Джо Аберкромби - Герои Страница 51

— Сам сворачивай на холм, — вякнул вполголоса Чуткодрём, от всей этой беготни ещё не прошла боль в ногах, и вдобавок от крика першило в горле. — Ха! — Наконец-то снял кольцо с парнишки из Союза. Поднёс его на свет и помрачнел. Просто обычный гранёный камень, с вырезанным лицом. Ну, может пару серебренников на нём и заработать. Спрятал в куртку. Довеском взял меч паренька и заткнул за пояс, хоть тот и оказался короткой, лёгкой зубочисткой с раздолбанной рукоятью.

— Пошёл! — Скабна выволок одного из падальщиков, и башмаком по жопе наставил его на верный путь. — А ну, пошли, поганцы!

— Лады, лады! — Чуткодрём помчался вслед за остальными, в сторону холма. Расстроенный, что не выпала возможность пройтись по карманам южанина, может снять с него сапоги. Всё подметут грядущие следом воришки и бабы. Голытьба, слишком трусливая, чтоб сражаться, рада поживиться за счёт чужого труда. Стыдоба, но что поделать, их же не остановишь. Суровая действительность, как мухи и плохая погода.

На Героях были воины Союза, он различал отсверки металла вдоль известняковой стены вблизи вершины, копья пронзают небо. Он держал щит повыше, всматриваясь через окованную кромку. Невесело, коли нарвёшься на одну из этих ихних мелких подлых стрел. Такую всадят — ни за что не вырвешь.

— Ты только глянь, — хрюкнул Скабна.

Теперь, когда они взобрались чуточку выше, им открылось всё пространство вплоть до леса на севере, и землю между ними и лесом заполонили люди. Карлы Чёрного Доу, и Стодорога, а также Железноглава. Следом прибывали трэли. Тысячи их несло к Героям сплошным потоком. Чуткодрём ни разу не видел столь много бойцов в одном месте, даже когда сражался в войске Бетода. Ни при Камнуре, ни в Дунбреке, ни на Высокогорьях. Ему пришло в голову не лезть, пусть они сами берут Герои, пока он побудет сзади, виня, пожалуй, во всём подвёрнутую ногу. Однако он не собирался отдавать в приданое дочерям мечишко, да дешевое кольцо, ужель он на такое способен?

Они перескочили канаву с бурой жижей, и оказались за вытоптанными злаками, у подножия холма. — В гору, твари! — взвизгнул Скабна, взмахивая топором.

Чуткодрём вволю наглотался придирок этого дурилы, вождя лишь потому, что ходил в приятелях у одного из сыновей Золотого. Он скособочился, огрызаясь — Сам пиздуй в гору, ты…

Был тупой удар и из его куртки вылез наконечник стрелы. Долгий миг он молча таращился на него, затем, поперхнувшись, набрал воздуха и заорал. — Ай, бляя! — Он заныл, скорчился, пронзительная боль уколола подмышку, когда он снова попытался вдохнуть. Выкашлял себе на грудь кровь, свалился на колени.

Скабна уставился на него, поднимая щит, чтобы прикрыть их обоих.

— Чуткий, да с хрена ли?

— Етить… меня проткнули прям… насквозь. — Он поневоле харкал кровью, булькающей с каждым словом. Уже невозможно стоять на коленях — слишком больно. Резко шмякнулся набок. По ходу дерьмовый вид возвращения в грязь, но может они и все таковы. Вокруг него стучали сапоги, когда люди стали пробиваться на холм, сыпля земляные комья ему в лицо.

Скабна склонил колени, начал расстёгивать на Чуткодрёме куртку.

— Давай-ка посмотрим.

Чуткодрём едва сумел пошевелиться. Всё расплывалось.

— Клянусь… мёртвыми… больно.

— Спорю, что да. А куда ты задевал то колечко?

