Александр Гуров - Ученик некроманта. Мир без боли Страница 52

– Не мешай мене! – огрызнулась сестра. Формула уже крутилась в ее мыслях, готовая вот-вот открыть свою тайну. Разгадка была близка, Энин чувствовала это и не желала, чтобы ее сбивали с верного пути глупым любопытством. – Иди, завтракай. Не видишь – я занята?

– Ну и сиди, книжный червь, – обиделась Анэт и поспешно ушла, в сердцах жалея, что некогда обучила сестру грамоте. А Энин продолжила работу.

– Два брата и сестра, – под нос прошептала она. – Это металлы. Девушка – медь, юноши – олово. Была красивой… удалилась… черные одежды… – прокручивала она в памяти текст рецепта, пытаясь найти ключевое слово, и нашла его: – Облачение! Металл почернел – серная медь. Брат стал королем. Тут все просто – олово надело, как и подобает королю, золотые одежды – снова добавляем серу. Скороход – argetum vivum, ртуть.

Головоломка быстро складывалось. Рецепт оказался довольно простым. Единственную трудность составили двуединые и триединые тела, но Энин справилась и с этой задачей, а затем подошла к стеллажам, нашла на полках почерканный пергамент и написала на нем конечный результат, лишенный шелухи и ненужных изворотов.

Теперь осталось самое сложное – воплотить рецепт в жизнь, ведь практической алхимией Энин еще не занималась, но уж если Сандро сумел овладеть этой наукой в пятнадцать, то уже взрослая, девятнадцатилетняя колдунья справится с этим без труда.

А теперь надо найти хозяина усадьбы, чтобы он выделил необходимое для всех преобразований место. Не дело же занимается алхимией в спальне! Энин решительно вышла из комнаты и быстрым шагом направилась на кухню, где надеялась всех разыскать. Колдунья загорелась новыми знаниями, ей хотелось как можно быстрее проверить свои догадки на практике, но она не понимала, что алхимия слишком точная наука, чтобы подходить к ней поверхностно, а рецепт, который оставил Сандро, не имел ничего общего с эликсиром «недоросли».

* * *

Ливуазье вернулся ближе к вечеру. Он ошибся в расчетах и не успел в родную усадьбу до рассвета, поэтому последние лиги преодолевать пришлось конным, позаимствовав усталого мерина в захолустной деревушке и позабыв о крыльях. Это отняло драгоценное время и теперь он спешил, понимая, что каждое мгновение на счету, ибо охотники уже мчат к Вестфалену и на жеребцах, не на меринах.

В дверях его встретила назойливая рыжеволосая бестия, которая наседала на Веридия со своими глупыми расспросами и требованиями. Герцогу стоило немалых трудов, чтобы втолковать девушке, куда ей идти, где разместилась лаборатория и как открываются секретные замки. Разбалтывать собственные тайны было не с руки, но терять время, чтобы отвести ее самому и оставить наедине с ретортами и колбами, не хотелось. Тем более ни для кого не было секретом, что Ливуазье занимается алхимией с той лишь целью, чтобы повысить вкусовые качества вин.

Отделавшись от надоедливой особы, Веридий по наитию разыскал Клавдия, чудом не наткнувшись на Марту, которая зачастую чуяла его, как кошка хозяина. Повезло. Ливуазье нашел своего друга в кабинете, сидящего у камина и попивающего так понравившийся ему бенедиктин. Батури уже успел освоиться и привести себя в порядок, отмыл с себя кровь и грязь, переоделся, воспользовавшись гардеробом Ливуазье, и сейчас выглядел опрятно и величественно, как и подобает настоящему лорду.

– Готов? Отлично, тогда идем, – сходу начал Веридий.

– Готов к чему? И куда ты собрался? – замешкался Клавдий. Бенедиктин, даром, что настойка, был креплен винным спиртом и все же давал в голову. Батури, не сказать, чтобы чувствовал хмель, но и мотаться по городу особого желания у него не возникало.

– Ты хотел как можно раньше избавиться от своих живых? Я дам тебе такую возможность, пошли.

Веридий был не похож на себя. Батури не стал с ним спорить, решив, что свежий воздух и недолгая прогулка выветрят из головы легкую пьяную дымку, а задерживаться у гостеприимного хозяина так и так не входило в планы вампира.

– Идем, – вставая из кресла, обронил он.

Город за какой-то жалкий день преобразился. Не было трупов и умирающих, на которых еще вчера насмотрелся Батури. За день сотни золотарей отдраили мощеную дорогу, отмыли от крови, мочи, кала и гноя, отчего город благоухал, как белая лилия. Но горожане исчезли, на улицах встречались лишь эстерцы и вооруженные стражи, которые неизменно провожали двух одиноких спутников косыми взглядами, все остальные попрятались по домам и не решались высовывать за порог даже носа.

– Где все тела? – удивился Батури. – Поработали некроманты?

Веридий не успел ответить на поставленный вопрос. Друзья раньше вышли на центральную площадь и все увидели своими глазами. Агора превратилась в братскую могилу из сотен не похороненных тел. Тем, кому повезло, превратились в прах, другие остались обугленными скелетами, но на некоторых мертвецах сохранилась даже плоть. Воздух наполнился смрадом гниения, вываленных и пережженных шлаков из прогорелых желудков, воняло жженой плотью и гарью. И еще чем-то, чего не смог бы уловить простой смертный, но легко распознавал тот, кто часто убивал и уже был знаком с этим запахом. Воздух переполнился людскими страхом и болью. И тогда Клавдий понял, что многих сжигали живьем.

– Не вдохновляющая картина, – будничным тоном заметил Веридий. – Идем, от того, что ты гипнотизируешь их, трупы не встанут. Идем, – поторопил Ливуазье и пошел вперед, где над горами обгорелых мирян возвышалась златоглавая церковь с множеством куполов и декоративно расписанными стенами. Батури сплюнул под ноги и направился следом.

Двери в церковь оказались закрыты. Сколько бы Ливуазье не стучал, как бы громко и величественно не называл свои титулы, служители Эстера остались немы к просьбам герцога и не открыли ему. Тогда вампир стал шарить взглядом по многочисленным окнам, украшенным разноцветной стекольной мозаикой и окаймленным по краям золотой гравировкой. Выискивая там не весть что, он обошел церковь кругом. Лишь обойдя ее по второму разу, остановился. Прищурившись, взглянул на закатное солнце, спрятавшееся за тучами, вновь воззрился на окно и сказал:

– Кажется, нашел. Дуй за мной, – приказал он и запрыгнул на стену. Не обращая внимания на то, что его могут заметить чужие взгляды, пополз вверх.

Батури еще раз сплюнул – во рту поселился противный вкус гари и мертвечины, а затем послушался Веридия и полез следом за ним, даже не удосужившись спросить, к кому они, собственно, собрались в гости?

* * *

Он был здоров, как бык, даром, что священник. Никогда не болел. Не знал, что такое сердце, с какой стороны находиться и есть ли оно у него вообще. Хотя нет, последнее он все-таки знал. После встречи с высшим вампиром из дома Атис, первым и последним из этого рода, он понял, что сердца у него уже нет и никогда не будет. Отец Бенедикт был вампиром.