Дэвид Геммел - Мечи Дня и Ночи Страница 52

— Какой хороший сон был.

— Счастливчик. Что ты можешь мне рассказать об охоте?

— Охотник из меня никудышный. — Киньон напился из фляги. — Терпения не хватает. Потому я и заделался поваром.

— Ну что ж. Поучим джиамадов печь пироги. Киньон вылез из своих одеял.

— Думай о хорошем, Ставут. Они сильные, быстро бегают и могут издали учуять оленя.

— Вот только поймать его не могут.

— Это их недостаток, согласен. — Они поговорили еще немного, но Киньон стал зевать во весь рот, и Ставут, оставив его досыпать, поднялся немного по склону и сел там на камень.

План, который он собирается составить, должен быть прост. Полагаться следует на хорошее чутье и на силу. А еще на удачу.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Близился рассвет, когда Ставут вернулся в лагерь. Шакул и другие звери уже дожидались его.

— Ловить олени сейчас? — спросил Шакул.

— Именно. Это может занять какое-то время, так что наберитесь терпения.

Купец в своем красном наряде шел впереди, джиамады за ним. Ветер дул с севера, поэтому Ставут направлялся в ту сторону, поднимаясь в гору. Отойдя примерно на полмили о лагеря, он спросил Шакула:

— Можешь учуять оленей?

Тот задрал большую темную голову и раздул ноздри.

— Там, — сказал он вскоре, показывая на северо-запад, где тянулись поросшие лесом холмы.

— Хорошо. Теперь надо найти оленью тропу с подветренной стороны от них.

Джиамады не двинулись с места, и Шакул заявил:

— Ловить олени сейчас.

— Ты сколько оленей уже поймал? — спросил Ставут.

— Ни один. Сейчас!

Страх, который Ставут испытывал перед ними, уступил место раздражению.

— Будете делать, как я говорю — иначе никаких вам оленей. Охотник здесь я. Я великий охотник. Я убил больше оленей, чем... чем звезд на небе. — Несколько зверей подняли головы к небу. — Нет, не теперь, а ночью. Звезды выходят на небо ночью. Сначала найдем оленью тропу. С подветренной стороны, чтобы они нас не учуяли. А потом начнется охота.

Шакул дернул головой, помолчал и сказал:

— С подветренной.

— Вот и ладно. — Они двинулись в обход холма, где, как сказал Шакул, паслись олени, и полчаса спустя отыскали сразу три тропки. У третьей Ставут сказал Шакулу: — Теперь отбери самых лучших своих джиамадов. Они будут загонщиками.

— Олени очень быстрые.

— Вот именно. Поэтому те, которых ты выберешь, погонят их к нам. Один загонщик должен подняться вот по этой тропе и подобраться к оленям сзади, чтобы они учуяли его запах. Другой пойдет по дальней тропе и сделает то же самое. Тогда олени побегут вниз по средней тропе, где будем ждать мы, остальные. Ветер дует в нашу сторону, и нас они не учуют. Как только они появятся, мы выскочим и одного оленя повалим.

— Как? — спросил Шакул.

— Повторим еще раз, помедленнее. — Ставут уселся на плоский камень. — Нам нужны двое: один пойдет по этой тропе, другой по дальней. Им надо подойти к оленям так, чтобы те их учуяли и пустились бежать. Ты, я и другие сделаем засаду у средней тропы. Олени побегут к нам. Когда они покажутся, мы выскочим и убьем одного.

— Еще раз.

Когда Ставут изложил свой план еще трижды, Шакул присел на корточки, зажмурился, помотал головой, поворчал и сказал:

— Не успеть.

— Чего не успеть?

— Засада. Средняя тропа. Не успеть.

— Почему? — терпеливо спросил Ставут.

— Идти далеко. Олени все убегут.

До Ставута не сразу дошло, что джиамад говорит дело. Первый загонщик, поднявшись по первой тропе, тут же вспугнет оленей, и охотники не успеют добраться до места засады, а второй загонщик до своей дальней тропы — и подавно.

