Якимова Валерьевна - Лишённые смерти Страница 53

   - Владыка уходит и требует от всех оставить Карду. Что ж, я возвращаюсь в столицу, - говорил Гектор. - А вы?

   - Сначала в Прэсто. В Дону я вернусь к следующей зиме, - Селена.

   - Я попробую разыскать знакомых в столице. Если они ещё охотятся... Говорят, Орден перебил всех дикарей севера Доны, - Патрик.

   - Я буду сопровождать Владыку, - Алиса, смущённо, но радостно. - Он велел мне остаться...

   - Я также возвращусь в Дону, - сказала Мира. - Сестра нашла мне там жениха. Ждите, друзья. Возможно, скоро вы получите приглашения на свадьбу.

   - А мне Владыка дал особое задание, - сказал Хиам, и на молодого хозяина-вампира все посмотрели с уважением.

   - Какое? - спросила Селена.

   - Слежка.

   Мире представилась свора его зверей, бегущая по следу Избранного...

   - Вот здорово, - дрожащим голосом восхитилась она.

   И в третий раз она очнулась на безымянной улице в нижнем районе города. Она долго преследовала группу людей и загнала их в каменный мешок тупика. Ближайший к ней смертный взмахнул факелом, целя в голову. Она отшатнулась, прикрыла лицо и тут же отдёрнула руку, обжёгшись о собственную маску.

   - Прочь, нежить! - прокричал знакомый звонкий голос.

   Человек перед ней вновь поднял факел, пламя осветило его лицо. Искажённое страхом и отчаянием в смеси с непонятной радостью, оно было странно чужим, совсем взрослым.

   "Винсент! Боже, зачем он здесь?!"

   В глазах Избранного мелькнуло узнавание... и неверие. Вампирша отступила. Накрывшись тенью как плащом, она бросилась прочь, не разбирая дороги.

   Ночь закончилась на Пустоши, за городом. Бессмертные сняли маски, и свет, разливающийся из-за восточного горизонта, ударил в их бледные, чистые лица, безжалостно высветил заскорузлую от крови одежду, задержался в капканах пальцев, всё ещё скрюченных в охоте за добычей.

   - Скоро рассвет, - объявил Владыка. - Значит, наша ночь и наше время в Карде завершено. Летите, Крылатые!

   Чужие крылья закружили Миру в чёрном вихре, она едва удержала свою тень. Гектор, заметив её растерянность, спустился к ней и помог покинуть Пустошь.

   Они попрощались у Верхнего моста, договорившись встретиться послезавтра утром на вокзале и вместе отправиться в столицу. Мира нехотя повернула домой. Странно тяжело нести чудовищное обличие: никаких привычных, любимых ощущений полёта, радости, юности. Пренебрегая близящимся рассветом, вампирша кружила над рекой. Кажется, она что-то кричала: безумно, безнадёжно, бессмысленно...

   Звёзды угасали, и вместе с ними угасала надежда: несомненно, Избранный разгадал её суть. Если не вечером, дома, - так ночью, в городе. И, наверное, ей уже не стоит возвращаться к сестре...

   Всё же солнце прогнало её в тень родного дома. Мира тихонько отворила незапертые ставни на окне, шагнула в комнату, преображаясь...

   Винсент ждал её у окна. В молчании он долго смотрел на неё, на ставшее буро-красным платье, на испачканную кровью маску, болтавшуюся на шее.

   - Я думал, ты - охотница, - наконец бросил он. - А ты... вампир! Давно тебя обратили?

   - До твоего рождения, - она шагнула к нему, протянула руку, желая успокоить. Винсент отшатнулся:

   - Убирайся отсюда!

   - Ты прогоняешь меня?

   - Прочь, нежить! - его лицо вновь исказилось. Что это: боль, ярость... злость?

   - Не бойся. Я не причиню тебе зла. Никогда.

   - Скольких ты убила сегодня, carere morte?! - он успокаивался, тон стал ледяным, больно ранящим. - Убирайся! Вон из моего дома!

   Мира расхохоталась. Злость, сдерживаемая годами, прорвалась наружу:

   - Мальчик! Это и мой дом!

   Не дав опомниться, она отшвырнула его к двери:

   - Убирайся из моей комнаты! Вон!

   Глаза Избранного сверкнули. Он бросился к ширме, за которой вампирша хранила воду для утреннего умывания, и сбросил таз на пол.

   - Теперь попробуй снова стать чистенькой! - крикнул он. - Больше не посмеешь к нам спуститься... Нежить! Уйдёшь вечером, когда солнце сядет.

   Грохот упавшего табурета, на котором стоял таз с водой, грохот захлопнувшейся двери... Мира равнодушным движением затворила окно и села на самый краешек кровати. Она слушала быстрые, легкие шаги вниз по лестнице. Винсент уходил от неё сейчас. Навсегда.

   - Прощай, солнышко! - прошептала вампирша.

   Вечером того же дня она покинула старый особняк. С пустыми руками, в одном платье - с тем же, с чем пришла сюда десять лет назад. Никто не проводил её. Один раз вампирша оглянулась на дом и встретилась взглядом с Агатой, подошедшей к окну. Сестра, застигнутая врасплох с заплаканными глазами, холодно кивнула ей и скрылась в темноте комнаты.

   Свою последнюю ночь в Карде Мира провела на старом мосту через Несс, кидая камешки в воду.

   "Ты научила Избранного, как избегать встречи с carere morte. Ты видела отвращение в его глазах сегодня, значит, он никогда не выберет путь бессмертия. Не тревожься! Ты вернёшься за ним позже. Тебе нужна сила, тебе нужны союзники. Ты найдёшь их - и вернёшься".

   Почти беззвучно, камни исчезали в черноте один за другим, без следа:

   "Помнишь Зеркальную галерею Дэви? Ты поклялась Пустоте, своей сути, что убьёшь того, кто тебя разгадает. Винсент узнал в тебе вампира, это слово было им произнесено. Ты не сдержала клятву. Теперь жди кары. Бездна не прощает".

Часть 2

Глава 13

ЧУДОВИЩА

   Ночью Карда была величавой белокожей царицей. Белые дома Короны светились в темноте, ртутью блестела река под луной. Carere morte выходили из своих убежищ и охотились. Владыка оставил Карду, но дикари, неподчинённые ему, смелые и наглые, остались. Через три года их было уже два десятка. Да, двадцать свободных Высших вампиров - Винсент мог бы поручиться за эту цифру. Низшие же их собратья не поддавались учёту, и каждую ночь из-за гор десятками прилетали слуги Владыки Дэви. Он видел, знал их всех, не видя. Это было ощущение каких-то неведомых дыр в мироздании, как будто ведёшь рукой по куску шёлка - и вдруг прореха. Ночная Карда была ужасна... но, по крайней мере, она не лгала.

   Дневная Карда была ужасней во сто крат. И в пасмурные дни, когда свет тускнел, не достигая земли, и в пылающую летнюю жару солнце казалось ненастоящим. И город был ненастоящим. Блестящие крыши, проглотившая жёлтый блин река, глянцевая листва деревьев - солнце не высвечивало пустоты за ними. Может, земного светила просто недостаточно, чтобы осветить этот мрачный мир? Свет не вызывал отклика в нём, как если бы солнце освещало труп. Днём Карда была блеклой декорацией захолустного театра. За декорацией же скрывалась тьма.