Галина Гончарова - Корни зла или Вперед в прошлое Страница 53

Тёрн сидел с другой стороны стола и не смог бы успеть. Я же была совсем рядом. Но удержать ее то-же не успела бы. А девчонка должна была удариться виском об соседний стол. Чем такое заканчива-лось в обоих мирах? Магом-лекарем в течение суток или трепанацией черепа. Срочной. Если очень по-везет. Если не повезет — гробом. Но девочке повезло.

Она не впечаталась никуда, потому что единственное заклинание, которое пришло мне в голову, бы-ло — подушка!

Время словно замедлилось в десятки раз. Она падала, медленно разлетались в стороны пустые круж-ки, сверкнули из-под подола не слишком чистые ноги в кожаных сандалиях…

Просто воздушная подушка, которая создается чуть ли не усилием воли и держится всего пару се-кунд. В ней увязаешь, как в киселе — и скорость твоего падения замедляется в десятки раз.

Девчонка ахнула.

И мягко скользнула-таки виском по столу. Но уже в десятки раз медленнее. И почти совсем невесомо опустилась на пол. В следующую минуту я уже оказалась рядом. Не скажу, что это было легко после такого обеда, но я согнулась в три погибели и осмотрела висок с красной черточкой на нем. Пустяки. Даже ссадины не будет. Но если бы я ее не замедлила…

Меня даже дрожь пробрала. Так ясно предстало перед внутренним взором лицо этой девочки — мерт-венно-бледное, с темной струйкой крови, сбегающей по виску — и страшная вмятина на месте этой по-лоски. Тем более страшная, что вылечить ее я бы никогда не смогла. Не медик я. Увы.

— Ты у меня умница.

— Знаю. Я так испугалась…

— Ничего. Все уже прошло. Ты опять справилась. Все в порядке. Пойдем, я помогу тебе доб-раться до комнаты.

Предложение было не лишним. Я слишком расслабилась, не ожидала беды, и организм отреагировал излишне резко. Меня бил отходняк. Адреналин гулял по венам. Перед глазами все плыло, танцевали светящиеся мушки…

Тёрн помог мне подняться — и почти поволок наверх. Я пошатывалась, но старалась помочь. Эля то-пала вслед за нами. Вокруг служанки уже крутились люди… неважно! Все было неважно. Кроме от-дыха.

Ванна оказалась здоровущим корытом. Вода была почти кипятком. Я искупалась, наскоро смыв с се-бя грязь, и упав на кровать, уснула, словно выключили лампочку — в одно мгновение.

***

Нос что-то щекотало. Сильно.

Я чихнула раз. Другой. Третий. И не глядя, пнула ногой в сторону наглого элвара. Не попала, естест-венно. В него и на тренировке-то не попадешь, а уж спросонок — три ха-ха!

— просыпайся. Пора вставать.

— Еще чего! Я бы и еще часика два придавила. Уйди, а?

— Даже не рассчитывай. У нас, похоже, серьезная проблема.

— Вот как? Эля? — окончательно проснулась я.

— Нет. Ты.

— ???

— Да-да. Весь зал набит людьми. И все хотят видеть тебя.

— За каким лешим?

— Сложно читать в такой массе сознаний. Но как я понял, у них тут беда. Большая. И ты их последняя надежда.

Я чертыхнулась, но из кровати вылезла. Элвар окинул меня одобрительным взглядом.

— Все-таки тебе надо немного пополнеть. Когда выйдешь за меня замуж по всем правилам — будешь есть конфеты по коробке три раза в день.

— я не поняла — это подкуп или угроза?

— Это обещание, — фыркнул элвар. — и голубой цвет тебе к лицу. Но вырез можно бы и побольше.

Я скорчила ему рожицу и скрылась за ширмой. Переодеваться.

Хотя могла бы и не прятаться. Ночная рубашка, которую я нагло позаимствовала у Вольгианы (ей все равно не понадобится, и вообще — военный трофей!), и без того отличалась прозрачностью. Этакое облако нежно-голубых кружев. Даже я в нем смотрелась шикарно. Все просвечивало где надо и пи-кантно не просвечивало в нескольких стратегически интересных местах.

Так что элвар уже увидел все, что можно и нельзя. Кстати, никогда не понимала, почему в купальни-ке меня видеть можно, а вот в такой ночнушке — нельзя. Купальник-то еще более открыт.

— Потому что у меня сейчас одно желание — плюнуть на людей, запереться здесь дней так на десять — и не выпускать тебя из кровати.

— У тебя фантазии только на кровать хватает? — подначила я, спешно натягивая штаны.

В ответ пришел такой видеоряд, что у меня чуть уши не обуглились. Судя по картинкам, элвары камасутру не изучали. Это было так — краткое пособие к основному труду, написанному их расой.

— Почти угадала. Только главными творцами были эльфы пополам с вампирами. А мы…

— а вы гибрид… ангидрид твою! Прекрати меня смущать!

Видеоряд кое-как оборвался. Поток мыслей — тоже.

— Тогда не ходи передо мной в таком виде! Или я точно плюну на всех и вся! И мы проведем медовый месяц еще до официальной свадьбы.

— Мы и так можем это сделать. Ты же знаешь мне плевать на условности…

— а мне — нет. И потом ты же мечтала в свое время, чтобы все было, как положено. Белое платье, бе-лый полот…

— а если я быстренько передумаю?

— То я сначала дотащу тебя до ближайшего алтаря или храма.

Я накинула куртку и вышла из-за ширмы.

— и что тебя так разобрало жениться?

Элвар ответил мне неожиданно серьезным взглядом фиалковых глаз.

— Потому что ты — не та женщина, с которой можно просто играть в любовь. Если у нас все будет просто так — я тебя потеряю. А на это я не согласен. Все, пошли!

Элвар легонько чмокнул меня в кончик носа — и подтолкнул к двери.

Я вздохнула и пошла. А что делать?

***

Внизу было очень людно. Мужчины, от тридцатилетних до совсем дряхлых стариков, женщины в том же возрасте…

Ни одного ребенка, никакой молодежи.

Мы, словно ничего не замечая, подошли к стойке.

— Завтраком накормите, уважаемый?

— Сию секунду, госпожа.

— Кстати, а где Эля?

— В ее комнате. Я настрого приказал ей сидеть там и не лезть никуда.

— И то хорошо.

Свободный столик был только один — в самом центре трактира. Мы уселись друг рядом с другом. И принялись ожидать. Но долго нас томить не стали. Сначала примчалась вчерашняя девочка с завтра-ком. И принялась сгружать на стол кучу блюд. Яичницу из нескольких яиц, тарелку с ломтями (каж-дый — толщиной не меньше сантиметра) окорока и сыра, блюдо с хлебом, заливное из рыбы…

Ей пришлось сбегать на кухню два раза. А мне ужасно захотелось облизнуться. Я вам не топ-модель. Я за здоровое пятиразовое питание.

Увы.

Не успели мы душевно взяться за вилки, как селяне не выдержали. И рядом с нашим столиком, не-ловко переминаясь с ноги на ногу, остановился здоровенный мужчина, заросший бородой до самых глаз.