Дороги и Тропы (СИ) - Ларина Виктория Страница 52

— А как я еще должен был поступить? Эти законы не мной придуманы, и не зря, я полагаю. Такие законы кровью и жизнями потерянными пишутся. Ну и потом, не ради себя я все это затеял. Её же потом заклюют, ей здесь жить.

— Это ты, конечно, правильно сказал, только что-то воротит от это правильности, — мрачно согласился мастер-Целитель, — ты-то рано или поздно к своим уйдешь. Но я бы посмотрел на того, кто осмелится копаться в жизни твоей ученицы, или, не приведи Творец, шантажировать. Сам знаешь, кто в ней заинтересован.

— Он же первым и накажет. И прав будет, — устало отмахнулся ваюмн.

— А вот тут ты, скорей всего, и ошибаешься. С ним никогда не угадаешь. Одно могу сказать с уверенностью: государь наш крайне редко поступает так, как от него ожидают. Наверное, потому и жив, и дело свое достойно делает.

— И то правда, — понуро согласился мастер Гайдиар и принялся прибирать следы опасного ритуала.

— Раз уж у вас так случилось, вы беречь должны друг друга, а не мучить, — наставительно, почти по-отечески, сказал лорд Эйтан, — думаешь, ты первый такой? Сколько нас через это прошло, и если бы всех ловили, то преподавать сейчас было бы некому, — он хитро усмехнулся, — Нарывались на неприятности только те глупцы, кто всё напоказ выставлял. В наши недобрые времена настоящие чувства любят тайну, темноту и иносказание.

— Тайну, темноту и иносказание, — зачарованно глядя куда-то сквозь собеседника, тихо повторил ваюмн, — как точно сказано!

— Подумай об этом, друг мой. И вообще, давай-ка, приходи в себя. Через два дня тебе снова в нешуточное пекло соваться. Это вот, если уснуть не сможешь, — мастер Целитель поставил на стол склянку с темной жидкостью, — а я пошел. Помощник из тебя сейчас никакой…

«Допрыгался», подумал ваюмн, — «мне уже на пальцах объясняют, что делать. Позор-то какой, а я еще размечтался о чем-то… Правильно лорд Эйтан сказал, дурак я, причем дважды. Но он-то знает, что я рано или поздно должен буду уйти, а вот Тайри… Собирался ведь серьезно с ней поговорить, рассказать все о себе, о той, старой жизни, о Ноа и Детях Надежды… И пусть бы сама решала, так, по крайней мере, было бы честнее, чем изображать холодность и равнодушие. Собирался, да так и не рассказал, а теперь… До задания — нет времени. Да и захочет ли она теперь разговаривать?»

**** **** ****

Тайри ор Даллет была хорошей ученицей, за последнее время крепко усвоившей: простых и безопасных заданий у будущих магистров не бывает. Не тот уровень, не те цели, и ставят их люди куда более серьезные. Поэтому, к очередному походу она готовилась очень тщательно. Не хотелось ей быть беспомощной и беззащитной, тонуть в болоте или гореть в огне, как в прошлый раз. Только вот почему-то не оставляло ощущение, что ни один из артефактов, ни одно из любовно приготовленных заклятий не пригодится. Разве что верный дракон из очередной передряги вытащит.

Это не слишком трудно — прожить два дня, убедив себя, что всё к лучшему. Утром — тренировки, в обед — работа с Потоками, вечером — изучение всех добытых материалов по острову Глид. Описания путешественников, старые хроники, судовые журналы, купеческие ведомости, сказки и сплетни. Раз уж среди цветущих джунглей под щедрым солнцем живет мрачная старая тайна, кто знает, что из прочитанного может вдруг оказаться полезным? А что — правдой? Как жаль, что сведений так мало…

В назначенный день Тайри переступила порог кабинета мастера, как ей казалось — во всеоружии. Наставник задумчиво смотрел на открывшийся за порталом пейзаж: пышно цветущие кустарники, сочная зеленая трава, яркие птицы, перелетающие с дерева на дерево и гигантские бабочки, почти не уступающие им размерами. Сказка, да и только. Почувствовав присутствие ученицы, ваюмн придирчиво осмотрел её снаряжение и вернулся к созерцанию красот острова Глид.

— Что-то не так, наставник?

— Все не так, миледи. Мне не нравится это задание, меня настораживает сам идиллический остров, мне не хочется тащить туда вас, меня преследуют дурные предчувствия и постоянное ощущение опасности. И я понятия не имею, откуда все это безобразие взялось. Когда мы с вами шли в Кер-Алессу, я ничего подобного не чувствовал, а ведь там было заведомо опасно. — Мастер не смотрел на нее, но его волнение ясно читалось в голосе, в нервно сцепленных за спиной руках, в напряженном развороте плеч.

