Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович Страница 53

Всё это настолько умиротворяло, что Самшит стало казаться, будто её страхи были напрасными и ничего плохого случиться не может. Но недолго сладкое наваждение продлилось, — в небе над миром растянулся бледно-розовый шрам, который ещё нальётся кровью с заходом солнца. Не забывать! Никогда не забывать!

— Этот кофий выращен у вас, знаете, госпожа моя? — Кельвин Сирли уселся рядом с Верховной матерью на лавку, что стояла под самой старой вишней. — С Балгабара, возможно, его растили в ваших латифундиях.

Он передал девушке одну чашку, из второй отхлебнул, бросил на спинку хитрую перевязь с мечами. К облегчению Самшит на Кельвине была сорочка.

— Прекрасный вид, госпожа моя.

— Божественна красота мира в оке Пылающего. Слегка прохладно.

— Прохладно вам? На архипелаге воздух горячее будет, это верно! — порадовался уроженец Вольных Марок. — А ведь мы ещё на юге, вестерлинги считают эти земли самыми тёплыми и уютными, ха-ха! Пейте, грейтесь.

Самшит он принёс чёрный кофий, очень горячий, откуда-то знал, как она предпочитала этот напиток.

— Простите, что сбежал прошлой ночью, торопился. Из-за нашего опоздания нарушилась вся цепь переправки. Не каждое её звено такое же надёжное как Эфраим. Пришлось немедля связываться с командованием, ждать ответа, снова связываться.

— Результаты?

— Не самые худшие. — Кельвин глотнул сладкого кофия со сливками. — Вы обратили внимание на то вон дерево?

Разумеется, она обратила! С Соловьиного холма панорама города была как на ладони, и в самой середине вместо зданий находилась обширная территория нетронутого леса. Из сердца той территории возносилось совершенно исполинское дерево, походившее на сосну с белой корой. Его ветви отходили от ствола настолько далеко, что даже в полдень их тень падала на крыши окрестных кварталов. Оставалось только гадать, как часто падавшие шишки проламывали черепицу.

— Этот лесок местные зовут богорощей, а главное дерево в нём — чар-древо, или сердце-древо, госпожа моя, древний исполин, заключающий в себе того или иного языческого бога. Не морщьтесь так, прошу. Подобные деревья растут во всех больших и старых городах юга. В корнях каждого чар-древа чародеи и друиды поддерживают постоянный портал, связанный со всеми другими такими же порталами. Это очень удобно в мирной жизни, однако и во время войны тоже, — убрать из осаждённого города мирное население, прислать подкрепление, припасы. Выстраивая маршрут, по которому вы должны были попасть в Синрезар, мы в Безумной Галантерее смогли договориться с друзьями из дома Сороки, чтобы вас со свитой переправили незаметно, однако из-за опоздания обстоятельства успели перемениться. Что-то у эльфов происходит в Сокрытых княжествах. Что именно — не знаю, но оттуда через порталы сплошным потоком идут беженцы, а туда отправляются всё новые войска. Сеть портальных переходов загружена, без специального направления мы не пройдём, а оное можно получить только у дома Сорокопута. Поверьте мне на слово, людям лучше не связываться с домом Сорокопута.

— Порталы, — произнесла южанка, грея ладони от кружки, — входишь в одном месте, — выходишь в другом?

— Вот-вот. И именно к ним больше не подступиться, увы. Сначала хотел заставить сорочьих торгашей провесить для нас отдельный портал, но оказалось, что за всеми портальными путешествиями следят, чтобы кто угодно не мог перемещаться куда угодно. И всё же я смог кое-чего добиться ночью. Мгновенного путешествия не получится, но потратим всего пару суток, — не пару месяцев. Выступим послезавтра.

— Пара суток… — Самшит не очень хорошо представляла себе расстояния, которые предстояло пересечь, но всяк уразумел бы, что сократить месяцы до дней очень непросто. — Как же мы проделаем этот путь?

Одноглазый наёмник повернулся к ней, улыбаясь самодовольно и хитро.

— Ровно как ваши любимые драконы, госпожа моя, — мы пролетим.

Её очи расширились, такого ответа жрица не ожидала.

— Как же это…

Улыбка его чуть померкла.

— Это мир магии, госпожа моя, порой не грех и полетать. Даже элрогианам.

