Роман Суржиков - Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра Страница 50

Гонит, гонит, в степь любовь прямо среди ночи.

- Хозяин, вы нам так и не рассказали: что в письме-то было? - спросила Луиза, когда обоз свернул с привычного Торгового тракта на Озерную дорогу. После Излучины прошла неделя.

- С чего это тебе стало любопытно?

- Мне и было любопытно. Я думала, сами скажете, а вы все не говорите. Как тут не спросить?

- Что было в письме?.. Хм... - Хармон сознался: - По правде, я и сам не вполне понял.

- Как так?

- Сама посуди, - сказал Хармон и прочел.

В письме говорилось:

"Хармон Паула, доброго тебе здравия. Мне требуется твоя помощь. Мой сюзерен - его милость граф Виттор Шейланд - желает продать один товар. Граф спросил моего совета: не знаю ли ловкого торговца, способного устроить сделку быстро и без лишнего шума? Я рассказал о тебе, и его милость пожелал с тобою встретиться. Потому будь добр, найди возможность без проволочек прибыть к нам в Уэймар.

Гарольд Грета Люсия рода Инессы.

2 марта 1774 от Сошествия, замок Уэймар, графство Шейланд."

- Гарольд Грета - это кастелян Уэймарского замка, мой давний покупатель, - пояснил Хармон. - А граф Виттор - его лорд.

- Гарольда мы помним, - сказала Луиза. - Но вот что он за товар предлагает?

- А мне почем знать? Я прочел столько же, сколько ты.

- Тогда зачем мы туда спешим? Свернули на Озерный тракт - значит, идем сразу в Шейланд. Но товар-то неясный. А вдруг чепуха, от которой прибыли не будет?

- Глупая ты. Когда граф зовет - надо ехать. Графам, знаешь ли, не отказывают.

Луиза покачала головой: мол, для торговца главное - монета, а граф, не граф - дело второе. В глубине души Хармон был с нею согласен. Встречал он на своем веку и небогатых феодалов, и вовсе нищих. Один барончик из Надежды пытался некогда ему, Хармону, продать коня:

- Боевой жеребец, холливел, чистокровка! Он мне полусотни эфесов стоил, а тебе уступлю за два!

Хармон не был знатоком коней и вряд ли отличил бы холливела от литлендца или фаули, но в одном мог поручиться: прошло лет десять с тех пор, как этот жеребец выезжал на поле боя. Лишь очень смелый человек рискнул бы сесть верхом и пустить его рысью: на левом глазу коня зияло огромное бельмо.

- Я не торгую лошадьми, милорд, - вежливо отказал Хармон, и барончик возопил:

- Купи хотя бы седло и шпоры!

- Неужели они вам не пригодятся, милорд? - спросил Хармон и тут же понял ответ по кислому лицу барона: тот не питал никаких надежд когда-нибудь разжиться деньгами на нового коня.

В итоге Хармон купил у него шпоры за три елены, а в Альмере перепродал за семь, но удовольствия не получил. Нищий барон чуть не плакал, когда брал монеты из рук торговца, а Хармон никогда не любил такого. Сделка должна быть в радость и покупателю, и продавцу! Иначе это не сделка, а взаимное мучение.

Однако в случае с графом Виттором Шейландом торговец не ожидал подвоха. Он видел графа пару раз и был наслышан о его деяниях. Продолжая отцовское дело, вельможа создавал банки. Весьма удобное изобретение, особенно для тех, кто много странствует! Кладешь кругленькую сумму в банк и получаешь взамен именной вексель. Проделываешь путь в сотни миль без малейшего риска, а, прибыв на место, идешь в другую банковскую точку и меняешь вексель обратно на деньги. А даже если потерял его - все равно не беда: вернешься в тот банк, где получил расписку, назовешь свое имя и секретное слово - и получишь свои денежки целенькими. За услуги банк берет себе одну монету с каждой сотни. В больших и малых городах по всему Северу и Центру империи имелись банковские точки Шейланда. Они были многочисленны, как почтовые станции на дорогах; покрывали густой сетью четыре герцогства и три графства. И каждая точка - Хармон был уверен - приносила графу Шейланду десятки золотых эфесов в месяц. Так что можно не сомневаться: если этот человек решил продать что-нибудь, то уж точно речь идет не о старой кляче!

