Убить нельзя научить. Дилогия (СИ) - Сапфир Ясмина Страница 54

– Оленька. Я никогда не бросил бы тебя, если бы знал, что случилось. Вчера, я имею в виду. А Матхара мы отчислили. Собирает вещички. Кстати, у него на голове сгорели все волосы. Твоя работа? Теперь лысый как крипсы!

Я хихикнула, Вархар хохотнул, осторожно погладил по плечу и продолжил с металлом в голосе:

– С Гандалией мне предстоит еще один, серьезный разговор. Я отослал бы ее вместе с братом. Но девица должна передать дела временному секретарю… Извини за сцену в моем кабинете. Ты вывела меня из себя. Прискакала с заявлением. Понаписала про домогательства! Даже не выслушала… Я просто взбесился… А потом… когда ты ушла… понял, что как бы ты меня ни бесила, без тебя все теряет смысл…

Он шептал что-то еще и все крепче прижимал к напряженному, горячему телу. А я просто ощущала себя… так, как не ощущала уже очень давно. Почти счастливой, что ли…

– Наворковались? – голос Езенграса ворвался в наше уединение. И только тогда до меня дошло – насколько неуместны наши любовные беседы в кабинете ректора.

Вархар развернулся, не выпуская меня из объятий. Но я осторожно отстранилась, и скандр усмехнулся.

Езенграс уже выглядел намного лучше. Лицо его залил привычный румянец, руки перестали дрожать, а взгляд загорелся пуще прежнего.

– Фуф. Спасибо медикам. Задали нам крипсы жару, – выдохнул ректор. – Ну что ж… Война так война.

– И не жалко им тратить силы на эти нападения, если через несколько дней большая битва! – пожал плечами Вархар и презрительно скривился.

– Не скажи, – покачал головой Езенграс. – Во-первых, они изрядно измотали нас сегодня. Во-вторых, слегка подорвали победный дух. Силу показали. Черная башня была защищена серьезным магическим куполом. Сам ведь знаешь. Самый сильный, который поставим в ближайшие дни, лишь немного мощнее. Жаль, на такой постоянный энергии не хватит. Истощим и сотрудников и учащихся. – Ректор вздохнул. – В общем, надо готовиться. Чувствую, тот еще будет бой.

Сердце больно сжалось, екнуло. Я бросила встревоженный взгляд на Вархара. А он бесцеремонно сгреб в охапку и бодро выпалил:

– Оленька! Не волнуйся. Старик подстраховывается.

– Ольга, – посмотрел на меня Езенграс. В глазах его снова лучился мальчишеский задор, такой странный на лице зрелого мужчины, бывалого воина. – Все будет хорошо. Тяжело, но хорошо. Мы подготовились. Иначе не приняли бы бой. А теперь идите. Пора работать.

Мы с Вархаром синхронно крутанулись на пятках и поспешили в приемную.

Но здесь встретил сюрприз.

Два леплера и три сальфа лежали на полу – бледные и обессиленные, больше похожие на пациентов реанимации, чем на бравых академических преподов. Кряхтя и трясясь, они пытались подняться, но снова падали на каменные плиты.

Я узнала этих преподов. Они ожидали аудиенции Езенграса, когда я ввалилась к нему без очереди, и, кажется, слегка попали под действие темной материи. Хорошо, хоть сознание не потеряли.

Наверное, защищен от ужасного явления был только ректорский кабинет.

– Чего разлеглись? – возмутился Вархар, окинув пострадавших недовольным взглядом. – А ну бегом на занятия! Марш! Р-раз, два! Р-раз, два! Подкачайтесь в медкорпусе, раз такие немощные.

Слова Вархара чудесным образом придали преподам не только сил, но и ускорения.

Леплеры вскочили, как ужаленные. Громко звякнули пряжки ремней и клепки сапог – преподы этой расы одевались лишь немногим скромнее студентов. Ну как скромнее? Их рубахи и туники были однотонными, хотя и били по глазам бешеными электриками. Следом за леплерами, потирая ушибленные места, тяжело поднялись двое сальфов. И под испепеляющим взглядом Вархара бросились наутек, словно уже изрядно «подкачались».

– Вот это я называю моральной поддержкой! – загоготал скандр.

И мне даже не захотелось возмутиться, ткнуть его в ребра или огреть чем-то тяжелым по голове. Кажется, я начинала принимать Вархара со всеми его достоинствами и недостатками.

