Сара Дуглас - Чародей Страница 54

Фарадей решила не говорить Юдит о кубке. Кто заговорил сосуд, она не знала. Незачем лишний раз расстраивать бедную женщину.

— Почему Приам передумал? — спросила она и взяла Юдит за руку.

— В последнее время, — сказала Юдит, — Приам понял, что ошибся: не разглядел в Аксисе замечательного военачальника, да и герцогом он был бы не в пример лучше Борнхелда. — Она помолчала и посмотрела на Эмбет. — Я все это говорю, потому что узнала от Эмбет о твоих чувствах к Аксису. Она призналась мне, что посоветовала тебе выйти за Борнхелда, когда тебя одолевали сомнения.

— И этого я себе никогда не прощу, — подхватила Эмбет.

Фарадей задумчиво опустила голову. Когда же снова подняла глаза, они засветились изумрудным блеском.

У Юдит и Эмбет перехватило дыхание.

— Позвольте, я расскажу вам кое-что о себе и об Аксисе, — сказала она, и голос ее приобрел ту же силу, что светилась в глазах.

Говорила она больше часа. Эмбет дрожащей рукой налила всем троим еще бренди.

— Сейчас, когда Борнхелд стал королем, Аксису нужна помощь, как никогда, — заключила Фарадей. — Вы поможете?

Юдит в раздумье кивнула.

— Да, Фарадей, помогу. Приам это наверняка бы одобрил… да я и сама этого хочу. — Она помолчала. — Кажется, я знаю того, кто может склонить чашу весов в пользу Аксиса.

Коронация состоялась через день после похорон Приама. Над Ахаром сгустились военные тучи: надо было торопиться.

Объявили выходной, поспешно подняли флаги в честь нового короля. Следовало бы устроить всенародный праздник, но времени на его подготовку и проведение уже не было, поэтому Борнхелд распорядился выкатить на перекрестки городских улиц бочки с вином и элем, чтобы граждане Карлона напились допьяна, пусть и без закуски.

Пока простые жители праздновали на улицах, коронация проходила в Лунном зале. Присутствовал весь двор; в помещении столпилась знать — мужчины, женщины и их дети. Церемонией руководил Джейм, он опустил на голову Борнхелда тяжелую золотую корону. Загудели трубы, извещая граждан о том, что новый король приступил к своим обязанностям. Борнхелд встал, принимая поздравления подданных.

Возле него, на троне поменьше, сидела Фарадей с простой короной на голове. Ей вспомнилось, как впервые увидела она в этом зале Аксиса. Когда-то она молилась Всемогущей Матери, просила усадить ее на трон рядом с Аксисом.

Первыми к новоиспеченному королю подошли самые важные особы. Герцог Роланд Олдени и граф Йорг Эйвонсдейл специально прибыли на коронацию из Жервуа. Вслед за ними к Борнхелду приблизился барон Исгрифф Нор — экзотические черты его лица выражали преданность и восхищение. Приятель Борнхелда, граф Бурдел Аркнесс, ожидал, должно быть, немедленной награды за то, что поддерживал его в прошлом. Барон Гревилл Тарантез придал своей физиономии выражение не менее преданное, чем у Исгриффа. И наконец, в числе знатных персон появился отец Фарадей, граф Айсенд Скарабост. К негодованию Фарадей, пришел он под руку с толстой молодой особой, знатной дамой из Ретии. Она так сильно нарумянила свои соски, что они испачкали лиф ее платья.

Затем настал черед сановникам и послам. Когда к руке Борнхелда склонился посол из Королиза, король сделал мысленную заметку: пригласить к себе и выяснить, что тот собой представляет. Борнхелд хотел как можно быстрее заключить военный союз с Королизом.

Прежде чем к королю приблизились мелкопоместные дворяне, бывшая королева Юдит и ее фрейлина, леди Эмбет Тэар, вышли вперед.

Борнхелд нахмурился, но Фарадей слегка кивнула женщинам.

— Да? — спросил Борнхелд, когда Юдит сделала реверанс. Рядом с этой грациозной женщиной он всегда чувствовал себя слоном.

— Сир, — сказала Юдит, — прими мои поздравления. Надеюсь, твое царствование будет долгим и благотворным. Заверяю тебя в своей преданности. Если понадобятся мои услуги, всегда буду готова их оказать. Сир, — голос Юдит чуть изменился, и Борнхелд едва не скривился. Он знал, что за этим последует. Ведьма хочет о чем-то его попросить. — Сир, я прошу о милости.

Можно не сомневаться, попросит сейчас большую ренту или поместье. Борнхелд затосковал. Вдовствующие королевы всегда были обузой.

— Я не оправилась от горя, сир, поэтому прошу позволить мне не появляться при дворе. У тебя теперь свой двор и красивая молодая жена. — Юдит поклонилась Фарадей и слегка улыбнулась. И снова повернулась к Борнхелду. — Эмбет, леди Тэар, предложила мне приют в ее доме. Поэтому я прошу позволить нам не появляться во дворе Карлона. В Тэаре мы будем проводить время более спокойно.

Борнхелд удивился. Что? Не надо денег? И драгоценностей? Всего лишь не бывать при дворе? Замечательно. Он благодушно махнул рукой.

— Можешь принять мое разрешение, Юдит.

— Сир, я хочу уехать сегодня, если ты не возражаешь, — смиренно сказала Юдит. Возле дома их с Эмбет уже поджидали кареты.

— Что ж, пожелаю тебе счастливого пути, Юдит. И тебе, Эмбет. Возможно, как-нибудь я вас навещу. Как только поставлю на место отверженных.

— С нетерпением буду ждать встречи, сир, — пропела Юдит.

— И, снова присев в глубоком реверансе, она глянула в глаза Фарадей и вместе с Эмбет поспешно покинула Лунный зал.

— Фарадей печально смотрела им вслед. Как бы ей хотелось уехать с ними. Они хотели не только набраться сил, но и дождаться Аксиса. Если Аксис жив и двинет свое войско против Борнхелда, наверняка проедет мимо Тэара. Когда это произойдет, Юдит скажет ему, что Приам назвал его своим полноправным наследником. Фарадей мысленно улыбнулась. У Юдит для Аксиса был еще один, не менее потрясающий, сюрприз.

Глава двадцать вторая

ДИЛЕММА АЗУР

Азур лежала под легким покрывалом, прислушиваясь к дыханию Ривки. В Сигхолте они прожили шесть недель, и за это время женщины еще крепче сдружились.

Эти недели показались Азур счастливейшими в жизни. На горе Великого Когтя ей тоже нравилось, и икарийцы ее там приняли, но настоящую свою нишу она нашла в Сигхолте. Велиар, пораженный ее умением обращаться с Волчарой и стремлением стать полезной, поставил под ее начало тридцать шесть лучников.

Удивлению лейтенанта, да и всех прочих, не было предела: Азур оказалась прирожденным лидером. Отряд ее сделался самым дисциплинированным, организованным и веселым в гарнизоне. При этом ни один из тридцати шести воинов ни разу не попенял на то, что командует ими женщина. В крепости было три тысячи мужчин и две женщины, и это обстоятельство могло бы вызвать неудобства, но ханжой Азур не была, и, несмотря на ее красоту, уже через неделю большинство мужчин испытывали к ней искреннее уважение как к профессионалу, а на пол ее особого внимания не обращали. Ценили ее больше как стрелка да обладателя гончих. Алаунты, по три собаки и больше, следовали по ее пятам, словно тени.