Тарас Асачёв - Темная сторона Страница 53

Первый ярус был плохим планом, лучше бы с башни прыгали. На первом этаже, помимо ярких огоньком было с полсотни монахов, что до нас просто молились, а еще человек восемь рыцарей, что караулили нас. Я бы может и поборолся, но куда деть Мирию? И что делать с огнями?

— Это злобный демон! — услышал я знакомый голос Рона из глубины зала. — Убейте его! Братья, обратимся к Тиру, помолимся вместе!

Спасибо любезный друг…. Я немного завис. Рон первый встал на колени и сложил руки в молитве. А белые вспышки вокруг перестали мельтешить и начали садиться на молящихся. Они отстали от нас! Спасибо Рон, я был не прав. Одной проблемой меньше. Я отпихнул жену обратно на лестничную площадку и перехватил косу покрепче. Бигл встал рядом.

— Отличная битва Палач. — заговорил мастер-вор, глядя на наступающих бойцов. — Жаль последняя.

— Не ссы. Если я выживу, то и тебя на ноги поставлю! — успокоил я его.

— Тогда давай выживай! — вскрикнул он и с ревом кинулся на лавку и, сменив направление, увел троих рыцарей за собой в сторону. Панеслася….

Бой начался предсказуемо с моей стороны. Метнув косу дважды я сократил число нападавших и еще одного травмировал. Но он сам виноват, хотел косу забрать себе, в итоге его кинуло практически к моим ногам, а я уже добавил ему по дурной голове сапогом. Зато с остальными фокус уже не проходил, поэтому я применил самый популярный прием во всех видах единоборств — побежал. Пока противник выстраивался в струнку между скамьями, я старался не трогать молившихся монахов, так как они на данном этапе времени мне помогали. А затем падал и я, получив стрелу прямо над правой почкой. Ненавижу лучников!!! Ничего, и не с такими ранами выбирались. Поднявшись и развернувшись я метнул косу в ближайшего воина и О чудо! Коса не застряла в нем, а пробила гада насквозь, зацепив еще одного. Вторая стрела вошла мне в ногу. Ненавижу лучников!!! Или я это уже говорил? Вернув косу обратно, я кинул ее в подлого стрелка, но впервые промазал. Ножка наверно болит, мешает. Возвращение косы было самым эпохальным на всей моей практике. Коса понеслась не по прямой, а слетела вниз почти до пола, выправила лезвие перпендикулярно древку и разрубила моего последнего рыцаря. Но не Бигловского. Клинок вырвался из моей левой груди, едва не зацепив сердце. Мазила, что ж так больно-то?!! Я дернулся вперед, выплескивая свою кровь на пол и соседнюю лавку и развернулся, совмещая полет на пол с ударом косой. Удача, коса изогнулась и зацепила верхнюю треть черепа латника. В глазах потемнело. Вокруг мелькали яркие вспышки, их становилось все больше и больше, они уже стали бросаться на меня. Плохо все это. Я поднялся на негнущихся ногах и посмотрел на главный памятник Тира. Он все так же выпускал белые пучки света из своей груди. Почему этого ужаса никто не видит? За что мне все это?

Слегка подкинув косу, я развернул руку перехватывая ее поудобнее и размахнувшись, вложил все свои силы, метнул косу в этот памятник. В тот же миг, как коса покинула мою руку, мне в ключицу вонзилась новая стрела, прошли через тело, пробила легкое и вышла под лопаткой. «Мимо» — подумал я и брякнулся на лавку. Без косы мои часы сочтены. Оружие смерти ворвалось в белую статую аккурат в центр груди. Весь храм вздрогнул, да так что стрелок натягивающий лук перевалившись через перила, не удержался и сверзился вниз. Поделом ему.

