Галина Ли - Призрачные дороги Страница 53

Вот наверняка дело кончится именно таким ответом, можно смело поспорить на золотой.

— Чему улыбаешься? — поинтересовался Лаланн: — Вроде как сегодня ничего веселого не произошло.

— Это с какой стороны посмотреть, — ответил я, дождался вопрошающего взгляда и пояснил: — Радуюсь, что скоро получу ответы на все накопившиеся вопросы, ведь до замка Андру осталось всего четыре дня.

Рис на мои слова криво ухмыльнулся, допил вино и только затем сказал:

— А ты уверен, что ответы тебя порадуют?

Я пожал плечами: порадуют или не порадуют, но хотя бы не останется белых пятен. Истина, она в любом случае лучше, если только ты не любитель "слепых" боев.

Но в одном, пожалуй, мой товарищ не ошибся — как ни настраивай себя на самую горькую правду, а действительность наверняка окажется много хуже. Это, можно сказать, в последнее время непреложный закон.

Лаланн, не дождавшись ответа, наполнил бокалы и сказал:

— Выпьем за нашу память…

Я хмыкнул — нашел, за что тост поднимать.

Мой приятель хитро прищурился:

— За то, чтобы когда нам покажется — все, в этом мире уже невозможно жить! — мы вспомнили: другого нет и не будет!

Это точно… Хотя у меня, в отличие от Риса, еще оставался запасной вариант. Правда, не уверен, что радужный. Ведь если верить словам вампира, у меня даже умереть спокойно не получится.

Я выпил одним глотком содержимое бокала и выругался: от сирин безысходностью заразился, что ли? С таким настроем проще сразу повеситься. Нет уж! Это сирин и Фирит пусть удавятся, пусть их чумная повозка трижды переедет, но я устою! И те, кого люблю, тоже выживут, даже если для этого придется вытрясти душу из самого Мо.

С таким настроением я и отправился спать. Давно за собой заметил, что пофилософствовать о смысле жизни меня тянет исключительно в двух местах: верхом на лошади или в одиночестве в кресле у камина. С креслом, камином и одиночеством у меня в последнее время как-то не складывалось, зато с седлом везло, так что времени как следует обдумать происходящее будет более чем достаточно.

Пока породистая тонконогая кобыла цокала подковами по граниту, я мерно покачивался в такт ее шагам и рассматривал окрестности. Каждая новая деталь пейзажа таила скрытый смысл, дополняя мое представление о государстве нежити.

По словам Андру, его замки стояли друг от друга на расстоянии перехода, который было по силам преодолеть за день неспешному тяжеловозу с груженой повозкой. Большую часть земли между поместьями занимали поля, разделенные узкими полосками садов, посадками огневушки, черного дуба да белоствольной лиственницы, самых дорогих и востребованных деревьев. Притом лес вырос не сам по себе: саженцы тянулись к небу ровными рядами, словно королевские гвардейцы на параде. Сады тоже порадовали ухоженностью: аккуратно обстриженными кронами и стволами, закрытыми на зиму от мелких грызунов колючим лапником.

Андру оказался рачительным хозяином. Хорошо продумал: поля распахали на таком расстоянии от замка, чтобы за день люди успели добраться, поработать и вернуться обратно. За ними росли сады и лес.

Несколько раз мы пересекли по надежным каменным мостам небольшие речушки. Оглядываясь по сторонам, я так и не сумел избавиться от ощущения, что еду по одной из северных провинций Наорга. Единственной странностью, напомнившей, что мы забрались в сердце царства нежити, было отсутствие деревенек вдоль дорог. Это если не считать чувства близкой опасности, ощущения, словно пробираешься по хрупкому льду и в любой момент можешь оказаться в ледяной прорве.

Андру своим государством гордился, это было понятно по тому, как увлеченно он рассказывал о методах, позволяющих получать год из года хорошие урожаи, о том, какие богатства таит эта земля. Притом я уверен: правитель вампиров рассказал далеко не все, он просто позволил гостям узнать немного больше увиденного. А вообще в этот момент упырь мне здорово напомнил удачливого хозяина, хвастающего перед приятелями добротным домом. Я даже посмеялся про себя над желанием князя похвалиться. А еще у меня в душе шевельнулось любопытство — хватит ли этернус упорства и желания заселить всю Пустошь?

Кажется, в планы Андру вообще не входило выставлять напоказ свое государство. Несостоявшийся король прекрасно понимал: это стало бы вызовом людям. Одно дело тайком торговать с крошечным княжеством, правителю которого хватает ума и цинизма смотреть сквозь пальцы на сомнительные связи, пока они приносят прибыль казне. Тут все в рамках приличий. Другое — показать всему миру кукиш, объявив о своем существовании. Это все равно, что помахать из окна перед стаей крокутов куском свежего мяса — добраться не доберутся, но суеты и воя будет лет на сто. К тому же из "избушки" лишний раз носа не высунешь — наверняка объявят охоту. Да и пойдет ли на пользу государству вампиров сближение с миром живых? Останутся ли их сервы такими же послушными как прежде, когда увидят, что можно жить по-другому? Не уверен. Так что князь абсолютно прав, оберегая свою тайну.

Я почувствовал, как завозилась Морра в седле — теперь девочка ехала со мною — и спросил:

— Что-то случилось?

Малышка пискнула "Дюс!" и ткнула пальцем на живописную груду камней, в которой угадывалась огромная статуя, разбитая, покрытая лишайником и мхом, вросшая в землю.

Я придержал кобылу, поискал взглядом Андру, дождался, когда мы поравняемся, и поехал рядом.

— Андру, скажите, что это за скульптура? Похоже, ей не один век.

— Впечатляет, не правда ли? — улыбнулся этернус. — Да, она очень стара. Мы обнаружили статую, когда прокладывали дорогу. Случайно наткнулись на голову и руку. Позже откопали остальное и сложили в одном месте.

Князь задумчиво прищурился:

— Это одна из тайн сгинувшего государства. Мы уже натыкались на останки древних городов, когда перепахивали землю. На севере и юге мы нашли похожие статуи. Предполагаю, что они служили для обозначения границ древнего государства. Кто это — боги или правители, я так и не определился: статуи сильно повреждены.

Впечатляет? Да не то слово…

Нет, конечно, я знал, что в Проклятых землях когда-то жили люди, они там и сейчас живут. Вот только святилище — это не руины городов. Его по силам построить паре магов, помешанных на отшельничестве. Города же возводят только в безопасном месте, потому что невозможно спокойно жить и растить детей там, где каждая кочка грозит бедой.

Значит, Пустошь не всегда была Пустошью. Когда-то в ней можно было без страха жить. Так что же случилось?

Мы поравнялись со статуей. Лишайник, потерявший к осени свой серо-зеленый цвет, выделялся на желтоватом камне неровными кровавыми пятнами.