Лора Андронова - Русская фэнтези 2011 Страница 52

— И что она? Прыгнула?

Мила пожала плечами:

— В реанимации мы с ней больше не встречались. Или девчонка все-таки передумала или в следующий раз попала прямиком в морг. А ты так и не ответил!

Глеб молчал. Мила поглядела на него сбоку. Между прочим, симпатичный парень, лобастый, глазастый, не очень высокий, крепкий. Жалко, если пропадет сдуру.

— Я… — начал симпатичный. — У меня… Ничего, если я ничего не скажу? — наконец выпалил Глеб.

Мила кивнула.

— Ничего. А я пришла.

И Глеб обнаружил, что они уже у знакомого подъезда. Он вдруг понял, что второй день кружит в этом районе, словно бездомная собака, которую раз подкормили и которая надеется на новую подачку. Сравнение с собакой зверю не понравилось. Тем более что дом у них есть.

— Заходи в гости как-нибудь.

— А сейчас можно? — выпалил он — сам для себя неожиданно. И даже на шаг отступил. И вправду дурак! Теперь она начнет отнекиваться и придумывать вежливые отговорки…

— Да пожалуйста, — просто сказала Людмила. — Но учти, у меня всего второй этаж, тебе не подойдет.

— Для чего не подойдет?

— Для сигания!

— Оба-на! — удивилась Мила.

Третий час ночи. Руки гудят и припухли подушечки пальцев. Перед глазами мерцают буквы. А на диване с подушкой в обнимку сидит Глеб и смотрит в наушниках телевизор.

Увидев, что Мила уставилась на него, стянул одно «ухо».

— Что ты сказала?

— «Оба-на» я сказала! Ты уверен, что я приглашала тебя ночевать?

Теперь стянул оба. Криво улыбнулся. Ух ты, ямочка на щеке!

— Не приглашала. Но когда я спросил, можно я еще посижу, сказала: «Сиди, пока не надоешь!»

Надоесть он ей действительно не успел, потому что она о нем практически забыла. Мила виновато развела руками:

— Ну, это меня Муз навестил!

Встав, потянулась (задралась майка, обнажив белый живот, солярий она, видать, не посещает), подрыгала занемевшими ногами.

— Пошли что-нибудь перекусим?

— Кто-кто тебя навестил? Муж? — спросил Глеб — уже у ее спины.

— У нормальных поэтов-писателей имеется Муза, а у меня — Муз! — крикнула Мила из коридора. — Гуляка, пьяница и лентяй. Но когда он меня наконец посещает — это все равно что пришел настоящий мужик, забываешь обо всем на свете! Знаешь, в моем холодильнике в точности, как в моей жизни — то пусто, то…

Мила распахнула дверцу и закончила через паузу:

— …густо.

— Я жрать… в смысле есть захотел, — объяснил он изобилие, от которого хозяйка дар речи потеряла. — Вот, сгонял в магазин.

— Это ты удачно сгонял! — восхитилась Людмила и принялась метать на стол баночки, сверточки и брикеты.

Похоже, никакой диеты она не соблюдает. Да и трудно соблюсти-то при таком странном режиме. Вгрызлась, не отрезая, в кусок ветчины, сверкнула глазами.

— Ух, вкуснотища!

Зверь заворчал. Зверю женщина нравилась. Она вкусно ела. Азартно работала. Весело оттаскивала Глеба от края балкона.

И пахла — тоже очень вкусно.

У-у-у, нет! Вот этого не надо. Она нам с тобой не по зубам. Во всех смыслах.

— Я… пойду, наверное, — пробормотал Глеб, уставившись на стол, заваленный продуктами, чтобы не смотреть на женщину голодными глазами. Опять же во всех смыслах голодными… Как много, оказывается, подтекста в обычных фразах!

Хозяйка перестала жевать. Удивилась.

— Куда это?

— Ну… домой.

— Ночь на дворе, куда ты пойдешь?

— Ничего страшного.

— Да за такой холодильник можешь и у меня на диване поспать! Ох, боже ты мой, красна девица, не бойся, не собираюсь я покушаться на твою невинность!

Кому тут еще кого надо бояться — это большо-ой вопрос.

Тяжелый час — с трех до четырех. Час Быка… Нет, Быка вроде раньше. Он сказал бы, скорее Волка. Глеб весь извертелся, то переворачивая подушку прохладной стороной, то подбивая ее выше, то уминая площе… Кончилось тем, что вообще зашвырнул куда-то и мрачно уселся на диване. За облаками — он чувствовал — плывет насмешливая Луна. Таится до поры до времени. Знает, сука, что никуда он от нее не денется.

В полнолуние ее власть была абсолютной. Но и сейчас временами — то ли в дремоте, то ли в кошмарах — ему казалось… или все же не казалось? — что он становится… А если это происходит на самом деле? Какого черта он здесь остался?!

Он знал — какого. Он зацепился. Он почти год цеплялся за Институт магических феноменов, за туманное обещание — может быть, получится, может быть, он вернется нормальным к нормальной жизни с Кристей. А теперь вот зацепился за эту женщину, одной фразой стянувшую его с перил балкона. Как будто она может что-то изменить!

Он просто боится умирать — вот и все.

Глеб все-таки заснул. И пожалел об этом.

…Руки и ноги выламывало, выкручивало. Само тело изгибалось под немыслимыми углами, словно стремилось вывернуться наизнанку, показать свое нутро, состоящее из клыков, когтей, черной шерсти… Зверь полувстал, полусполз с дивана, бесшумно скользнул к двери в спальню. Сомкнулись на круглой металлической ручке твердые когти, сжались, царапая филенку…

Дверь открылась беззвучно. Ветер из раскрытого окна полоскал легкую полупрозрачную занавеску. Женщина лежала на кровати на животе, уткнувшись лицом в подушку. Простыня сбилась ей в ноги. На женщине не было даже ночнушки — одни узкие трусики в веселенькую зеленую полоску. Зверь замер в проеме двери, жадно втягивая подвижными ноздрями запах комнаты и запах женщины. Так близко. Горячая. Вкусная. Живая.

Глеб задушенно вскрикнул и зверь, подстегнутый этим криком, бросился вперед…

Мила некоторое время тупо созерцала раскинувшееся на диване тело. Судя по некоторым анатомическим деталям, тело было мужским. Из ее заспанного сознания постепенно всплывало: забитый холодильник… ямочка на щеке…

А, Глеб.

Мила кивнула себе и направилась было в ванную, но опять приостановилась. Как и на «постояльце», из одежды на ней наличествовали лишь трусы; наверное, следует все-таки одеться, не смущать мальчика. Он же, поди, не геронтофил…

Глеб сквозь ресницы наблюдал за задумчиво топчущейся на месте хозяйкой. Он, конечно, мог бы вообразить, что при виде его мужественного тела та впала в восхищенный ступор. Но Людмила наверняка просто забыла о его существовании. Как вчера: отвернулась к компу — и нет ее.

Зато из-за этой забывчивости он мог вдоволь ее сейчас рассматривать. Настолько вдоволь, что…

Что ему пришлось в конце концов перевернуться на живот. Вспугнутая его движением хозяйка упорхнула в спальню. И правильно. Целее будет.

Но… черт, на ней были трусики в зеленую веселую полоску!