Роджер Желязны - Сборник \"Хроники Амбера+Амберские рассказы\" Страница 51

Потом решительно повернулся и постучал в дверь.

Ответа не было.

Я довольно долго ждал, потом постучал опять.

Наконец внутри раздался какой-то шум, и дверь распахнулась, скрипя петлями.

Появился Жупен, смотритель маяка, и уставился на меня покрасневшими глазами. От него сильно пахло виски. Он был невысок и так сильно сутулился, что походил на горбуна Дворкина. Борода — примерно такой же длины, как у меня — кажется, свисала чуть ли не до колен. Да еще была какой-то серой, грязноватой, лишь у иссохших губ в ней пробивалось несколько желтых волосков. Кожа у Жупена была пористой, как кожура апельсина, но море и ветер так выдубили ее, что она потемнела и напоминала поверхность прекрасной старинной мебели.

Он, прищурившись, всмотрелся в меня и, как всякий глуховатый человек, довольно громко спросил:

— Кто ты? Что тебе нужно?

Значит, в моем теперешнем виде я стал неузнаваем! Что ж, надо этим воспользоваться. И пока сохранить инкогнито.

— Я долго путешествовал, плывя из южных стран. Но мой корабль разбило бурей. Я ухватился за обломок мачты. Меня много дней носило по волнам и наконец выбросило на берег. Здесь. Я все утро проспал, лишь недавно собрался с силами, чтобы подняться к маяку.

Жупен подошел, взял меня за руку и обнял за плечи.

— Тогда входи, входи же скорей, — сказал он. — Обопрись на меня. И пойдем. Вот сюда…

Он помог мне подняться по лестнице. Жилище его было не убрано и все завалено множеством старых книг, мореходных и географических карт; всюду лежали или стояли какие-то навигационные приборы. Жупен и сам-то не очень твердо держался на ногах, поэтому я старался не слишком на него наваливаться, хотя все-таки опирался: пусть думает, что я сильно ослаб.

Он довел меня до постели и предложил лечь, а сам отправился запереть дверь и готовить мне еду.

Я стащил сапоги, но ноги оказались такими грязными, что сапоги пришлось надеть снова. Если меня долгое время носило по волнам, то ноги, по крайней мере, должны были быть чистыми. Мне не хотелось рассказывать правду о себе, поэтому я просто прикрылся одеялом и откинулся на постели.

Жупен вскоре вернулся, неся на деревянном подносе один кувшин с водой, другой — с пивом, затем здоровенный кусок говядины и полкаравая хлеба. Он очистил поверхность небольшого столика, который придвинул к постели, и поставил на него поднос.

— Ешь и пей, — сказал он.

И я стал есть и пить. Я ел. Набивал утробу. Насыщался. Я съел все, что там было, и опустошил оба кувшина.

И тут на меня навалилась чудовищная усталость. Жупен только кивнул и велел мне ложиться и спать. Уснул я мгновенно.

А когда проснулся, была уже глубокая ночь. Впервые за долгие недели я почувствовал себя неплохо. Поднявшись с постели, я вышел из башни. Дул пронизывающий ветер, небо было безоблачным, прозрачным, сверкающим миллионами звезд. Мощный фонарь на вершине маяка то вспыхивал, то гас за моей спиной. Вода была ледяная, но вымыться мне было необходимо. Я постарался как можно тщательнее отмыть тело, потом выстирал одежду и почти досуха выжал ее. Должно быть, я потратил на все около часа. Потом вернулся назад, развесил одежду на спинках стульев, надеясь, что к утру она окончательно просохнет, снова залез под одеяло и уснул.

Утром, когда я проснулся, Жупен был уже на ногах и успел приготовить обильный завтрак, с которым я расправился с тем же зверским аппетитом, что и накануне. Потом я позаимствовал у него бритву и ножницы, тщательно побрился и как сумел подстриг волосы. Потом еще раз выкупался в море. И только когда я вновь натянул на себя свою просоленную и задубевшую, но относительно чистую одежду, то ощутил себя наконец полноценным человеком.

Жупен внимательно наблюдал за моими действиями, а потом вдруг сказал:

— Что-то ты мне вроде знаком, парень.

Я пожал плечами.

— Ну-ка, расскажи, что с тобой произошло.

Ну я и рассказал! Чего только не наплел! Да еще с подробностями! Например, как рухнула наша грот-мачта…

Он только похлопал меня по плечу и налил мне вина. Затем предложил сигару и сам тоже раскурил одну.

— Ты пока отдыхай. Когда придешь в себя, я сам отвезу тебя в гавань, если захочешь. Или дам сигнал какому-нибудь проходящему судну, чтобы тебя забрали.

Я от всей души воспользовался его гостеприимством, которое дало мне возможность полностью восстановить силы. Я ел и пил в его доме. Он одолжил мне чистую рубашку, которая раньше принадлежала его приятелю, утонувшему в море, и самому Жупену была велика.

Я пробыл на маяке целых три месяца, стараясь помогать Жупену чем мог: дежурил вместо него по ночам, особенно когда он здорово напивался, убирал жилище — две из комнат даже заново покрасил, заменил в окнах разбитые стекла, нес ночные вахты с ним вместе в штормовые ночи.

Вскоре я понял, что политика Жупену совсем не интересна. Ему было безразлично, кто стал правителем Амбера. Он считал, что люди — это просто стадо испорченных, избалованных идиотов. Смотрителю было глубоко наплевать на все, что происходило за пределами его острова, лишь бы сам он мог спокойно следить за маяком, есть хорошую пищу, пить излюбленные напитки и мирно возиться с мореходными картами.

Мне он нравился, я даже, пожалуй, полюбил его. Поскольку я тоже кое-что смыслил и в старых морских картах, и в навигации, мы с ним вместе провели немало приятных вечеров, внося в карты некоторые поправки. Давно, много-много лет назад мне довелось плавать далеко на север, и на основе своих тогдашних воспоминаний я начертил ему новую карту. Это произвело на Жупена неизгладимое впечатление, равно как и мои описания северных морей.

— Кори, — говорил он (я назвался этим именем), — я бы с радостью плавал вместе с тобой. Мне ведь и в голову сначала не приходило, что ты когда-то был капитаном, да еще собственного судна!

— Разве можно знать обо всем? — отвечал я. — А ведь ты и сам когда-то был капитаном. Настоящим, морским.

— Откуда ты знаешь?

На самом-то деле я просто вспомнил об этом. Но от прямого ответа отвертелся, лишь обвел вокруг рукой.

— Ну, догадаться нетрудно: все эти приборы и карты, которые ты так любишь и в которых так хорошо разбираешься… К тому же ведешь ты себя, как человек, привыкший командовать.

Он улыбнулся:

— Да, это правда. Я действительно больше ста лет командовал кораблем. Так давно это было… Ладно, давай еще выпьем!

Я отхлебнул немного и отставил стакан. За эти месяцы я почти восстановил свой прежний вес и в любой день ожидал, что Жупен все-таки узнает во мне принца Амбера. И может быть, узнав, выдаст меня Эрику. А может быть, и нет. Особенно теперь, когда между нами установились вполне дружеские отношения. Но желания испытывать судьбу у меня не было.