Пыль и пепел. Или рассказ из мира Между (ЛП) - Гжендович Ярослав Страница 52

Я прошел по нескольким закоулкам, и мне удалось обнаружить двор, принадлежащий нужному мне зданию. Автомобильная стоянка. Охранник, сидящий в маленьком, жестяном киоске, не обратил на меня внимания. Он же охранял автомобили, а не дворик или задний вход в гостиницу.

Я скользнул в средину и пошел по коридорам, игнорируя таблички, направлявшие к стойке администратора. На третьем этаже обнаружил то, чего искал: дверь с болтающейся табличкой "не мешать". Я запомнил номер, потом снял куртку, стряхнул с нее капли влаги, сложил, как можно плотнее, и спрятал в одном из глубоких карманов штанов охранника. Пригладил волосы и спустился на урчащем успокаивающую музычку лифте на первый этаж.

Вышел я у самой стойки администратора и задержался на миг, глядя на девушку в фирменном жакете за стойкой бесцветным взглядом. Одновременно сонным жестом я протер лицо, чтобы заслонить часть синяков и пластырей.

- А где столовка?

Та показала. Так, первый этап засчитан.

По дороге я еще нашел туалетную комнату и провел последние коррекции своего внешнего вида, пользуясь мылом в дозаторе и сушилкой для рук. Там же имелся автомат для чистки обуви. Обувную пасту я не добавлял, зато с помощью вращающихся щеток удалил грязь с кед и высушил из под сушилкой для рук. А еще развязал шнурки, как мог бы сделать человек, возящий подобную обувь в качестве гостиничных тапочек.

В столовой подавали включенные в цену номера завтраки. Одна и та же девушка обслуживала кофемашины и термосы с чаем, отмечала клиентов в блокнотике и приносила новые порции для шведского стола. Ее я проигнорировал, пошел за тарелкой, протискивающих между несколькими страдающими похмельем менеджерами.

- Прошу прощения, вы из какого номера?

Я задумался.

- Погодите… Третий этаж… Тридцать второй.

Девушка отметила это в блокноте.

Я съел яичницу, пласт вареной колбасы, сосиски по-канадски, ветчину, творожок, топленый сыр, помидорный салат, салями, выпил две чашки кофе и две чаю, четыре жалостливо маленьких стаканчика сока и молоко.

К сожалению, преследующего меня "щецинского паприкаша" в этой гостинице не было.

Девушка не обратила на мое пиршество ни малейшего внимания. Подвыпившие менеджеры беспрерывно гоняли ее то за соками и кофе, то делали ей комплименты. Только лишь два иностранца, поедающие завтрак, достойный дервишей, поглядывали на меня в растущим изумлением. Один из них наложил себе несколько кусочков арбуза и грейпфрута, после чего обрабатывал их вилкой и ножом, словно это был стейк из мраморной говядины, а второй хрустел сухими зерновыми хлопьями, запивая их минеральной водой. Я не обращал на них внимания.

Затем я еще воспользовался чистеньким туалетом, прошел мимо стойки, надел куртку и вышел точно так же, как и вошел – через задний выход на парковку, победно закурив вонючую сигарету.

На вокзале оказалось, что мне конец. В продаже имелись только Интерсити и скоростные поезда, билет домой стоил девяносто два злотых.

- Я не продам пану билет в кредит без документов, - стояла на своем кассирша.

- Но я же вам объясняю, что меня обворовали. Как у меня могут быть документы?

- Тогда обратитесь в полицию.

- И они дадут мне деньги на билет?

Та пожала плечами.

- А если я поеду без билета? Мне выпишут штраф, а я заплачу его на месте.

- Если у вас нет документов, тогда на ближайшей станции вас передадут в руки полиции, они же направят дел в административный суд. Мы боремся с преступностью.

- Но в Польше не обязательно носить с собой удостоверение личности.

- Кондуктор обязан проверить у вас документы. Да, обязанности носить удостоверение нет, но имеется обязанность предъявлять его по первому же требованию органов правопорядка.

- Эй, пан! Тут очередь! Мы на вокзале! Все спешат! – заорали сзади.

Я плюнул на все и отошел от кассы. И что теперь? Милостыню просить? Пробовать ехать автостопом? Но при этом я считал, что в машину меня бы посадил только явный психопат. "Простите, на билет две десятки не хватает…". Сколько таких крутится на вокзале.

