Вольфганг Хольбайн - Месть нибелунгов Страница 51

Они проводили вечера, разминая соцветия, высушивая грибы и растирая клубни. Вульфгар был рад, что дочь не попадается ему на глаза. Он не подозревал, что она стремится к вполне определенной цели — его смерти. Для своих опытов Ксандрия использовала мышей и крыс из подвалов замка, скармливая им пропитанный ядом хлеб. Поначалу ей долго не удавалось отравить хотя бы одну крысу. Но время шло, и ее умения совершенствовались. Ксандрия не боялась, что ее застанут врасплох во время опытов, потому что стражникам под страхом смерти запрещалось входить в покои принцессы.

В это время Ксандрия была счастлива. Убежденная в правильности своих действий, она не испытывала мук совести при мысли об отцеубийстве. Наоборот, никогда прежде ей не было столь ясно, чего требует от нее судьба, и никогда прежде она не чувствовала в себе такой силы, чтобы идти предначертанным путем. Смерть Вульфгара не была убийством — она была освобождением!

И вот наступил день, когда принцесса решила, что все средства теперь в ее распоряжении и пора осуществлять задуманный ею план. Ксандрия завернула трех мертвых крыс в платок и положила их в кошелку.

— Выбросишь их потом перед воротами в кусты.

Очевидно, они не страдали, и через два часа после того, как она дала им отравленный хлеб, их сердца перестали биться. Важно было, чтобы между приемом отравы и смертью прошло какое-то время, и тогда никто не сможет связать смерть короля с его трапезой. Идеальным вариантом было бы, если бы придворные лекари решили, что сердце Вульфгара просто остановилось.

Хеда старалась не смотреть на маленькие тела в корзине. Она ненавидела крыс, и ей не нравилась мысль о предстоящем событии.

— И как все произойдет?

Ксандрия собрала порошок в маленькую бутылочку. Это был результат ее долгих экспериментов. Все остальное — оставшиеся ингредиенты, ступку и весы — нужно было как можно скорее убрать из замка.

— Нужно дождаться следующего праздника полнолуния. Как всегда, будет попойка, и среди множества кубков и тарелок яд найдет свой путь к королю.

Хеда снова попыталась отговорить принцессу от задуманного — не столько из моральных убеждений, сколько из страха перед последствиями разоблачения.

— Это не просто убийство, госпожа, это еще и грех, — говорила Хеда. — Не нам судить короля Вульфгара.

Ксандрия с восторгом взглянула на зеленоватый порошок, поблескивающий на свету.

— Это действительно так. Моего отца может судить лишь Господь Бог. А я позабочусь о том, чтобы они поскорее повстречались.

Путешествие вдоль Рейна отличалось от пути, который проделали Нацрей и Сигурд в первые недели. Выпал снег, и друзьям пришлось надеть теплые меха, чтобы не замерзнуть в дороге. Они молча шли по течению реки, и время, казалось, тянулось бесконечно. У Сигурда не было никакого желания заниматься пустой болтовней. Настроение юноши заметно ухудшалось по мере приближения к Вормсу, и вся его храбрость копилась на дне души.

Волк все время находился неподалеку. Он как будто превратился в невидимку, но Сигурд постоянно чувствовал его присутствие и свою связь с этим зверем, который, в свою очередь, тоже наблюдал за ним. Местность, где принц никогда еще не бывал, показалась ему до боли знакомой. Речь шла не об отчетливом воспоминании, а о каком-то неясном эхе образов и мелких отрывков, которые накладывались в его сознании на то, что он видел. Эти воспоминания сбивали юношу с толку. А земля, окропленная кровью его предков, вызывала смутную тревогу.

Когда путники удалились от реки, которая извивалась в этих местах змеей, и приблизились к холмам вокруг Вормса, они оказались на мощеной дороге, построенной еще римлянами. В мглистых сумерках зимнего утра, обещавшего свежий снег, мужчины прошли через ворота столицы Бургундии. Волк остался стоять на обочине, избегая близости людей. Он завыл, как будто прощался с Сигурдом.

Город был благороднее и роскошнее всего, что Сигурду когда-либо доводилось видеть. Самое большое поселение Исландии не могло сравниться с Вормсом, не говоря уже о Фъеллхавене. Здесь были дома в несколько этажей, а в центре города возвышалась каменная церковь. Сюда приезжали купцы из разных стран, торгуя товарами на границах между свободными северными королевствами и областями, которые до сих пор контролировались римлянами. Улицы патрулировали солдаты, разговаривающие на латыни.

Но от Сигурда не ускользнуло и то, что Вормс утратил былое величие. На многих зданиях остались следы разрушения, которые, похоже, никто не собирался устранять, а главный колодец на рыночной площади был запечатан.

— Тут все так же, как и раньше, — сказал Нацрей, оглядываясь, — или почти все. Контроль римлян уже не так силен, как в те времена, которые я помню.

Друзья нашли таверну и остановились там, хотя было еще светло. Пошел снег, и они решили просушить свои влажные накидки у огня и разогреть застывшие на холоде тела горячим супом. В трапезной таверны сидели многочисленные посетители и постояльцы, все они пребывали в хорошем настроении. Как и всегда в таких местах, Сигурд и Нацрей, ожидая свою еду, стали прислушиваться к разговорам, надеясь узнать что-нибудь интересное. Торговцы обсуждали качество товаров, которые они собирались продавать, и обменивались советами о том, как безопаснее путешествовать. Они говорили о римлянах, франках и саксах, но до ссор дело не доходило. Никому не хотелось портить удачную торговлю разговорами о политике, ведь в таверне могли пить пиво шпионы, которые сразу же сообщили бы об этом начальству. Помалкивали и об Исландии. Здесь, на юге, судьба далекого острова никого не интересовала, и Сигурда это расстраивало. Впрочем, разговор неожиданно перешел на Ксантен, и гул голосов стал громче. Очевидно, король привез в страну немало золота, и если у кого-то были экзотические товары, то можно было получить отличную прибыль, несмотря на нищету самого королевства.

Сигурд знал, что золото Вульфгара — это золото Исландии, и нахмурился, вспомнив, зачем он сюда явился.

Трактирщик в кожаном переднике подошел к их столику и поставил на него две тяжелые кружки с темным пивом.

— Первое пиво за счет заведения. Таков в Бургундии обычай.

Сигурд и Нацрей благодарно кивнули. Исландский принц с любопытством провел пальцем по кружке.

— Хм-м… я таких кружек еще не видел.

Трактирщик рассмеялся:

— Вы, наверное, с севера. Там все привыкли к металлическим кубкам. А здесь у нас пьют из кружек, которые делают из глины. Это чистая правда, такая же чистая, как и пиво.

Они чокнулись и уже после пары глотков пришли в восторг как от кружки, так и от пива.