— Понять природу ваших опасений, как и обоснованность их, мы сможем только на месте, — пожала плечами Тайри, — я пока никакой тревоги не ощущаю, но это ничего не значит. В прошлый раз я тоже не почувствовала опасность, а она ввалилась прямо к нам в окно.

Наставник, наконец, обернулся, с уважением посмотрел на юную леди и кивнул.

— Будьте осторожны, Тайри. Я не хочу, чтобы с вами произошло что-то опасное.

— Всенепременно, мастер, — девушка постаралась, чтобы ответ выглядел убедительным. Все равно, что бы ни случилось, она будет рисковать первой, несмотря на все его просьбы. Именно поэтому под роскошные пальмы острова она проскользнула раньше ваюмна.

Ничего не случилось — пока. Пели птицы, перекликались в кронах деревьев чудные большеглазые зверьки с длинными полосатыми хвостами, перебегали тропинку ярко-оранжевые и радужно-зеленые ящерицы. И бесшумно шагали впереди трое смуглых до черноты проводников в неброских серо-зеленых одеждах. Старик с серебряной, похожей на нимб, шевелюрой; зрелый воин и мальчик лет тринадцати. По очереди то один, то другой набрасывал на голову невесомый капюшон, делал шаг с тропы и мгновенно растворялся в лесу. Ваюмна и его ученицу вели в некое место, где "на них посмотрят и примут решение". А уж потом только пропустят к границе плоскогорья. Мастер Гайдиар этих троих не интересовал, а вот на Тайри они смотрели с каким-то детским любопытством. Ей казалось, они едва удерживаются от желания притронуться к ней, дабы убедиться в том, что она настоящая. А еще воин с профессиональным интересом присматривался к легкому мечу, что уютно устроился в ее заплечных ножнах. «Это он еще кинжал не заметил», подумала леди Даллет, — «тот, пожалуй, ему бы еще больше понравился…» Вскоре заросли подступили вплотную к тропинке, а деревья сплели над ней ветви, образуя живую арку. Казалось, что путешественники оказались в невероятной лесной галерее, где колоннами служили странно гладкие золотисто-коричневые стволы деревьев. За очередным поворотом дорогу перекрыла завеса из цветущих лиан. Раздвинув ее, проводники вывели своих подопечных на круглую поляну, пронизанную солнечным светом. Здесь лесной купол поднимался на огромную высоту, став ажурным. Тайри и мастер Гайдиар переглянулись. Странное было ощущение: будто не в лесу они вовсе, а в храме. Особое это было место, пропитанное благоговением и надеждами многих поколений людей. Ваюмну стало не по себе. Его ученица это вряд ли смогла ощутить, ей же не объясняли, как заглядывать в разнообразные места Тонкого мира, как понять, где стена между ним и грубой реальностью тонка, а где непробиваема и мощна, точно крепостная. Здесь, на этой поляне, стены вовсе не было, лишь тонкий полог, занавес из воздуха и света, и за ним — кто-то древний, с удивлением и интересом обративший на них свой нечеловеческий взгляд.

Старик подошел к утопающему в траве плоскому камню, с улыбкой опустился на колени и высыпал из маленького мешочка приношения, совсем, казалось бы, смешные: несколько ярко-лиловых жемчужин, бирюзовые ветки кораллов, что-то еще…

— Ты балуешь меня, брат. — Легкий шепот прозвучал в головах у людей. В отдалении, среди омытых солнцем стволов, появилась призрачная фигура. Высокая, изящная женщина, в невесомых полупрозрачных развевающихся одеждах, танцующим легким шагом приближалась к ним. Смуглые тонкие руки плели реальность из шороха листьев, звона золотых браслетов, стрекозиного танца, солнечных лучей и человеческого дыхания. Там, где она ступала, распускались алые и белые россыпи цветов. В иссиня-черной гриве волос прятались звезды, ожидая своего часа. На шее подрагивал каскад капель росы, скрепленных паутинкой. Ясные глаза сияли, пухлые губы прятали улыбку, солнечные блики скользили по идеально гладкой коже. Проводники взирали на женщину-сказку со смесью священного трепета и обожания. Маги прекрасно видели, что это лишь облик, за которым таилось существо более древнее, чем окружающий их мир. На дне зрачков прекрасной незнакомки плескалась прожитая вечность, а внутри ярко горела частица Пламени Первозданного. Она горит почти в каждом, но если у обычных людей это лишь искра, а у магов — огонек свечи, то появившаяся перед ними сущность носила в себе очаг. Она могла стирать в порошок горы, поднимать со дна морского материки, творить чудеса и создавать живое и неживое, но… почему-то жила среди джунглей в полной безвестности, почитаемая маленьким народом, как богиня — но и только. Это было, как минимум, странно, но не людям судить…