— Грех — амлотианская концепция, Кельвин. Элрог не наделил нас грехом, лишь знанием о том, что потребно делать истинно верующему на пути служение Ему. Мы должны сторониться магии, ибо в ней великое зло, Сарос Гроган знал это и потому истреблял волшебников, но потомки основателя забыли, вернув их. В итоге от магии Гроганская империя и пала.

Одноглазый понимал, о чём говорила его прекрасная нанимательница. Тот день звался Возмездием Далии, или Роком Грогана, — день, когда правящая династия потеряла последнего послушного ей огнедышащего ящера. Тогда императоры перестали являться истинными повелителями драконов и далийские эльфы, тысячи лет платившие потомкам Сароса дань, освободились от клятв верности. Говорили, что всего четверых чародеев хватило, чтобы истребить династию и сравнять с землёй большую часть имперской столицы. Жертвы исчислялись миллионами.

— Магия аморальна, госпожа моя.

— Это верно…

— Нет, вы не поняли. Магия аморальна, потому что она не содержит в себе семян добра или зла. Никакой морали кроме личной морали использующего. Так говорила моя добрая подруга Шираэн, которая была очень искусной магессой. Не магия разрушила Гроганскую империю, а далийские чародеи. Не магию истреблял Сарос Драконогласый, а зарвавшихся магов древности, которые чуть не разрушили Валемар. Ваш бог в бытность свою человеком действовал, исходя из того, какой мир окружал его и какие беды грозили этому миру. Колесо времени повернулось, прошлое ушло, а настоящее несёт новые испытания, к которым придётся подходить по-новому.

Завершив эту мысль, Кельвин отставил пустую кружку и оба они надолго умолкли. Тот день заслуживал простого молчаливого созерцания, уж очень радовал вишнёвый цвет, детский смех. В Анх-Амаратхе тоже были дети, но юным послушницам не до смеха, обучение их тяжело и беспощадно.

— Дети бегают босяком, — проронила Самшит тихонько.

— Само собой разумеется, — ответил Сирли сквозь дрёму, — они же невысоклики, им положено бегать босяком.

— Почему?

— Закаляются. Хм. Обувное ремесло у этого народа считается традиционным, делать башмаки да сапоги должен уметь каждый коротышка. Дети становятся взрослыми, когда скраивают первую достаточно хорошую пару и надевают её, а дотоле — только босяком.

— Традиция?

— Очень древняя. Невысоклики чужды вере в богов, но они свято чтят семейные связи и… обувку. Даже выбирая невесту, мужчина преподносит женщине обувь, которую сделал для неё на глаз, вы не знали? Если обновка подойдёт, — браку быть.

— А если не подойдёт? — Самшит стало интересно.

Он пожал плечами:

— Тайно переданные жениху мерки её стоп. Ну или если замуж очень хочется, можно и потерпеть.

Почему-то им обоим стало одинаково смешно и неудобно.

— Откуда вы знаете этих милых господ?

— Эфраима и Лилию? Повстречал случайно лет… двадцать назад? Попросили проводить, я и проводил. С тех пор дружим. Славные они. Тогда только поженились, а теперь такая большая крепкая семья. Прямо сердце радуется. — Он вздохнул. — Если не хотите, можем пойти и по земле, госпожа моя. Учитывая, что я слышал о чудовищах, которые просто взбесились, о разорённых поселениях и гибнущих каждый день торговцах, путь будет длинным и тяжёлым, но мы вас доведём.

— А как же «дорогу выбирает гид»?

Звук, который он издал, походил на ворчание и бормотание единовременно.

— Когда мы с вами уславливались, цепь переправки была утверждена и надёжна. Теперь мы добираемся на смекалке и удаче. Поскольку временных рамок вы не ставили, можем добраться до Синрезара и через полгода, и через год. Лишь бы вы были довольны.

Она спрятала смешок в кулачке.

— Возможно, это будет действительно полезно для меня, посмотреть на мир с высоты драконьего полёта. Оказаться ближе к богу… звучит неплохо.

Наёмник рассмеялся, встал на ноги и ушёл с перевязью на плече.

Она ещё долго сидела в саду, наслаждаясь его красотой, предаваясь мыслям и воспоминаниям. Рядом были верные воительницы и телохранители, пели птицы, давшие имя этому месту, и даже дети перестали робеть перед ней. Милые пухлые малыши с яркими улыбками. Самшит попыталась открыть им суть амлотианских догм, но для невысокликов всё это казалось сказками, — страшными и интересными.