Гаунт опустил самострел и смотрел, как валятся некоторые из толпы северян, когда до них домчались остатки залпа. С такой высоты выстрел тяжёлого арбалета способен расколоть щит и легко, как дамское платье, пробивает кольчугу. Один воин противника бросил оружие и ухая побежал прочь, держась за живот, протаптывая в колосьях изящные изгибы. Гаунт понятия не имел, его ли болт нашёл цель или иной, не суть важно. Всё дело в количестве. Взводи, клади, целься, пли, взводи, клади…

— Давайте, парни! — кричал он людям вокруг. — Стреляй! Стреляй!

— Клянусь Судьбами, — услышал он, как лепечет не своим голосом Роуз, тыча дрожащим пальцем на север. Враг всё ещё изливался из леса несметными полчищами. Поля уже кишели ими, устремившимися к холму мерцающим приливом. Но требуется нечто посерьёзней стаи сердитых обезьян, чтобы сержант Гаунт разохался. Было дело, он глядел на бесчисленных гурков, штурмующих их бугорок при Бишхаке, и большую часть часа со всей твёрдостью, на которую был способен, он взводил арбалет, под конец снова глядя на них, только уже удирающих прочь. Кроме тех, что остались лежать изрешеченными грудами. Он поймал Роуза за плечо, и подтолкнул его обратно к стене.

— Выбрось из головы. Ещё выстрел, вот что главное.

— Сержант. — И Роуз вновь склонился над самострелом, бледный, но решимый исполнить задание.

— Взводим, парни, взводим! — Гаунт точно выверенным оборотом провернул свою ручку — чистую, смазанную, с гладким ходом. Не слишком быстро, не слишком медленно, удостоверяясь, что всё сделал правильно. Хмурясь про себя, выудил очередной заряд. В колчане осталось не больше десятка. — Что там с боеприпасами? — проревел он через плечо, а затем своим людям — Целься! Точней, надёжней! — И выпрямился, прижимая приклад к плечу и наводя арбалет.

Даже с его опытом, от открывшегося внизу вида на миг пробрала оторопь. Первые северяне достигли холма и пёрли наверх, замедляясь на травянистом склоне, но вовсе не собираясь останавливаться. Их боевой клич звучал пугающе громко по сравнению с тем, как он слышался из-за стены, уже не причитающе голосят, а пронзительно воют.

Он стиснул зубы, целясь пониже. Надавил спусковой крючок, ощутил отдачу, запела тетива. Проследил, куда на этот раз ушёл заряд — тот впился в щит и опрокинул навзничь держащего его воина. Застучала и захлопала ещё дюжина самострелов слева от него, два или три северянина повалились, один, застреленный в лицо, перекувырнулся вверх тормашками, секира завертелась навстречу голубому небу.

— То что фельдшер прописал, парни, продолжаем! Заряжай и… — Позади раздался громкий щелчок. Гаунт почувствовал в шее жгучую боль, и его ноги совсем обессилели.

Это был несчастный случай. Роуз больше недели ковырялся с рычагом своего арбалета, пытаясь его починить. Его беспокоило, что тот расшатался и может, когда не надо, спуститься сам по себе. Но он никогда особо не ладил с механизмами. Почему его сделали стрелком, он и понятия не имел. С копьём вышло бы лучше. И, спору нет, если б ему дали копьё, всё вышло бы гораздо лучше для сержанта Гаунта. Как раз когда Роуз поднимал оружие, оно выстрелило, кончик железной дуги прочертил на руке длинную царапину. Ругаясь, на чём свет стоит, он огляделся. Из шеи Гаунта торчала стрела.

Мгновение, они таращились друг на друга, затем перекошенный взгляд Гаунта опустился на торчащее оперение, он уронил свой самострел и потянулся к шее. Отвёл затрепетавшие, окровавленные пальцы. — Гургх, — произнёс он. — Бвутрс. — Его веки дёрнулись, и, внезапно, он рухнул как подкошенный. Голова хряснула о стену, от удара шлем перекосился и съехал на лицо.