И я уселся на лавку.

Вокзальные лавки. Когда-то я и сам очутился в подобном месте, а еще однажды в подобной ситуации встретил племенника. И вот теперь сам здесь сижу и гляжу на ноги пассажиров. Где ты, дядюшка?

ГЛАВА 10

Колеса мерно стучали, а я путешествовал по железной дороге. Словно Джек Лондон. Я решил положиться на пассажирские и пригородные поезда. От станции до станции, наиболее дешевым образом, лишь бы домой. Через всякие дыры, жопы и куда-макар-телет-не-гонял. Лишь бы в сторону своего города. Неважно, сколько нужно будет сделать пересадок, неважно – как долго. Когда закончатся деньги, останется недалеко. Попытаюсь автостопом, на товарняке, попробую проехать на шару или пойду пешком. Пока же что выезжал из Познани на пассажирском поезде, из которого нужно было выйти на третьей станции. Лишь бы вперед.

Я сидел в коридоре и думал. Эти раскладные стульчики явно придумал садист. Не хватало пары сантиметров ширины, чтобы человеческое существо могло усесться и подпереть копчик; опять же, некуда было глядеть, только на стенку ближнего купе. А времени на размышления было навалом.

Все это походило на маджонг. Старинную китайскую игру, похожую на домино, для которой применяются несколько десятков прямоугольных костяшек с различными значками, кости укладываются слоями. Значки повторяются парами, снимать их следует по два. Задача игрока – полностью снять все костяшки, но снимать их можно они располагаются в некоей осмысленной системе; раскладывают же камни случайным порядком.

Михал, шипы, Спинофратеры, монастырь в Могильно, Феофаний, монастырь в Брушнице, книга, Патриция, телефон, крест с терниями, псалмы, иностранцы, мое тело, мир Между, старый покойный монах, повесившийся монах. Вот сколько камней, вот сколько значков. И совершенно хаотичный расклад.

Я представлял себе костяные пластинки, уложенные рядами, один на другом. И символы, отмечающие каждый элемент. Камни поднимались пространстве и скрывали в себе ключ. Расклад, систему. Вот только я этой системы не видел.

Поначалу я снял два камня. Михал и старый монах. Михал – церковный полицейский, и таинственный похоронный обряд, проведенный иностранцами. Спинофратерами. Они существовали. Но почему этот обряд для старого монаха они проводили в Польше? Монаху, который много путешествовал, который выезжал в миссии.

Может, это потому, что он был одним из них.

Очередной камень исчез со стола, открывая следующие. Почему погиб Михал? Потому что открыл слишком многое? Что именно? Что старый священник был членом странного сообщества? Книга. Манускрипт Феофания – "О тернистом пути", найденный Ги Как-то-там. Де Монтесур. Священная книга ордена. Братства Терниев. Братства, обнаружившего дорогу в мир Между? Спинфратеры по той стороне. Таинственные иностранцы по этой. Две костяшки.

Я не был сам. Мир Между не принадлежал только мне. По нему крутились терновые братчики. Почему я их не встречал? Наверное, потому что этот мир был таким же большим, как реальный мир. Расстояния точно такие же. Они не знали обо мне, пока… Пока не умер старый монах. Он умер и очутился в мире Между. С каждым может случиться. А впрочем, возможно, он и сам того хотел. Возможно, даже к тому стремился. Там он узнал обо мне. Это он на меня охотился. Это он позвонил призрачным гебистам. Все это было, как маджонг. Когда один камень соответствует другому, можешь снять их с поля. И снизу видны другие камни. "Где находится книга?". Эти костяшки должны были соответствовать друг другу. Другого выхода не было. Михал забрал книгу.

Брат Ян ее спрятал. Укрыл их величайшую реликвию – их путеводитель по миру Между, их туристический разговорник и их билеты. Спрятал так, чтобы после его смерти никто ее не забрал, и чтобы она вернулась в орден. Только его парни книгу не нашли. Облажались. Не поняли указаний учителя. А вот Михал – да. Считал какие-то зашифрованные следы, быть может, выбитые на стенах или написанные симпатическими чернилами. Какие-то чертовы головоломки, достойные тамплиеров, укрытые, допустим, среди латинских сентенций. И опередил их. Книгу забрал. А потом погиб сам. Заставили ли его рассказать что-то обо мне? Но, возможно, узнали каким-то другим путем?