— Я хотел посмотреть, как скоро ты это смекнешь, — сказал Ставут. — Молодец. Объясняю дальше. Первый загонщик ждет здесь. Второго мы посылаем к дальней тропе, а сами идем к средней. Когда мы доберемся до места, ты... завоешь, что ли? Правильно. Ты провоешь один раз. Второй загонщик откликается нам, первый тоже. Так мы будем знать, что все на местах и пора начинать охоту.

— Еще раз.

— Еще? Камень, на котором я сижу, и тот бы уже докумекал.

— Камень?

— Забудь. Я повторю еще раз, а потом мы выберем двух самых смышленых. Хотя смышленые, пожалуй, неверное слово. Есть у тебя такие, кто думает головой?

— Нет.

— Надо же. Ну что ж, повторим все сызнова. — Ставуту казалось, что он уже несколько дней сидит здесь и толкует с Ша-кулом, но джиамад наконец кивнул и сказал:

— Хорошо.

Другим все пришлось объяснять еще дольше. Ставут слушал их разговор, стараясь разгадать смысл ворчания и рычания, которым они перемежали слова. Один джиамад, бурый с серыми пятнами, все больше помалкивал. Он был ниже остальных, более поджарый, с более вытянутой головой и широко поставленными глазами. Длинный язык мешал ему говорить внятно, и Ставут, когда тот наконец нарушил молчание, никак не мог понять, о чем речь.

— Грава говорит, вой напугает олени, — перевел Шакул.

— Он верно подметил. Ну что ж. Если двое наших загонщиков вспугнут оленей, это ничего. Нам того и надо. Я свистну, когда мы дойдем до места, а они пусть провоют в ответ.

— Свистну? — повторил Шакул.

— Вот так! — показал Ставут, сунув два пальца в рот.

— Да. Хорошо.

— Думаю, одним загонщиком будет Грава.

— Да, Грава. Он гнать к нам олени. Другой буду я. Ставут напрягся. Остаться с пятью незнакомыми джиамадами ему как-то не улыбалось.

— Думаю, тебе лучше быть в засаде.

— Нет. Я иду.

Ставут понял, что спорить с ним бесполезно.

— Отлично. Помни только: заходи сзади и бросайся на них. Они должны побежать по средней тропе. Кому-то удастся уйти, но одного мы авось и поймаем. Ну... может, не с первого раза. Посмотрим.

Шакул молча побежал вокруг холма на свое место. Грава присел у своей тропы. Ставут, вздохнув, отправился к средней с пятью джиамадами по пятам. На ходу он думал о том, что может испортить охоту. Вдруг олени побегут не по той тропе? Или бросятся в лес врассыпную? Он ведь про них ни шиша не знает. С каждым шагом он унывал все больше. У подножия холма густо росли кусты. Он велел джиамадам укрыться в них и наказал:

— Будьте готовы! Надо действовать быстро. Джиамады спрятались, а Ставут сел спиной к дереву, сказав себе:

— План у тебя дурацкий, а сам ты круглый болван. — Тут он вспомнил, что забыл дать сигнал Шакулу и Граве, встал и пронзительно засвистел. В ответ ему с двух сторон прозвучал вой.

— Готовься! — крикнул он охотникам, а сам залег за поваленным деревом.

С холма снова послышался вой, леденящий кровь. На тропе внезапно появился бегущий олень, вильнул вбок и пропал. Другой олень перескочил через низкий куст и тоже ушел. Ставут выругался. Но тут целых семь, ведомые матерым самцом, возникли прямо над тем местом, где прятались джиамады. Звери, выскочив из укрытия, бросились на добычу. Двое оленей унеслись прочь, но большой самец упал с разорванным когтями горлом. За ним рухнули еще двое. Четвертый хотел убежать обратно на холм, но сверху с невиданной быстротой уже мчался Шакул. Он прыгнул на спину злосчастного животного и вмиг перегрыз ему хребет. Ставут точно к месту прирос. В последние часы его страх перед джиамадами стал утихать, но теперь он увидел, как велика их сила, увидел их кровожадный оскал, увидел страшные раны, которые они наносили оленям.