Владимир Васильев - Джентльмены непрухи: [сб.] Страница 53

Бин хмурился. Не нравился ему Матурана. Хрупок, нежен, словно девушка. Мужчина должен быть сильным.

—  Готов ли ты служить Каоме, чужеземец?

—  Да, Высший. Я служу ему всю свою недолгую жизнь.

Ритуальная татуировка паутинилась на его левом плече, это давно проверили. На островах Архипелага встречались общины, поклоняющиеся Каоме, в монастырях прекрасно знали это. Изредка появлялись островитяне-паломники и всякий раз находили кров и пищу в обители монахов.

—  Постигал ли ты ши-тао?

—  Нет, Высший, это ваше искусство и нам оно неведомо.

И это было правдой. Архипелаг воспитал свое учение и свои стили единоборств. Но ведь любой стиль требует силы и тренировки. А что Матурана? Ни одной рельефной мышцы.

—  Как же ты защитишь себя в трудную минуту?

Островитянин прижал ладонь к груди:

—  Над всем властен Каома и если ему угодно будет сохранить мою ничтожную жизнь, я останусь невредим.

—  Каома любит сильных.

Матурана покорно склонил голову.

—  Докажи, чужеземец, свою силу. Видишь эту черепицу? Разбей ее.

Юноша поднял на Бина твердый на удивление взгляд.

—  Я не умею разбивать камни, Высший. Разве это поможет справиться с недругами?

Бин поморщился. Такой попутчик будет избранникам только обузой.

—  Хорошо. Тогда попробуй защититься от человека. Брат Фын!

Один из теней-Настоятелей, невысокий монах, глава кона меча, встал и поклонился Верховным. Но Матурана виновато отступил.

—  Мне нельзя сражаться, Высшие, если нет угрозы жизни. Учитель говорил о любви ко всем, в том числе и к врагу, а не о ненависти. Он запрещал пускать в ход силу.

На Архипелаге Учителем звали главу общины.

—  Оставим это, брат Бин, — подал голос безмолвствовавший Тао-южанин.

«Чужак совсем не так прост, как пытается показаться. Может быть, он слаб телом, но наверняка силен духом.»

—  Он умен и смекалист; думаю, избранники сумеют защитить его в случае нужды. А нет — пусть пеняет на себя и своего Учителя. Пусть идет!

Бин поразмыслил.

—  Ладно, брат Тао! Пусть. Ступай, чужеземец! Ты пойдешь с избранниками. Сатэ очень хвалил тебя, так не подведи же его!

Сатэ вздохнул с облегчением. Последний козырь не понадобился, Матурану допустили к Обряду и так.

Хранитель не хотел без нужды раскрывать истинную сущность островитянина даже Первым-в-храме. Удивительно еще, как монахи не обратили внимания на главную татуировку, что украшала левое предплечье.

Матурана поклонился и покинул таут. Несколько минут все Настоятели молчали.

—  До рассвета, братья. Завтрашний день станет первым днем Обряда. Воззовем к Каоме, дабы хранил он наших посланников.

Все на несколько мгновений склонились, и направились к выходу.

—  Сатэ! — окликнул Бин. — Подобрал ли ты себе нового Хранителя?

Старик обернулся.

—  Да, Высший. Мне нужен Юл Ю.

Бин кивнул и проворчал:

—  Зачем ты называешь меня Высшим?

Собственно, он и не сомневался в выборе Сатэ. Сорок восемь лет назад в последних схватках Турнира Сатэ сошелся с Тао и никто не уступил в том поединке. А Бин сумел одолеть бойца-южанина, ныне — Хранителя Седьмого Места. Выбрали тогда Бина, как победителя, и, конечно же, Тао. А ведь случись все наоборот, будь соперником Бина Тао, а не второй южанин… Сатэ бы с ним тоже справился… Кто знает, не стоял бы сейчас Сатэ в плаще Первого-в-храме, а Бин не был бы Хранителем? Кто знает, кроме Каома?

Бин не возразил:

—  Юл Ю твой, Сатэ-Хранитель.

Тот отвесил благодарственный поклон, воздал хвалу тому, кто Выше, и удалился.

Ночь вползала в таут: Цхэ гасил светильники.

6

Даан, Су То и Матурана покинули монастырь на рассвете. Верховные в последнем напутствии сказали две вещи: надеяться только на себя и не пренебрегать случайностями.

Теперь они могли положиться лишь на собственные силы. Невыполненный Обряд означал все, что угодно, вплоть до конца Мира. Впервые ощутив на своих плечах такую ответственность посланники недолго погрузились в размышления. Их путь лежал на северо-запад, в горы, к южным склонам Фын-Бая.

Монастырь растаял в неверной дымке высокогорья. Можно забыть о его существовании, пока Око Каома не будет доставлено в Первое Место, в долину Утан.

Когда не подозревающих ничего худого Орлов настигла мучительная и неотвратимая смерть оттого, что они коснулись Ока, Матурана-пленник перепилил путы о выступ камня и оставил тайное убежище враждебного клана, прижимая к груди котомку со святыней. Он, рожденный в год Тигра-воина, мог без вреда ненадолго прикоснуться к ней, но лишь весной и лишь в год Тигра-воина, в год Обряда, когда могучая пульсация божественных сил пригасала и Око готовилось к смене Места. Око не могло долго существовать вне одного из Мест — слишком многие силы перекрещивались на нем, чтобы Мир уцелел. Давным-давно хранители отыскали такие точки, где необузданная мощь Каома нейтрализовалась энергией всего Мира. Но недолго: всего двадцать четыре года. По истечении этого срока Месту необходим долгий отдых, чтобы вновь накопить энергию Мира. В чем и состояла суть Обряда — удерживать в равновесии небесные и земные силы, дабы человеческий род имел где жить, воздавая хвалу Тому, кто Выше, глядящему единственным Оком, что навсегда осталось внизу, среди людей.

К концу двадцать четвертого года, к весне все того же года Тигра-воина, Место так выдыхалось и слабело, что даже присмиревшее Око выплескивало наружу потоки своей мощи. Землетрясения и бури становились особенно сильными и свирепыми и случались в эту пору гораздо чаще, чем обычно.

Сейчас же Орлы утащили Око из двенадцатого Места на склонах Фын-Бая. Матурана спрятал его, но ничем не сдерживаемая сила святыни с каждым днем все сильнее сотрясала горы. Бураны и снегопады бушевали на отрогах Сао-Зу. У посланников оставалось совсем мало времени.

В первый день они перевалили через отрог Пе. Огромный диск заходящего солнца висел над горами, словно перезревший плод южных деревьев. Сытный ужин и крепкий сон восстановили молодые силы и когда солнце нехотя выползло из-за пиков на востоке все трое были готовы к новому переходу. В первый день посланники не разговаривали друг с другом, погруженные в собственные мысли. С утра пришли новые, прогнавшие озабоченность. В конце концов они не мальчики. Монахи пятого круга, и если им доверена такая миссия, значит они им по плечу.

Молчание нарушил Су То-южанин.

—  Эй, чужеземец, только ты знаешь где спрятано Око. Мне кажется, что это несправедливо. Тебя направили с нами, а не нас с тобой. Все решать должны мы с Дааном.