Игорь Чужин - Уйти чтобы не вернуться (СИ) Страница 53

Чтобы не терять времени даром я расспросил у купцов на Торгу об открытых вакансиях охранников, но никому охрана не требовались, к томуже у нас отсутствовали рекомендаций, без которых со мной даже не стали разговаривать. С преступностью в Новгороде боролась городская стража, патрули которой встречались повсеместно, поэтому днем город был абсолютно безопасным, а по ночам законопослушные граждане сидят по домам.

Отсутствие оплачиваемой работы ставило жирный крест на моих планах, а поэтому единственным выходом из создавшейся ситуации являлась организация колесного производства. Зима скоро кончится, и тележные колеса станут весьма ходовым товаром, а продукция местных умельцев не могла составить нам конкуренции ни ценой, ни качеством. Однако для создания колесной мастерской требовалось помещение и оборудование. Увы, но мечты и реальность редко пересекаются, поэтому чтобы найти помещение для мастерской нам пришлось серьезно побегать. Почти неделю мы с Сиротой наматывали круги по предместьям Новгорода, в поисках подходящего помещения, но найти его никак не удавалось. То арендная плата была слишком высокой, то хозяин помещения не внушал мне доверия, однако наши труды не прошли даром.

Видимо я окончательно достал местных своими расспросами и мне в одном из кабаков подсказали обратиться к купцу Афанасию Ключнику, оказавшимся моим старым знакомым по Верее. Афанасий встретил меня дружелюбно, наверное, вспомнил наши с ним посиделки за кувшином с самогоном. Старый знакомый вошел в наше положение и сдал мне в аренду полуразвалившийся амбар недалеко от пристани на Волхове.

Ключник запросил с нас двадцать процентов прибыли от колесного производства, но поставил условие, что я также буду поставлять ему самогон. Мы ударили по рукам, так я снова превратился в 'колесных дел мастера', а заодно и самогонщика.

Однако обольщаться свалившейся на нас удачей было слишком рано, так как договор надо еще выполнить, а чтобы организовать поточное производство колес требовались время и деньги. В Верее мне нужно было прокормиться одному, поэтому больших объемов продукции не требовалось, а чтобы прокормить семерых мужиков плюс Машку, необходимо было организовывать полноценные мастерские.

К счастью Новгород обладал хорошей производственной базой и мастерами, поэтому проще было заказать заготовки под оборудование на стороне и выполнять только финишную обработку наиболее трудоемких деталей. Я намеревался оборудовать колесную мастерскую с размахом, чтобы иметь возможность изготавливать сложные механизмы и оружие, а для этого требовались деньги и еще раз деньги! Однако какова будет прибыль, было еще неизвестно, а поэтому срочно требовался побочный заработок.

Чтобы бездумно не проесть тающие с катастрофической скоростью финансы, я вынужден был вернуться к концертной деятельности. С ватагой Садко мы расстались в первый же день нашего приезда в Новгород, но уже через неделю гусляр сам нас нашел на постоялом дворе, и предложил взаимовыгодное сотрудничество.

Днем Садко со своим ансамблем выступал на новгородском торге, а по вечерам подрабатывал в одном из трактиров рядом с Петровым подворьем, где жили в основном иностранцы. Увы, но конкурентов у скоморохов в городе хватало и заработки гусляра не радовали, поэтому вспомнив фурор, произведенный моим выступлением в Торжке, он обратился ко мне с предложением о совместных выступлениях. Деваться мне было некуда, но я все-таки 'загнул пальцы' и потребовал треть доходов от совместных выступлений, как поэт песенник, а также пятую часть доходов для Машки, которую я прочил в местные примадонны.

Жизнь научила меня мыслить прагматично, и я давно перестал верить в чудеса и свой перенос в 15 век считал скорее бедою, чем чудом. Поэтому, когда мне удалось обнаружить бриллиант чистой воды в навозной куче, я буквально выпал в осадок! Наша 'серая мышка' Маша, которая стирала грязные подштанники моим гвардейцам и варила осточертевшую гороховую кашу, неожиданно оказалась истинным самородком, обладающим редким голосом, необычного тембра. Чем-то ее голос напоминал мне юную Пелагею, а ее музыкальному слуху могла позавидовать любая солистка Большого театра. Мария исполняла мою любимую песню 'Historia De Un Amor' с таким душевным надрывом, что мне показалось, что я слышу знаменитую Анну Габриэль, от которой сам буквально тащился.

Певческий талант открылся у Машки совершенно случайно, еще во время нашего вынужденного заточения перед приездом в Новгород. По вечерам я от скуки бренчал на гитаре и пел в полголоса для своего удовольствия все, что помнил из прошлой жизни. Однажды я случайно услышал, как Машка мне подпевает, когда я в очередной раз наигрывал 'Historia De Un Amor'.

Испанские слова девушка коверкала безбожно, но если отстраниться от этого недостатка, то от звуков ее голоса по спине ползли мурашки, настолько убедительно она передавала внутренний трагизм песни. Память у Машки оказалась великолепной, поэтому ей легко удалось заучить правильное произношение испанской слов, а русские хиты она запоминала практически с первого раза. Поначалу мы пели дуэтом, но постепенно солировать начала Мария, а я полностью превратился в аккомпаниатора. Когда на постоялом дворе появился Садко со своим предложением, Машку уже вполне можно было выпускать на публику. Мне не хотелось в очередной раз светиться и привлекать внимание к своей особе, а заработать денег вполне могла и Машка, только требовалось ее правильно 'пропиарить'. Самым простым вариантом было выдать девушку за заезжую иностранку и срубить на ее гастролях хороший куш.

Поначалу, Машка наотрез отказалась выступать на публике, но я убедил девушку, что ее лицо никто видеть не будет, так как она будет изображать 'гишпанку', поющую под мантильей. На этот вариант девушка согласилась, и мы пошли заказывать для нее платье. К этому моменту я уже неплохо ориентировался в Новгороде, и мы отправились искать нужный товар на Петрово подворье, где располагались лавки ганзейских купцов. Как ни странно, но заморское платье для Машки обошлось нам относительно недорого, наверное, из-за отсутствия большого спроса на этот товар. Конечно, костюм, купленный мною для девушки только отдаленно походил на испанский, но выглядел он довольно симпатично. Однако главной фишкой являлась мантилья из полупрозрачного шелка, которая превращала уроженку Твери в загадочную испанскую сеньориту из какой-нибудь Сарагосы.

Прилично сэкономив на сценическом костюме для солистки, я тоже прикупил для себя заграничный прикид, и мы вернулись нагруженные покупками на постоялый двор. Чтобы усилить эффект загадочности, я связал из куриных перьев веер для дамы и постарался обучить ее светским манерам. Конечно, испанка из Машки получилась довольно странная, но я решил, что для сельской местности сойдет и такая.