Игорь Недозор - Закон абордажа Страница 51

Вскоре девушка оказалась лежащей на спине, а сверху, пригвождая ее тело к ложу, лежал корсар. Разведя ноги пленницы в стороны, он сильно сжал колени, заставив девушку лежать не двигаясь.

Между тем он мысленно выстраивал нити хитрого плетения Силы, готовясь набросить их на девушку… Зачем он это делал, было непонятно — скорее он по какому-то наитию испытывал себя.

Рагир схватил ее за талию и притянул к себе, пока кончик округлой груди не коснулся его полураскрытых губ. Охнув от ужаса, она уперлась руками в его плечи, пытаясь отстраниться. Но стальные руки все сильнее сжимали ее талию, пока девушка не замерла. Губы капитана накрыли кончик другой груди, зажигая бушующий, пожиравший душу огонь.

Девица издала протяжный стон и завертелась, точно змея. Но Рагир не отпускал ее, лаская, целуя, чуть покусывая упругую плоть, пока Беттана не почувствовала, что вот-вот умрет от наслаждения.

Уловив ее настроение, он вошел в нее…

— Еще… — прохрипела Беттана, когда все закончилось.

— Понравилось? — Маг ухмыльнулся — заклинание сработало. — Проси!

— Еще хочу! — взвизгнула она, подаваясь ему навстречу.

— Господин мой, — бросил Рагир.

— Еще, господин мой…

Покачав головой, он встал, медленно оделся.

— Можете заходить, — крикнул он своим людям уже с полчаса стоявшим, как говорило ему чутье, в коридоре перед дверью каюты. — И заберите ее — она вполне годится для вас…

И вчерашняя гордая патрицианка сама, как была голая, выскочила наружу, вешаясь кому-то на шею…

— Ну, как девка?! — осведомился Рагир, когда утром взошел на капитанский мостик.

— Как кошка! — усмехнулся Йунус, морским угрем подскочив к нему. — Слушай, реис, я знаю, конечно, что фаранджийки — шлюхи отменные, но чтобы так… Чтобы баба сама такое делала?!

Сын Смерти посмотрел прямо в глаза помощнику.

— Это может и так, а вот я хочу спросить… Вы меня проверить хотели?

— Да ты что, капитан?! — возмутился моряк, но недостаточно искренне.

— Не лги! Зачем?

— Так говорили… — отмахнулся разбойник, но запнулся. — Пустое…

— А все-таки? — чуть больше металла прозвучало в голосе капитана.

— Ну, — тот передернул плечами, — не обижайся, пожалуйста, Рагир, ты нам как отец родной, ты нас спас, но слушок был… Что ты Илбису… Хамирану то есть… в обмен на удачу…

— Душу продал? — понимающе улыбнулся Рагир.

— Нет, не душу, — ответил помощник и красноречиво поглядел себе ниже пояса.

Наступила пауза.

— Нет, ты только не обижайся… — начал было Йунус, но тут же захлопнул пасть.

Капитанский мостик огласил раскатистый смех.

Квартирмейстер «Сына Смерти» с изумлением смотрел на своего вожака. Тот совершенно искренне, чуть не до слез хохотал, сотрясаясь всем телом — никогда прежде старый пират подобного не видел.

— Продал, это ж надо… — веселился Рагир. — Нет, это же надо… Хамирану… На жаркое, наверное! Ха-ха-ха!!!

Глава 13

[где, когда]

Капитан сидел за столом, где потрескивали две свечи в серебряном подсвечнике, и, тупо улыбаясь, накачивался ромом.

В эту ночь капитан Домналл впервые в жизни попытался напиться, чтобы забыться. Под дверью собралась прислуга — в щель наблюдали невиданное зрелище. Упитанная оливковокожая кухарка Йорула-Элис, прижимая к губам край передника, толкала локтем сожителя-лакея:

— Ох, бедный хозяин, да что ж ты так…

А он пил… Вино кончилось, и он хлестал ром, как воду… Бутылка прыгала в неверной руке, не попадая горлышком в стакан — стекло звякало о стекло, ром, булькая, проливался на скатерть.

Его не держали ноги, он уже почти ничего не видел, но голова оставалась ясной, как будто назло.

Плыли в глазах огоньки, шевелились губы; ночь напролет он пил и ругался всеми словами, какие помнил, — и иные ругательства больше походили на всхлипывания

Море лежало за наглухо закрытыми ставнями, за садами и улицами, за пристанью и судами, дремлющими у причала; едва различимыми во мраке громадами спали острова, окольцованные смутной белизной прибоя.

Пьяный командор все же сумел подняться; подняв подсвечник, ощупью вдоль стены побрел — куда-то.

Точнее, обходил свой дом, как и положено рачительному хозяину.

Хороший дом — из лучшего горного кедра, в два этажа, на кирпичном фундаменте, с конюшней, каретным сараем и службами. Все деньги, имевшиеся у капитана, плюс те, что были выручены от удачной продажи призового хлопка и кошенили, ушли в уплату за дом — было это год назад. Тогда капитан был счастлив. Ему казалось, что в его судьбе произошла решающая перемена, и жизнь пойдет по-новому, что он получил не только дом, но и любовь…

Подняв подсвечник с тремя огарками, зачем-то долго силился разглядеть свое отражение в большом зеркале, — не увидел ничего, кроме смутного отражения огней.

Затем подошел к стене, где висела его коллекция оружия. Подумал, что всегда верил в оружие — хотя слышал от отца не раз, что бывает и так, когда самое лучше оружие оказывается бессильно. И вот этот момент наступил — в его жизни… Потом подумал, что знаменитый в старые времена гроза пиратов — дон Эрнесто Гайг — украшал стену медными рындами взятых на абордаж кораблей, коих набралось с три десятка, а Миледи Ку, по слухам, собирает отрубленные головы своих врагов — для чего есть у нее свой чучельник, айланец, мастер засушивать головы, как это принято у чернокожих вождей и царей.

Потом он пошел в уборную и опорожнил на голову кувшин с водой. Почти протрезвев, спустился вниз, в людскую — навстречу уже выбежали кухарка и лакей.

— Здравствуйте, абуна! — поклонились слуги.

Офицер отметил растерянного встрепанного лакея и то, что под торопливо накинутым капотом на кухарке ничего нет, но лишь усмехнулся про себя.

— Вина, шоссо, рому? — осведомился Дага. — А может быть, желаете поесть?

«Шлюху привези, да пошикарнее, а лучше — двух-трех!» — про себя велел Домналл, но вслух лишь справился:

— Я вот вчера и не спросил, как там поживает моя находка?

— Ох, абуна Домналл, малышка поживает хорошо — слава Эллу и Монгале! — закудахтала кухарка. — Мы нашли ей кормилицу — как раз у соседей жена конюха недавно родила. Она говорит — просто чудо, что за ангелочек-девочка! Говорит, кожа у нее белее, простите, абуна, чем у их хозяйки, масса Марианны! Знаете, абуна, я уже договорилась с падре Норио о крестинах — и он сказал, что за такое доброе дело, как сделали вы, спишется семижды семь грехов! Ой, простите, абуна… И еще он спрашивал — как девочку назвать?