Бернхард Хеннен - Битва королей. Огонь эльфов Страница 52

— Да что ты говоришь? — Олловейн сохранял угрожающий тон, несмотря на то что гнев его давным-давно улетучился.

— Работник класса XXV — это самый низший класс рабочих в библиотеке. Ранг зависит от того, насколько важны задачи, которые может выполнять существо. У всех хранителей знания Ранг I. Писарь вроде меня обладает рангом IX, что довольно важно. Кажется, ты говорил, что знаешь Клеоса? — Марван на миг поднял голову. — У него ранг XXV.

— И каждый посетитель библиотеки получает такой ранг? — Мастер меча был поражен хладнокровной системой, по которой посетителей сортировали по значимости.

— Нет. Распределение по классам работников делается только для тех посетителей, которые хотят остаться. Но, как видишь, Лабакс — не великое приобретение для нас. Либо он оказался слишком глуп, либо по другой причине не способен выполнять важные поручения. К примеру, ранг XX имеют осветители библиотеки. Тому, у кого ранг ниже, не доверяют обращение с огнем, поскольку он представляет опасность для библиотеки.

Олловейн попытался собраться с мыслями. Он имел весьма смутное представление о том, что здесь происходит. Почему Галавайн так много знал о сражениях за Филанган, теперь ясно. Но почему эльф не захотел говорить о Лабаксе? Разве не было бы логично, если бы они беседовали втроем? Олловейн даже спрашивал хранителя знания о предыдущем посетителе, но Галавайн лишь презрительно усмехнулся и сказал, что им был болтливый кобольд. Но совсем никчемным Лабакс не был, иначе его не послали бы именно к Галавайну. Интересно, что мог рассказать о Филангане Лабакс? Что делало его столь особенным?

Олловейн помнил кобольда. Тот был в числе арбалетчиков. Его товарищи были убиты загадочным убийцей, пришедшим в эльфийскую крепость. Лабакс был единственным, кто выжил. Кобольд отчаянно искал ответ на вопрос, почему избежал смерти, а товарищи погибли. Может быть, именно по этой причине он и пришел сюда. Ведь считается, что в библиотеке Искендрии можно найти ответы на все вопросы.

— Здесь написано, что этот кобольд относится к Башне пивоварения, — старательно продолжал Марван. — Там его назначили на работу. Ты должен знать, что в Башне пивоварения был книжный удар. Вероятно, задачей Лабакса было собирать книги. Другой кобольд, Квальбам III, указал ему эту работу. Квальбам — всего лишь осветитель. А еще изрядный хвастун. Рассказывает каждому, кто и слушать не хочет, как он хорош с женщинами.

— Ты не знаешь, Лабакс не покидал библиотеку?

Писарь поскреб затылок, еще больше растрепав свои тщательно уложенные пряди.

— Ну, я его не выписывал. К сожалению, не все приходят, чтобы сказать о том, что покидают нас. Но поскольку Лабакс не обладает магическим даром, открыть врата на звезде альвов он не может. Значит, без посторонней помощи отсюда не выберется, а если бы он кого-то об этом просил, я бы знал. Такие вещи я узнаю всегда, — с гордостью объявил Марван. — В своем скромном роде я тоже хранитель знания.

— Значит, я смогу найти Лабакса в Башне пивоварения.

— Если он не лентяй, увиливающий от работы, то должен быть там. Но с XXV никогда не знаешь наверняка, — презрительно произнес писарь. — Они слишком глупы, чтобы делать свое дело хорошо.

Олловейн указал на список имен.

— Это действительно все посетители последних лун?

— Более того, это все посетители за последние полгода. Как видишь, жизнь не бьет ключом.

— А можно попасть в библиотеку незамеченным?

Марван казался возмущенным.

— Даже представить себе не могу. Хранители знания заметили бы. Если кто-то смывается, тут ничего не поделаешь. Но если у нас гости, мы это… замечаем.

Мастер меча покинул комнату, не попрощавшись с писарем. Воспоминания о том, что рассказала Ганда, взволновали эльфа До глубины души. О девантарах говорили, что они умеют принимать вид своих жертв. Но искусство изменения облика считалось одним из запретных видов магии — тем самым, которым занимались при дворе княгини Алатайи. От этой эльфийки Олловейн вполне готов был ожидать, что она очень сильно заинтересуется существом-убийцей, явившимся в Филанган. Может быть, она послала кого-то из слуг на поиски?

Маг, способный менять облик, наверняка сначала проведет некоторое время со своей жертвой. В конце концов, он должен сродниться с ее жизнью и привычками. Вероятно, после этого он убьет жертву — лишь ради того, чтобы одну и ту же личность не видели в одно и то же время в разных местах. Так легче замести следы. Тех, кого маг убьет, не хватятся, поскольку он заменит их. Так что если кобольд Лабакс — на самом деле кто-то другой, то любой здесь в опасности — этот осветитель, Квальбам III, да и Галавайн тоже.

Мастер меча подозревал, что не найдет Лабакса. Но прежде чем идти к Галавайну, он хотел быть в этом совершенно уверенным.

Неожиданный визит

Луна стояла высоко в небе. В комнате герцога стало прохладно. Тяжелые деревянные ставни были приоткрыты. Распорки не позволяли им хлопать на ветру.

Маленькой и бледной была аура человеческой луны. Ей не хватало силы ее близнеца в Альвенмарке. Все было слабее в мире людей: магия, свет и существа, живущие здесь. Иногда Сканга представляла себе, что альвы тренировались, создавая это место. Научились на ошибках, а потом построили Альвенмарк.

Старая шаманка сидела, откинувшись, в высоком деревянном кресле у стены напротив огромного ложа. И невольно усмехалась. Оргрим поистине наслаждался тем, что мог спать с женщинами. Женщин было намного меньше, чем воинов, и женщины сами выбирали, на чье ложе взойдут. Многие воины старели и умирали, ни разу не пережив волшебства единения. Герцог, впрочем, мог выбирать! Еще бы! Он был таким известным воином. Забраться в его постель было честью, которой с радостью пользовались, поскольку он вдобавок был молод и хорош собой. По крайней мере так рассказывали Сканге… С уверенностью она могла сказать лишь то, что у него была хорошая аура. Сильная! Совсем недавно Оргрим был всего лишь вожаком стаи. Герцог пожил в нужде, теперь наслаждается изобилием.

Старая троллиха хорошо знала Оргрима. Она знала, что он сибарит. Много жизней наблюдала она за ним. Женщины всегда любили его.

Ее руки нащупали на столе раскрытую книгу. Отследить послание чернильных троп стоило слепой шаманке огромных усилий. Без волшебной силы камня альвов она бы и не сумела…

Оргрим нашел доходчивые слова. Слова, тронувшие даже Скангу, хотя она была уже так стара, что казалось, будто сердце ее покоится под грудью подобно камню. Неуязвимое. Холодное.

Она негромко повторила первые стихи.

Словно волки были мы, изгнанные на чужбину,Рождались мы, словно щенки. Под чужими лунамиОхотились мы неустанно, вдали от родины,Вблизи от тоски по столь рано утраченному.

«Это он делал и раньше», — подумала Сканга. Существовала лишь горстка троллей, умевших читать и писать, и среди этих немногих Оргрим был единственным, кто чувствовал себя поэтом. Так было и тогда, когда плоть, в которую облачалась его душа, еще звалась Долгримом.