Виктор Ночкин - Могила повелителя Страница 51

Едва волчонок выпустил Ленлина, тот снова завалился набок, ударился головой и затих.

— О, Свет… — выдохнул Ботвейль. — Во что я вляпался… Эй, ты, как тебя! Лошадь — в конюшне представительства. Обойти здание, и там… Если твоя — это та, на которой приехала дама.

Рыцарь повернулся и, деревянно переставляя ноги, побрел к двери…

Элина снова приблизилась к Корди и робко положила руку ему на грудь, на холодные звенья кольчуги.

— Может, не надо больше?

— Я не могу остановиться, теперь во мне слишком много зла. Тяжело, так тяжело носить в себе… Когда я пройду путь до конца и освобожусь, непременно разыщу тебя. Тогда — непременно! Элина, ты мне приснилась и сказала, что ты — мое будущее. Я верю этому сну. Подожди, пожалуйста, подожди немного. Я буду очень спешить и вернусь к тебе, когда все закончится. Приснись мне снова, а?

— Но я же не…

— И не злись больше!

Корди взял меч Архольда и быстро зашагал прочь. Снаружи было очень спокойно. Май — уже вернувший человеческое обличье — встал с неподвижного тела Архольда, вытер перепачканный красным рот и поглядел на Корди. Тот прошел мимо щенка, мимо Ботвейля, который рвал на полосы плащ, чтобы перетянуть раны Кервина… и скрылся за домом. Потом раздалось негромкое ржание — лошадка признала хозяина.

Чем ближе Айхерн — тем медленней передвигалась армия союзников. Погода давно и надежно испортилась, теперь холодный дождь то и дело сменялся влажными тяжелыми хлопьями снега. Колонны останавливались засветло, чтобы успеть поставить палатки и развести огонь. О том, чтобы просушиться как следует, речи не было — не хватало дров, воины мечтали лишь о том, чтобы поесть горячего да заночевать под крышей, сквозь которую не льет. Ели в основном мясо павших обозных лошадей, а на растопку шли изломанные повозки.

Расстояние, которое летом можно было преодолеть за день, теперь проходили за три. Сеньоры возвратились на тракт, поскольку окрестности были разорены. В этих краях война уже прошла тяжелой поступью и вытоптала все, что только было возможно. Владетели требовали провиант и фураж из общих запасов. Какие запасы? Добрые братья пожимали плечами: запасали на неделю пути, именно столько требуется на переход в теплое время… но армия едва тащится, припасы, доставленные по Боделю, давно вышли. Добрейший слал гонцов на юг, требовал направить следом обоз с провиантом, но пока его удастся сформировать! Господам и их латникам досталась все та же конина.

Воины выбились из сил, многие были больны. Мечтали о скором сражении — усталость и уныние пересилили страх перед Лордом Железной Рукой. Сражение, по крайней мере, означало, что трудный переход закончится…

Когда до Айхерна оставалось плестись еще два дня, возвратился авангард Воттвулька. Повалил густой снег, небо и окрестности скрылись в светло-серой круговерти, будто Круг накрыли грубым, рубчатым на ощупь, домотканым полотном… колонна медленно брела, чавкая вязкой грязной кашей, в которую превратилась дорога, и всадники вынырнули навстречу из-за серого полога, мокрые, облепленные тяжелыми хлопьями, которые обращались в воду, сползали, валились под копыта…

Магистр, успевший за время кампании обрасти неопрятной клочковатой бородой, направился к Могвиду.

— Добрейший… — Воттвульк утер облепленное тающим снегом лицо, из-под руки потекла вода.

— Да, брат мой? Что впереди?

— Капитан Ройнгард остановился на поле перед Айхерном, против южных ворот. Они устроили лагерь и выслали кавалерию. Я не решился оставаться в окрестностях города. Под моими людьми кони шатаются, а Лорд получил провиант и дрова из города. Если бы он поймал нас в поле…

Могвид важно кивнул. Теперь не столь важно следить за войском Ройнгарда, уже ясно — он останется там, где стоит. Да и у союзников больше нет выбора. Возвратиться к порту на Боделе они не могут, припасы вышли, люди вымотались. Выход лишь один: сразиться с Лордом Тьмы под стенами Айхерна и рассчитывать на помощь горожан.

В головной дозор были высланы дружины северных сеньоров, и они подчинились приказу. Провиант, получаемый ими из орденского обоза, сделал заносчивых рыцарей более сговорчивыми. Если Капитан приготовил засаду, решил добрейший Могвид, то пусть погибнут наименее надежные бойцы, ими можно пожертвовать.

Воины заночевали у заброшенной и давно сожженной деревушки — последний ночлег перед боем? Владетели слали гонцов — войско Ройнгарда по-прежнему стоит на равнине перед Айхерном. Вероятно, готовится дать еще одно сражение. Поскольку солдаты волновались, Могвид распорядился насчет двойной порции вина для ратников. Хмельной напиток не развеселил воинов, в лагере не было слыхать ни песен, ни шуток. Суеверные молились, маловеры проверяли амуницию и чистили оружие… Наутро войско снялось с лагеря пораньше, чтобы подойти к Айхерну засветло. Но в поле перед южными воротами союзников встретила лишь кавалерия северян — армия Лорда Тьмы вошла в город. Железная Рука не хочет больше драться? Или надеется, что противник замерзнет в поле? Ну, на несколько дней конины и муки у союзников еще хватит, а потом — штурм.

Могвид разглядывал проломы в стенах Айхерна, их так и не заделали. Город открыт для приступа… что же задумал Капитан Ройнгард? Что у него на уме?..

Бремек направился на север — ехал, пока мог держаться в седле. Сперва дорога петляла по берегу, повторяя изгибы Боделя, потом удалилась от реки. Бремек не придерживался какого-либо определенного плана, для начала он собирался просто удалиться от Дома Света. Остановился охотник под вечер в небольшом городишке. Он уже бывал здесь прежде, охотился в соседнем лесу. Бремек отлично помнил охоту, мог описать матерого оленя, которого затравили в тот раз, мог назвать всех участников — ну, исключая загонщиков, разумеется. Мог сказать, какое у кого было оружие и какого зверя кому удалось взять, помимо самца, который достался самому Бремеку. После охоты развеселая компания заехала в город, здесь добрые братья остановились на ночлег и велели хозяину постоялого двора зажарить добытую ими дичину… Охоту он помнил, но ни названия заведения, где кутил с друзьями и оруженосцами, ни внешности трактирщика ловчий припомнить не мог.

Он никогда не интересовался людьми и не обращал внимания на них, ежели не имелось особого повода. Вот и Дорчика проглядел в свое время, не раскусил негодяя.

Для ночлега Бремек выбрал тот самый постоялый двор. Теперь, прежде чем войти, нарочно задрал голову и прочел надпись над входом: «Веселый олень». И картинка, соответственно, изображала поименованное животное — олень с идиотской ухмылкой на морде возлежал посреди здоровенного блюда, в окружении зелени с овощами.