Храм сотрясся еще раз. Все светлые огоньки замерли там, где находились, а статуя стала темнеть в районе своей раны. Я, кажется, даже крик услышал. Руки статуи дрогнули и, роняя крошки, согнулись, ухватившись за древко моего оружия, но не успели, тьма добралась до плеч и обе руки отвалились, ломая мою косу почти под корень. Жаль, я с ней хотел дружить и дальше. Ко мне подскочила Мирия и стала что-то кричать, но мне было плохо слышно, она трогала мои раны, делая немного больнее, чем было до этого. Но все это было словно со стороны. Я скосил глаза в сторону движения и увидел тьму в маске. Маска ликовала, а Смерть поднеслась к статуе и вонзила свои темные тонкие пальчики прямо в рукотворный идол. Трещина разнеслась по всей статуе Тира и развалила ее пополам. Вверх метнулись сотни серых теней, еще больше темных. А вот белые пучки начали формировать некую сущность прямо над постаментом. Это не хорошо….

А потом стало вообще плохо. Часть этих белых огней ответвились и ударили в моего любимого Рона, отчего его бедное тело проломило скамью, около которой он продолжал молитву. А вторая часть кинулась в мою сторону.

Я смотрел на это маленькое белое солнышко и вспоминал, как мы с Мирией лежали в кровати еще в нашем первом доме. Как она расчесывалась по утрам и рассматривала свои аккуратные пальчики, а потом вцеплялась зубами в какой-нибудь пальчик и выгрызала свое право на красоту. Милейшая картина. Почему я вспомнил именно ее, я не знаю. Просто это было приятное воспоминание. Свет все приближался, но медленно, как и все вокруг. Надо спасать жену, она мне доверилась, я не могу подвести ее. Мы же будем вместе, пока Свет не разлучит нас. Я попытался призвать косу, но она сломана, она не отозвалась на мой призыв. Пришлось оттолкнуться ногами и запрокинуть лавку, чтобы Мирию отшатнуло от меня. Подальше от удара доброго божества. А потом все заволокло белым светом, и мир погас в этой вспышке….

В городе был полный бардак. Едва по нему пронеслась весть о коварстве палача, как город взорвался вспышками агрессии. Люди разделились на три лагеря, на тех, кто боится и прячется, и на враждующие стороны. Стороны светлого Тира и мрачного палача. Наемники ударили первыми, они знали себе цену и устали от постоянной розни между ними и светлым орденом. Циркачи добавил своей лепты, разнося все вокруг с невероятной озлобленностью и жестокостью. С высоты все было хорошо видно. Вот рыцарь в белом плаще наступает на двух карликов с молотами, они ему не страшны, но он не знает, что сбоку к нему бежит девушка-карлик с таким же молотом. Вот она бьет ему под коленку, и он заваливается. Глупый рыцарь, он в момент оказывается осыпанным ударами тяжелых молотов от тех, кого сам хотел зарезать. Сладкая кровь, летит во все стороны, пока три маленьких человека делают свою работу. На другой улице видно как два скомороха и шут жонглируют кинжалами со стальными ручками, а затем метают их с удивительной точностью в двух городских стражников, что предпочли сохранить старый порядок. На одном из кварталов резвиться новый друг, он умело орудует кинжалом и цепью с тремя зубцами на конце, но он уже ранен, запах его черной крови слышно даже отсюда.

Сбоку витали вспышки, знакомые огоньки и серые тени. Надо лететь туда. Там интересно. Расправляю свои крылья и лечу в сторону светлого храма. Он больше не опасен, его сердце расколото. Окна выбиты, это хорошо, можно не искать место входа. Внутри хаос, люди мечутся и стараются убежать. Светлые огни растеряны и нападают на светлого. М-м-м-м… это монах Рон. Он изменился. А здесь? Что?!!! Как же так? Спускаюсь на крыле к истерзанному телу, над которым стоит Мирия, ведьма от крови матери и тьмы. Она плачет, она пытается помочь. Черные слезу падают на издыхающее тело. Но так уже не помочь. Где оружие? Оно здесь, сломанное. Ну, ничего, связь осталась, они связаны. Подлетаю к осколкам камня. Лезвие почернело, совсем мало серебра осталось на его гордом лезвии. Эфес сломлен. Нельзя трогать оружие, оно опасно…. Оно сама тьма. Но должен, должен трижды. Хватаю когтями тяжелое оружие, силы начинают покидать тело. Но мысли, нужно сохранить мысли…. Нести, нести ее дальше, к телу, к руке….