Екатерина Швецова - Это мой мир Страница 52

Кровь моего врага, бывшего другом, которого убил сам. Тело Кирноса, изломанное и израненное, еще не успело остыть.

Я смотрел на него и не чувствовал ничего. Как будто натянутая струна внезапно лопнула, и разорвала мое сердце и все мои чувства в единый миг. Ни боли, ни сожаления, ни горя. Он был моим другом, затем врагом и предателем. И, встретившись у города гуннов на узкой тропе, мы не смогли разъехаться.

Обыкновенно маги не применяют силу против друг друга, ибо это бесполезно. У каждого есть щиты и атакующие заклятия, так что победить довольно трудно. Но тогда мы об этом и не вспомнили. Яркие рыжие и синие вспышки на протяжении нескольких минут, показавшихся нам вечностью, освещали пик Антурана, пока мы не истощили наши резервы, практически до дна.

Поняв, что наши силы равны, мы одновременно бросились друг к другу, намереваясь в рукопашную завершить нашу битву. У меня не было ничего, а у Кирноса сверкнул в руках нож, который я заметил в последнюю секунду. Мы сцепились, словно два сурхака, выясняющих отношения во время брачных игр. Помню, я даже ощерился, словно сам был диким хищником.

Не знаю, чем бы закончился наш поединок, не затей мы его на вершине горы, в окружении острых скал и отвесных склонов. Кирнос наседал на меня, и, наконец, повалил на землю, угрожая ножом горлу. Я сопротивлялся из последних сил, и ужом изворачивался под его мощным натиском.

Внезапно скала треснула и зашевелилась под моей спиной, словно сама гора, не выдержав нашего присутствия, пожелала скинуть нас в пропасть. Кирнос замешкался, а я извернулся и с силой оттолкнул его от себя. В этот момент кусок скалы под нами пришел в движение и с невероятным грохотом обвалился вниз, увлекая нас за собой.

В последний миг я схватился за острый выступ обеими руками, сдирая кожу и мясо с ладоней.

Когда я спустился, на каждом шагу рискуя оступиться и свернуть себе шею, он так и лежал внизу, беспомощно раскинув руки и смотря стекленеющим взором в прозрачное, медленно темнеющее небо. Таким я его запомнил. И больше трех лет просыпался в кошмарах, преследуемый его пустым взором и трещащей скалой.

С тех пор я так и не чувствовал ничего. Смерть юного следопыта не затронула никакие струны моей души, точно так же, как и все предыдущие, на которые я достаточно насмотрелся за пятнадцать лет своей службы магом.

Очевидно, Стонха надеялся на мою магическую поддержку, и был сильно разочарован, узнав, что я просто сидел за стойкой. Меня не заботило его мнение. А так же то, что он не был в курсе принятия закона о запрете на магию в городах. Я вынес его на рассмотрение совета еще четыре года назад, и он был принят единогласно, ввиду случая с Лушкинсом. Юный маг, только что получивший распределение в Орт, разнес корчму «Три товарища», напившись до белой горячки, и принявшись гонять теней Игосека по потолочным балкам.

Потерявшие над собой контроль маги, или попросту «случайно» применившие разрушительные заклинания в городах, убивали людей больше, чем эпидемии, гунны или разбойники. И это было настоящим бедствием больших городов. Простой люд никак не ждет от своих защитников таких разрушительных последствий применения магии не по назначению. Свежепринятый закон остудил много горячих голов, а несколько казней в Мартиселе и Рейхесте, и вовсе свели на нет эту опасность. Теперь он соблюдается неукоснительно.

– Господин маг, – Слай вышел на крыльцо.

– Что? – я все еще рассматривал пустеющую, погружающуюся в сумрак улицу.

– Отец просит извинить его. Сами понимаете, потеря Ваствика, большое несчастье для нас.

Слай впервые за время нашего путешествия открыто назвал Стонху отцом. Я не лез в их отношения, но давно уже приметил, что в этой семье не все так гладко, как может показаться с первого взгляда. Помощник капитана, был человеком суровым и властным и спуска своему парню не давал, гоняя его до седьмого пота на мечах, каждое утро и вечер, перед сном. А зачем он взял мальчишку в поход, то вообще находилось за гранью моего разумения. Оставил бы дома, и проблем бы не знал.

– Я понимаю.

– Прошу вас, вернитесь. Отряд проводит его в последний путь.

Проводит… Скажут ненужные ему уже слова, воздадут пустые почести. Все это я уже видел неоднократно.

Солдаты, за время своей службы, сплочались сильнее, чем братья. Они вместе спали, вместе брились, вместе обучались военному ремеслу, и вместе умирали. Ни раз и не два, за время своей службы, я видел, как уходят эти ребята. И как провожают их, собственные товарищи.

Я кивнул Слаю и вошел внутрь, вслед за ним. Не потому, что я этого хотел. Просто так было принято. А главный маг страны всегда уважал чужие обычаи и устои. Упрекнуть меня в обратном никто бы не смог.

Глава 3. Проклятое ущелье

Солнце еще только-только послало первые лучи из-за горизонта, а отряд уже седлал лошадей. Я, сцеживая зевоту в кулак, стоял на пороге и ждал, когда Слай приведет мою лошадь.

Конечно же, я сам мог ее запрячь, почистить и накормить, но не следовало магу такого уровня, как мой, размениваться на подобные мелочи. А тем более, милорду Тану, именем которого я прикрывался, как щитом, от людей в городах, дабы сохранить реликвию, и факт ее перемещения в тайне. Хотя, как мне кажется, все, кто был заинтересован в ее похищении, давным-давно уже знали и кто ее везет, и куда. И сколько человек охраны имеет при себе. Странно даже, что нас еще не атаковали бандиты, готовые за драгу прирезать собственную матушку, а за мешок, перевернуть всю страну, в поисках небольшого отряда.

Наконец, все приготовления были закончены, я последний раз поправил ремешок на груди, пристраивая сумку поудобнее, выпрямился, ожидая приказа, и мы двинулись в сторону южных ворот, от которых начинался кратчайший путь к переправе Изот. Так мы наймем один из больших паромов, служащих как раз для перевозки вооруженных отрядов, сопровождающих большие караваны(малые обходились небольшими плотами на другой переправе).

– Все, поскакали! – Постр махнул рукой и пнул коня, посылая его вперед, сначала шагом, а затем и неспешной рысцой. Одинокая лошадь проводила нас печальным взглядом. Я поспешил за остальными и вскоре мы уже миновали ворота, с сонно отмахнувшимися от нас стражниками.

Мы направились по тракту в сторону ущелья. Я ехал в середине отряда, не особенно следя за дорогой. Справа промелькнула чахлая роща, состоящая из морков – деревьев пустыни. Их почти голые – не считая нескольких колючек, вперемешку с мелкими листочками, ветви, скорбно смотрели нам вслед, пока мы пылили по пустынному и прямому, как стрела, тракту.