Сам себе цикл. Дилогия (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич Страница 54

В лимузине Ломтев погрузился в невеселые размышления, в очередной раз прокручивая в голове события предыдущей ночи, но теперь попытавшись посмотреть на них с другой стороны.

В свете вновь открывшихся обстоятельств, так сказать.

И мысли у него были тревожные.

Допустим, решение штурмовать резиденцию Громовых в поисках новых знаний принимал он сам. У него было несколько рациональных причин, по которым он поступил именно так, и никак иначе. И, в конце концов, он своей цели достиг.

Посмотрел на Влада в деле, повязался с ним кровью, нанес ощутимый удар по князю Громову и его роду, которых уже числил своими врагами, получил то, что искал. Конечно, по последнему пункту были некоторые сомнения, но Ломтев пока решил считать его выполненным.

Ему нужны были книги, и вот они, книги. Другой вопрос, что в них может оказаться не так уж много пользы, но тут остается только согласиться со старым князем. Ты не узнаешь этого, пока не прочитаешь.

Но никаких рациональных причин разрушать особняк Громова уже после того, как все закончилось, и они были в двух шагах от машины, у Ломтева не было. Более того, это обстоятельство могло его выдать. Хотя и без того его могли выдать обломки вертолета, убитые им люди и разрушенный бункер, но все же… Чем больше улик у следствия, тем легче его вести.

Ломтев попытался точно вспомнить, о чем он думал в тот самый момент, чем он руководствовался, но не смог.

Проверка вдруг открывшегося у него боевого режима? Способ узнать, сможет ли он еще раз войти в тот серый мир, где так спокойно и время не имеет значения? А здание-то зачем разрушать?

Он помнил, что ему хотелось ударить Громова побольнее, но мог ли он быть уверен, что это именно его мысль? Что старый князь, окопавшийся в его голове, только наблюдает, и вовсе не пытается подтолкнуть его в каком-либо направлении?

Ведь вполне может оказаться и так, что предыдущий владелец этого тела вынашивает свои планы. И что на самом деле этот старикан, которому, по его собственным уверениям, уже ставят прогулы на том свете, не выжидает подходящего момента, чтобы попытаться перехватить контроль?

Хотя, стоп, сказал себе Ломтев.

Перехват контроля ему, скорее всего, ничего не даст. В плане силы, я имею в виду. Ведь это я — колебатель тверди, а не он. Он — повелитель молний, и верит, что полностью утратил свой дар, проиграв ту дуэль собственному сыну.

Перехват контроля даст ему только дряхлое девяностолетнее тело, которое, без моей подпитки, быстро вернется к своему прежнему состоянию. Но что мешает старому князю действовать тоньше? Используя меня и мои способности, как инструмент для достижения его собственных целей?

И момент, когда он моими руками разрушил особняк, если, конечно, это на самом деле сделал именно он, это момент для проверки его собственных сил, границ его влияния?

Я был под действием боевого коктейля, я был в горячке схватки, я только что получил новые способности применения силы, возможно, в ту же минуту он меня и подловил.

Или это все теория заговора, а у меня развивается паранойя. Но, что бы там ни говорили, даже у параноиков бывают враги, и, при прочих равных, параноики живут дольше.

А значит, заключил Ломтев, надо действовать осторожно. Куда более осторожно, чем он действовал до этого. Потому что конечные цели двух живущих в одном теле князей могут различаться кардинально.

Старый солдат и верный слуга империи и тот, кому на эту империю вообще наплевать. Ирония судьбы свела их в одном теле, и возникновение у них конфликта интересов — это только вопрос времени.

Ведь судьба не только иронична, но и безжалостна.

***

Медведев без всякого энтузиазма ковырял вилкой омлет.

Омлет был откровенно так себе даже на вил. Впрочем, от этой забегаловки в промзоне на окраине города и не стоило ожидать большего. Ее основные клиенты — это работяги с соседних предприятий, забегающие перехватить что-нибудь в обеденный перерыв, и, может быть, пропустить рюмку-другую после работы. Сейчас, в первые полчаса после открытия, в зале было почти пусто, а немолодые официантки продолжали расставлять стулья и протирать столы.

