Евгений Эс - Седой Страница 51

Вот таким пережитком и был Виктор Сомов права и возможности, которого упирались в статус раба, поэтому единственное, что он делал, так это понемногу переводил земные тексты песен на остандский язык и записывал их в подобие блокнота, который прятал от всех в тайном месте на чердаке. Там же он тихо напевал эти новые песни, чтобы никто его не слышал. Он уже самостоятельно ходил на рынок за продуктами или отправлялся в город по другим поручениям домоправителя, а когда не возражали, то уходил по собственным делам или просто гулял, бесцельно бродя по улицам города. Завел несколько знакомств из людей незнатного происхождения, пытаясь лучше понять, чем здесь живут, о чем мечтают и на что надеются. Среди знакомых у него появились торговцы с рынка, уборщики на улицах и просто местные нищие попрошайки. Очень близко Виктор сошелся с сапожником, который жил неподалеку и любил пожаловаться на свою судьбу. Сапожник копил деньги на свадьбу и все никак не решался сделать предложение своей избраннице — продавщице из булочной и спрашивал совета Виктора в этом непростом для него деле. Сомов в амурные дела не лез, ограничившись афоризмом, о том, что как бы сапожник не поступил в любом случае, он потом пожалеет. Беседовал Виктор и со стражниками, которые патрулировали город и часто ходили по их улице. От них он узнал, что в городе было полно воров и разбойников, и что в ходу был аналог паспорта без фотографии, именуемый личной грамотой без которого можно было легко загреметь в допросную башню. В общем, в Останде жили разные люди, как и везде. Служивые тянули лямку, особо не напрягаясь, бедные пытались заработать на кусок хлеба и крышу над головой, богатые и знатные сорили деньгами и не в грош не ставили простолюдинов, а магистры презирали и тех и других и третьих, считая себя высшей кастой. Труднее всего Сомову было разобраться кто же такие маги. Получалось, что для этого не требовалось обладать какими-то особыми уникальными способностями. Любой человек, увешанный боевыми амулетами и умеющий с ними обращаться, сразу переходил в разряд магов. Но один амулет еще не делал из человека мага, как наличие ружья не превращало обывателя в солдата. Еще непонятнее было, почему людей придумывающих эти амулеты называли учеными. Любопытным фактом оказалось и то, что гогглы не имели прямого отношения к магии. Зачем они были нужны, оставалось загадкой. Их надевали, обычно выходя на улицу и по наличию гогглов можно было сразу определить принадлежность человека к знати. Простолюдины никогда не позволяли себе тратиться на эту достаточно дорогую и не столь необходимую вещь.

Люди влюблялись, женились по безумной любви или холодному расчету, но только один раз и на всю жизнь, так как разводов здесь не существовало. Не было даже такого слова как развод, зато случаев супружеской неверности было предостаточно и они очень красочно описывались в художественной литературе из библиотеки Преана. Кстати сказать, рабов и рабынь покупали большей частью именно для того чтобы разнообразить пресную супружескую жизнь.

Население в подавляющем большинстве верило в богов, которых было несколько и исправно посещало храмы или не очень верило и жило по своему усмотрению, но все равно с оглядкой на церковь. Главным богом считался Авр создатель вселенной, всемогущий и справедливый, но вместе с тем грозный беспощадный и часто карающий за недостаточное к себе внимание. Вторая по значимости была богиня Ура, олицетворяющая любовь, добро и всепрощение. Она была милостива к людям, прощала грешников и помогала несчастным, нуждающимся и больным. Если Авр только карал и требовал подношений, то к Уре обращались с мольбами о помощи. Были еще несколько второстепенных богов, в том числе и местный аналог дьявола без конкретного имени, которому конечно никто явно не поклонялся, но его существование было необходимо, чтобы уравновесить божественные весы добра и зла. Существовал естественно и религиозный догмат о загробном мире, в котором, как и положено был свой Элизиумум, куда после смерти попадали праведники и проводили вечность без печалей и забот. Было и свое инферно, в котором, конечно же, горел вечный огонь. Виктор из любопытства посетил несколько храмов, в которых уживались все небожители одновременно. Посмотрел на пышные церемонии по выходным дням и на пресные ежедневные службы, которые проводили разряженные священники. Храмы были большие и величественные, размерами и убранством призванные внушить страх и поклонение перед могущественными богами. Священники на кафедрах толстые и велеречивые, а верующие в большинстве своем худые несчастные и с фанатичным безумием в глазах. От религии, по мнению Виктора, была одна единственная польза — все храмы имели колокольни и отзванивали каждый час, ориентируя население о времени суток, начиная с одного удара колокола ранним утром и заканчивая десятью ударами вечером.

Новый мир создавал и нового Сомова. Иногда Виктор смотрел на себя как бы со стороны и удивлялся произошедшим в нем переменам. Прежнего студента уже давно не было и в помине. В нем теперь жили как бы два новых человека. Один из них доминировал большую часть времени, притерся к миру Осаны, одевался как все, говорил как все, поступал как все и даже думал также как все вокруг него. Любой с кем встречался Сомов, принимал его за местного. Виктор уже спокойно относился к насилию и жестокости, бесправию женщин и многим другим мрачным реалиям средневековья. Да и сам руководствовался соответственно морали этого мира. И этот первый человек был почти бесправен в обществе, принимал мир такой, какой он есть и просто плыл по течению жизни. Другой живший в нем человек проявлялся редко и был очень осторожен. Этот другой мыслил категориями и смотрел на окружающий мир глазами человека двадцать первого века. Иногда с насмешкой, иногда скептически, а порою презрительно. Этот другой строил свои планы, помнил о долгах и кипел энергией. И чем больше доминировал первый, тем сильнее сжималась пружина темной энергии во втором.

Время шло, а никаких перемен в жизни Сомова не происходило. С приближением весны он не выдержал, пробился на прием к хозяину, где состоялся крайне неприятный разговор с Эргисом, который не выразил ни малейшего желания отпускать невольника на свободу. Виктор стоял, сжимая в руке популярный журнал с большой статьей посвященной персонально Преану и его преанолле.

- Здесь пишут, что вы создали нечто необычное приносящее людям радость, — привел Сомов последний аргумент и протянул журнал, — об этом напечатано в самом известном журнале «Королевском вестнике». Вашу игру называют игрой века.

- Сангин, ты начинаешь меня утомлять, — лицо Эргиса было равнодушным, — Повторю. Ты еще не отработал потраченные на тебя деньги. Ты вообще должен быть благодарен мне за то, что я выкупил тебя из рабства орков. Кроме того я потратил на тебя магические амулеты обучив языку и письменности. Многие за всю жизнь не могут накопить достаточно денег для получения такого магического образования, а ты получил его даром. Я плачу тебе очень большие деньги для простого раба, ты всегда накормлен, одет, обут и имеешь свой угол. Чем же ты недоволен? Кому ты будешь нужен без жилья, родственников и средств к существованию, если тебя отпустить прямо сейчас? Да, я помню о своем обещании и сдержу его, но не раньше, чем верну вложенные в тебя деньги. Давай вернемся к этому разговору через год. И не смей мне больше об этом напоминать, пока я не осерчал. А то я по-другому могу объяснить, кто ты есть и чего стоишь. Не забывайся раб!