Ирина Якимова - Либитина (СИ) Страница 53

— Значит, таков был твой план: мирный путь раскаяния?

— Да. Но Кармель сделала то, чего я не предвидел, то, что каким-то образом прошло мимо глаз моих марионеток — связалась с мерзким Ари! Этот алхимик прежде немного помогал мне с Мактой и додумался до того, как окончательно избавить Арденсов от их долга!

— Вако хвастался, что соблазнил Макту королевским путем, и тогда он прогнал тебя, отказавшись от твоего пути. И ты просто ушел?…Сбежал?

— Я ушел, но я и остался, — загадочно сказал Нонус. — Да, Вако с самого начала хорошо кормил ненависть Макты. Лучше, чем я! Эти двое безусловно, нашли друг друга, — с ядовитой злобой выдохнул он. Сейчас я не узнавала наставника. Вечная кривая усмешка отражала уже не иронию, а волнение и злость, глаза помутились от обиды, руки стиснули подлокотники, как рукояти двух мечей — для битвы. — Макта не смог сдержать себя и убил Арденса-Четвертого, а его министров обратил. Я долго не замечал этих новеньких тварей, а они тем временем от капли проклятия Макты возомнили себя бессмертными богами и принялись переделывать мир по своему вкусу. Они убедили Кармель оторвать жизнь Макты от крови Арденсов, чтобы их новому лишенному смерти существованию ничто не угрожало. Правда, вскоре выяснилось, что ему угрожает сам Макта… Тот вздумал поставить пятерку Вако во главе армии тварей, которые будут искать потомков Лазара — фактически искать свою погибель. Разумеется, Вако тотчас же объединился с уцелевшими Арденсами… против Макты.

— Мне это как тайну рассказала одна из пятерки. Откуда ты все знаешь?

Нонус снисходительно улыбнулся:

— «Знать все, что творится в Терратиморэ», — это я поставил целью давно… Мне помогают куклы. Птицы и собаки для слежки вне дома, мыши — в доме. Кроме того, есть еще Дигнус и Кауда — мои правая и левая руки во дворце.

— Вот, значит, как ты «остался во дворце»?! — я прижала платок ко рту. Поднималось отвращение, сильное до тошноты, как в смертной жизни. Выходит, во время представления в образе Королевы в тронном зале совсем рядом со мной были… ходячие мертвецы?!

— Морщишься… А кукол в селении ты приняла легко.

Я помотала головой, все еще чувствуя тошноту:

— Просто Дигнуса и Кауду я видела еще в той жизни. Смертной жизни. И воспринимается то, что они куклы, иначе. Я странно говорю, да?

— Ничего, привыкнешь, моя чувствительная Королева. Через Дигнуса и Кауду я наблюдаю за пятеркой и Мактой, — Нонус вернулся к рассказу и я понемногу убрала платок от губ: интерес вновь разгорался. — Я жду, когда для меня откроется возможность нового хода, и она откроется, не сомневайся! Вако и его вампиры выбрали войну злобы Макты со злобой народа, ждут, когда Правителя свергнет обозленная толпа… Но это не поможет уничтожить Макту и его Бездну ненависти, в лучшем случае они просто зациклят историю, выиграют столетие, чтобы потом проиграть все. Я же прощупываю сейчас другой путь: попробовать избавить Макту от его ненависти.

— А зачем тебе все это? — я нахмурилась, все же не вполне веря странным словам собеседника. — С такими знаниями, возможностями… неужели ты не задумываешься о власти над Терратиморэ?

— Зачем мне власть? — Нонус удивленно поднял брови. — Это скучно. Лишняя обременительная ответственность. Головокружение от иллюзии собственной значимости. И страх, что все это у тебя однажды отнимут… Нет, позволь мне просто мечтать — о чуде.

— Чуде? — голос задрожал. Кажется, я опять расчувствовалась, пришлось перейти на шепот. — Ты думаешь, еще возможны чудеса в Терратиморэ?

— Именно здесь они и возможны! — глаза создателя засверкали, увлеченное лицо на мгновение показалось совсем живым, чистым от проклятия carere morte. — У меня есть одна мечта… Та, которой меня хотел лишить Атер… Это хорошая мечта, тебе она понравится, Ариста! Но пока Макта и его Бездна ненависти находятся в нашем мире, она не может быть осуществлена в полной мере.

Нонус сильно, наверное, больно стукнул еще несколько раз костяшками пальцев по подлокотнику и очень тихо закончил:

— Меня, должно быть, непросто слушать, моя терпеливая Королева. В сущности, скучная, злая и мало говорящая лично обо мне история.

— Я узнала достаточно, — вымолвила я. — Мы действительно похожи с тобой, Нонус. Нас предали те, кому мы верили, и мы оба идеалисты, мечтающие о лучшем мире, в то время как туман ненависти заполняет настоящий мир за окнами, навсегда искажая его.

Нонус улыбнулся, недоверчиво, но с приязнью, и мне на его месте на миг привиделся мальчишка-подручный Атера:

— Может быть.

— Расскажи подробнее, в чем заключается твой план? Я искренне хочу помочь тебе.

— Вот этого я не могу сказать сейчас, — устало и как-то тускло. — Расспросы относительно наших грядущих дел можешь даже не начинать, моя пронырливая Королева. Успех будущему предприятию может обеспечить только полная секретность этих сведений. Надеюсь, ты понимаешь, почему я осторожничаю? Мне уже подпаливали крылья. Ну да не мне тебе рассказывать, как это неприятно.

— Но что там будет за ритуал, сливающий нас воедино, ты можешь сказать?! — мгновенно вскипела я, чувствуя, что перед любопытным носом только что захлопнули очень интересную дверь.

— Обмен кровью — обмен мыслями. То, чем мы с тобой с успехом занимаемся и сейчас, только на более тонком уровне, — невозмутимо сообщил Нонус и вдруг потянулся ко мне через комнатушку. Может быть, заметил разочарование от такого окончания разговора на моем лице? Оранжевый свет свечи залил его костюм, в живые тона окрасил бледную кожу. Вампир взял мои холодные руки в свои, спокойно и ласково взглянул в глаза:

— Я знал, зачем ты пожелала стать carere morte, Ариста, — сказал он. — Поэтому и захотел стать твоим создателем. Ты, как и я, вздумала бороться с Бездной ненависти, и я не разобью твою мечту о лучшем мире, не бойся. Я не предам тебя, никогда, и для нашей вечности это не громкое и не пустое слово.

Я поспешно отвела глаза, судорожно дернулось горло, загоняя вглубь комок слез. «Стаи птиц…» Как глупо, Ариста, зачем опять вспоминать об этом? -

— Я больше ничего не боюсь, — я даже смогла хрипло засмеяться и с вызовом повторила, неясно, Нонусу или судьбе: — Все страшное уже случилось.

Тонкий белый палец вампира уперся мне в грудь:

— Ничего не боятся только мертвые. Ты мертва? Тогда почему тут до сих пор болит? — серьезно и тихо спросил Нонус. — Но я не причиню тебе новой боли, Ариста. Никогда.

Так закончилась эта беседа, и сблизившая, и разъединившая нас, ведь, почувствовав сближение, мы поторопились разбежаться по разные стороны дома и ночи. Мы лелеяли свое одиночество и, хоть тяготились от его ноши, боялись боли освобождения. И все же так ясно видели друг друга даже сквозь прозрачную стенку недоговоренности, что хотелось сплести руки, несмотря на весь нелепый, намороженный вокруг лед.