Только последний сальф продолжал лежать и странно подергиваться, как эпилептик.

– А тебе чего? Мало попало? – уточнил Вархар, наклоняясь. – Исправить упущение?

– М-м-м… Хво-ост! – фальцетом взвизгнул сальф.

– А-а-а… – Вархар посмотрел на свои ноги – одна из них прочно стояла на длинном белокуром хвосте препода. – Сойти, что ли? – уточнил с улыбкой.

– Мгу-у-у, – промычал сальф.

– Ой, да подуумаешь, – возмутился Вархар, все еще не убирая ногу. – Конским шампунем отмоешь и не такое.

– Мгу-у-у, – снова промычал сальф, чей скальп натянулся до предела, а глаза бешено таращились на проректора откуда-то с темечка.

– Да ладно, ладно, я сегодня добрый!

Вархар убрал ногу, и препод вскочил, как подорванный.

– Все бы тебе развлекаться, – выглянув в приемную, пожурил Езенграс проректора так, как журит учитель младшеклассника. – У нас всего два дня на подготовку.

– Ты заподозрил крипсов в пунктуальности? – Вархар заломил бровь с родинками и подмигнул мне со странным выражением лица. Я такого не помнила. Он не подначивал, как прежде, и не намекал на нечто неприличное. Скорее поддерживал, стремился приободрить.

– Мы принимаем бой! – заявила я так, словно самолично поведу воинство Академии на крипсов.

– Ты моя воительница! – выпалил Вархар, окатив восхищенным взглядом. – Только не истреби их подчистую. Ты можешь! Сам видел. Раз-два – и пожар. Три-четыре – и межреберная невралгия. Пять-шесть – вверх тормашками подвесь. Семь-восемь – на полу пощады просят. Крипсы нам еще пригодятся. Мы на них мастерство боя оттачиваем и медицинские эксперименты проводим.

Стишок Вархара о моих «академических буднях» взбодрил всех.

Езенграс оскалился шире, давая фору не только акуле, но и Мастгури.

Видимо, приглашая меня по скайпу на работу, он использовал самую очаровательную из своих улыбок. Остальные рассудок кандидатов просто не выдерживал.

– Ну, если между вами мир и согласие… – и Езенграс подмигнул так, словно мы с Вархаром только что занимались чем-то до безобразия неприличным и до ужаса пикантным. – Давайте-ка наведем порядок в Академии. Вархар. Собери всех заведующих. Ольга, собери всех преподов. Не мне объяснять вам, что магнетики и электрики – наша главная сила. Водники и почвенники – лишь прикрытие, подмога. Ну и, конечно же, сообщите доктору Мастгури.

Езенграс подмигнул мне и задорно подвигал бровями.

– У нас будут пленные! – ректор оскалился так, что акула уже бы даже не вспотела, умерла от разрыва сердца. – А это значит что?

– Что у Мастгури будут живые пациенты! – задорно подхватил Вархар.

Я решительно заставила себя не думать о том, что планируют сотворить с пленными воинственные скандры. О том, на каком месте среди длинного списка их достоинств находится гуманизм. И есть ли он там вообще.

И меня наконец-то отпустила ностальгия по старому миру. Странно, забавно, но опасное приключение, маячившее на горизонте, отрезало ее напрочь.

А, скорее всего, отрезал Вархар. В тот самый миг, когда обнимал меня у окна.

Тогда прижимал меня к груди уже не воинственный скандр, не беспардонный начальник, не бретер и бахвал… Мужчина… Настоящий мужчина, каких поискать во всех пяти мирах.

И единственное, что омрачало мою радость и воодушевление, – Алиса. Мне все еще ни слова не сказали о том, поможет ли ей методика здешних экспериментаторов-медиков.

И на заднем фоне все время маячила тревожная мысль. Как она там, одна, без меня?

22

За следующие два дня я узнала много новых слов – цензурных и не очень.

Езенграс с утра до вечера муштровал преподов во дворе Академии, а на площади, позади крепости, муштровал аспирантов Вархар. И все бы ничего, но во дворах корпусов продолжали дрессировать студентов незабываемые Колокол, Генерал и Священник.

Лекторам приходилось либо наглухо закрывать окна, либо срывать связки, перекрикивая их.

Закрытые окна были чреваты метким попаданием в них того, что летало во дворах корпусов. Почти две трети стекол пали невинными жертвами военных учений. И все бы ничего, но пали они на студентов и преподов.