду рад его выслушать. Если же не станет… то, как говорится, на нет и суда нет.

Сооружение, прозванное торговцем Кольцами, весьма удивило меня своей необычностью.

Из гладких валунов, величиной с лошадиную голову, иногда чуточку меньше, на ровной площадке были выложены извилистые узоры-тропки, сходящиеся спиралью в едином центре, в котором высился небольшой курган из всё тех же камней. В поперечнике это подковообразное сооружение имело около двадцати саженей. Перед «входом» были выложены в ряд четыре крупных валуна, а чуть в сторонке ещё один, но покрупней.

Гибберлинги как раз остановились подле него и растерянно стали смотреть то Упрямого, то на Кольца. Было видно, что никто из них не решается переступить за умозрительную границу из валунов, а уж тем более пройтись по широким «лентам».

— Куда дальше? — сухо спросил я.

— Туда… на север, — усмехнулся Упрямый, вытаскивая фляжечку. — Если не боитесь…

— Есть какая-то опасность?

Гибберлинг пожал плечами и стал откупоривать пробку.

— Может, вернёмся? — дрогнувшим голосом спросили Крепыши.

Ответа не последовало. Мне казалось, что Упрямый намеренно нагнетал обстановку.

Поначалу не было понятно, чего испугались гибберлинги. Мысли откатились к наличию возможных ловушек, иного варианта просто не наблюдалось.

— Что это? — спросил я у торговца, кивая на Кольца, и при этом чувствуя нарастающее раздражение.

— Почём я знаю, — Упрямый сделал глоток и крякнул от удовольствия.

Я оттолкнул в сторону скопившихся подле валунов гибберлингов и перешагнул через мнимую стену.