Джоакин, услышав разговор торговца с Луизой, оживился:

- Мы что же, направляемся в гости к графу?

- Ну, для тебя-то графья - дело привычное, - поддел его Хармон. - На былой войне ты, помнится, был графу Рантигару все равно, что правая рука.

Полли улыбнулсь, и Джоакин, что тщательно не смотрел на нее, тут же вспылил:

- Не вижу поводов для смеха, сударыня! Что было - то было! А если мы и проиграли войну, то не моя в том вина: сама судьба обернулсь против нас.

- Не смею спорить, сударь. Я понимаю в войне так же мало, как и в мужчинах.

Глаза Полли смеялись. Джоакин зло всхрюкнул и удалился.

Лишь на утро добралась - подскакал, гарцуя.

Говорит: "Не забыл красоту такую!"

Говорит: "Посватаюсь! Приняли бы братья".

Говорит: "Будь моей!" - и раскрыл объятья.

Вспыхнула радостно, в глаза поглядела -

Так в объятиях его лето пролетело.

Не заметила, как быстро лето пролетело.

Ветер принес с запада тяжелые тучи, пошли дожди. Странная погода в этих землях вокруг Дымной Дали: конец марта всегда теплый, солнечный, зато в конце апреля холод возвращается на время и берет свое - поливает ледяными дождями, а то и сыплет снегом. Дорога, укрепленная булыжниками, не раскисла, и можно было продолжать движение. Но сделалось чертовски зябко, особенно - ночами, и, как на зло, сухих дров для костра было не сыскать. Ночью все ютились в двух крытых фургонах, разделив их попросту на мужской и женский. Спали вповалку, освободив площадку от мешков с товаром. Зато было теплее.

Приближался город Барберри на берегу озера Дымная Даль. В нем Хармон планировал расстаться с беженцами. Оттуда можно податься и дальше на север по Озерной дороге, и на восток проселком, и лодками на юг - в Альмеру. Можно и в самом Барберри осесть: город живой, торговый, там можно найти себе применение, если хоть чему-то обучен. Хармон же планировал отправиться из Барберри кораблем в Уэймар, где ожидала его встреча с графом Виттором.

Вечером, за пару дней до города, он выселил весь честной народ в другой фургон, оставив при себе лишь Джоакина.

- Мы с тобою, приятель, попадем в замок графа. Хочу удостовериться, что ты знаешь, как себя вести, и не опозоришь меня.

Джоакин вскипел и изготовился возмущаться, но Хармон добавил:

- А не хочешь - останешься в Барберри сторожить обоз, а я с собою Снайпа возьму. Он, конечно, угрюмый тип и не красавчик...

Джоакин взял себя в руки и согласился на проверку. Почти без помощи со стороны Хармона он вспомнил, что при встрече с графом следует отвесить поясной поклон, а кастеляну и рыцарям достаточно низкого кивка головой; что руку для пожатия протягивать не нужно - это дерзость; что Джоакин, как воин, имеет право звать графа "милорд", но учтивей все-таки говорить "ваша милость"; что место за столом Джоакину укажут, и сесть он должен никак не раньше, чем задница последнего из графских рыцарей коснется скамейки. Если доведется поднимать кубок, то пить нужно просто за здравие его милости и не упражняться в остроумии - а то, неровен час, нагородишь глупостей. Недурно также запомнить, что Шейланд враждует с западниками и дружит с Ориджинами, потому о первых надлежит помалкивать, а вторых, по возможности, хвалить.