Влад взял себе кофе, но и кофе был тоже так себе. Впрочем, после бессонной ночи это не имело решающего значения, и Влад все равно не смог бы оценить разницы между местными помоями и лучшими сортами из самой дорогой столичной кофейни.

— Ну и? — спросил Медведев.

— Он определенно не Громов, — сказал Влад.

— Это определенно не новость, — вздохнул разведчик. — Меня интересуют очень простые вещи. Кто он? Откуда он взялся? Чего он хочет? Кто за всем этим стоит? У вас есть ответы на эти вопросы?

— Они в процессе выяснения, — сказал Влад. — Думаю, мне еще не удалось войти к нему в доверие, но я уверен, что движусь в правильном направлении. Еще пара ней…

— У нас нет этой пары дней, — сказал Медведев.

— Вот как? — удивился Влад. — Я чего-то не знаю?

— Давайте начистоту, — сказал Медведев. — События этой ночи были очень… впечатляющими. Я впечатлен. Мы все впечатлены. Но это слишком опасно. Это слишком громко, это слишком на виду, и мы больше не желаем иметь с этим ничего общего. Мы отходим в сторону и превращаемся в наблюдателей.

— То есть, больше никакой поддержки? — уточнил Влад.

— Никакой, даже информационной, — подтвердил дальневосточник. — Послушайте, помогая вам организовать эту операцию, мы и так слишком рисковали, и если по итогам расследования СИБ выйдет на наш след, нам придется бросить здесь всю сеть. Вы же понимаете, как долго и сложно нам было ее создавать?

— Догадываюсь, — сказал Влад.

— Так что мы собираемся на время залечь на дно и посмотреть, что из всего этого выйдет, — сказал Медведев. — В то же время, вы доказали свою полезность и свою квалификацию, и мы, в общем-то, не прочь работать с вами и дальше.

— Использовать меня, вы хотите сказать.

— Ну да, — сказал Медведев. — Это жестокий мир, знаете ли и мы с СИБ не в бирюльки играем. Я использую вас, вы используете меня, все кого-нибудь да используют.

— Но в то же время с князем вы ничего общего иметь не хотите, — уточнил Влад.

— Есть инструменты, которые слишком опасно даже включать, не то, чтобы в руки брать, — сказал Медведев. — Поэтому я предлагаю вам выбор. Вы можете работать с нами. Или вы можете работать с ним. Но что-то одно и не одновременно.

— Я понял, — сказал Влад.

— Если вы выберете его, больше мне не звоните, не пишите и не ищите встречи другими способами. Все контакты будут оборваны.

— Навсегда? — уточнил Влад.

— Нет, — покачал головой Медведев. — Разумеется, не навсегда. Лишь до тех пор, пока эта ситуация не будет урегулирована. Тем или иным способом.

— Иными словами, вы убедились в том, что его действия идут вам на руку, — сказал Влад. — И ничего другое вас не интересует.

— Меня интересует безопасность республики, — сказал Медведев. — И нестабильная империя, имеющая внутренние проблемы и этим внутренними проблемами ослабленная, для нас в качестве соседа куда предпочтительнее, чем она же, но собранная и готовая к войне. И чем больше внутри нее будет очагов нестабильности, тем лучше для меня и для республики. Возможно, Ломтев — ключевой элемент этой картины, а возможно, он пустышка, и уже завтра будет отброшен в сторону. Я не собираюсь рисковать своей работой и своими людьми ради одного фрагмента головоломки, понимаете?

— Понимаю, — сказал Влад. — Вы раскачиваете лодку, но у вас нет ни малейшего представления о том, что делать, когда она действительно перевернется.

— И еще раз, — терпеливо сказал Медведев. — Моя работа заключается не в том, чтобы переворачивать лодку. Моя работа — следить за тем, чтобы качка не прекращалась. А что касается лодки… Боюсь, что вы себе даже не представляете, насколько она устойчива.

— Но я постараюсь это выяснить, — пообещал Влад.

— Так каков же ваш выбор?