Илья Одинец - Младший вовсе был дурак Страница 54

Захлопнув папку, я вернул ее на место и направился к стеллажу, где заканчивалась волшебная дорога. Он располагался в дальнем углу зала за черным занавесом. К сожалению, звездочки Лаврентьевой указали только стеллаж, но даже не намекнули, в каком отделении искать дело Жанны д'Арк, а никаких надписей или картинок я не обнаружил, только длинный цифровой код.

— Черт.

Я положил факел на пол, благо он, как и все в замке, заколдованный, и не мог погаснуть или поджечь бумагу, и принялся выдвигать ящики один за другим.

Первые три ящика результатов не дали, правда, я обнаружил, что кандидатами в герои были не только молодые люди и девушки, но и вполне взрослые люди. Еще я обнаружил, что папки меняют данные. Я засмотрелся на фотографию юной нимфы и упустил из виду факт времени, проще говоря, как идиот рассматривал полуобнаженную красотку добрых десять минут. В это время, видимо, пробило полночь, и вместо надписи: "шестнадцать лет" возникла надпись: "семнадцать лет".

— С днем рождения, — улыбнулся я и положил папку на место.

Отвлекаться не следовало, работы впереди много, но я надеялся, что доберусь до нужной папки раньше, чем мне понадобится лестница. Мне приходилось не только доставать каждое дело, но и открывать первую страницу, потому что на обложке значился лишь порядковый номер, и даже читать имена, потому что никогда не видел фотографию Жанны д'Арк.

Счастье улыбнулось приблизительно через час. Открыв очередное дело, я прочел: "Жанна Мария Селеста д'Арк, семнадцать лет, измерение Вартранс, земля Майских пятниц, город Треллобит, дочь плотника". Фотография меня поразила. Если бы не надпись, я посчитал бы, что на снимке запечатлен молодой человек, миловидный, но все-таки парень. Может быть, дело в короткой стрижке, может быть, в сверкающих доспехах и развевающемся над головой флаге с королевскими лилиями, а может, в выражении лица. Жанна разительно отличалась от других попаднцев, она, безусловно, считала себя избранной, но также видела в себе жертву, и более того, сознательно приносила себя в жертву ради достижения поставленной цели.

Дома, в родном измерении, о Жанне д'Арк, Орлеанской Деве, знает каждый школьник. Знает, что она участвовала в Столетней войне, помогла Карлу какому-то там по счету занять трон, стала спасительницей Франции и героически погибла на костре. Теперь я выяснил, что она была всего лишь попаданкой, девушкой, которую вели к победе люди из Бюро, и ее гибель наверняка была ненастоящей.

Я захлопнул дело, справедливо рассудив, что ознакомлюсь с ним в своей комнате, и поднял факел. Неровный свет отбросил на стену пляшущую тень и осветил улыбающееся лицо Элоизы.

— Ты пришел, — выдохнула утопленница, и впилась в мои губы долгим страстным поцелуем.

Глава 21

Мягко, но настойчиво освободившись от объятий утопленницы, я смущенно кашлянул. Мало того, что Элоиза набросилась на меня, как голодный на жареную курицу, так она вдобавок была одета только в тонкую полупрозрачную сорочку. Взгляд у девушки был очень странный, смотрела она вроде бы на меня, но, кажется, не видела, или не понимала, что видит.

— Элоиза, — я выставил ладонь, чтобы девушка снова на меня не накинулась, и подобрал оброненные факел и папку с делом Орлеанской Девы. — Ты очень красивая, но…

— Что? — начальница Картотеки тряхнула головой и непонимающе на меня посмотрела. — Ты кто?

— Сергей Пономарев.

Взгляд Элоизы прояснился, и она отступила на шаг назад. Скрестила руки, прикрывая грудь, и зябко поежилась.

— Ну вот, снова та же история. Ты зачем пришел в Картотеку? Не зал, что ночью ее охраняют тревожные заклинания? Они не могут меня разбудить, но поднимают из постели. Вот и вышел, хм, конфуз.

— Э—э–э… извини, я только полюбопытствовать хотел.

— А до утра потерпеть?

Девушка поджала пальцы босых ног и нахмурилась. Уверен, если бы не синий оттенок кожи, ее щеки порозовели бы от смущения.

— Прости, — выдохнула она. — У меня редкое для нежити заболевание — сомнамбулизм. Иными словами, я могу ходить, говорить и действовать, не просыпаясь. Очень неприятная болезнь, после пробуждения совершенно ничего не помню. Мы… целовались?

Я кивнул, и начальница Картотеки смутилась еще больше.

— Извини, — снова произнесла она.

— Ничего. Не стоит извиняться.

Я хотел было добавить, что мне понравилось, но девушка могла истолковать это не как ободряющий жест, а как приставание, и я промолчал.

— Так что тебе понадобилось в Картотеке?

Я показал Элоизе папку Орлеанской Девы.

— Она из моего мира, спасла целое государство. Ее подвиг проходят в школе, о ней пишут книги, а она, оказывается, обычная попаданка, такая же, как Грэтта или Лас.

— Судя по цвету обложки, эта папка предназначена для лиц с третьим уровнем доступа. У тебя нет никакого.

— Это ведь не самая секретная информация? Пожалуйста, Элоиза! Для меня это очень важно! Я знаю об истории Жанны д'Арк со стороны обывателей, когда еще у меня появится возможность узнать, как все было на самом деле? В нашем мире Орлеанскую Деву сожгли на костре, но по-настоящему она, видимо, осталась жива. К тому же я не найду лучшего краткого пособия по работе Бюро, чем это дело.

Элоиза с сомнением посмотрела на меня и качнула головой.

— Если тебя интересует работа Бюро, я даю тебе разрешение, но папка не должна покинуть этот зал. Зайди утром.

— А сейчас? Можно, я прочту все сейчас? Спать все равно не хочется.

— Хорошо, — девушка снова поежилась, — но учти, я узнаю, если папка покинет это помещение.

— Мне незачем выносить ее из Картотеки.

Утопленница кивнула и направилась к дверям.

— Надеюсь, — произнесла она, не оборачиваясь, — сегодняшнее происшествие останется между нами?

— Разумеется, — самым серьезным тоном откликнулся я. — Оба происшествия. Спокойной ночи.

Элоиза щелкнула пальцами, и в Картотеке зажглись свечи.

— Спокойной ночи.

Девушка ушла спать, а я ущипнул себя за запястье. Элоиза мне понравилась. Дело не в поцелуе, который мне тоже понравился, а в самой девушке. По моим представлениям начальница Картотеки должна быть дамой в возрасте, полной, с толстыми, но подвижными пальцами, цепким взглядом и визгливым голосом, а Элоиза оказалась воздушным существом, в котором странным образом сочетались строгость и мягкость. Неужели она и вправду утопилась? Или это произошло во сне, когда девушка ничего не соображала?

Я вздохнул, пролистал папку и направился к единственному в помещении письменному столу, находящемуся за стойкой смотрителя Картотеки. После приключения с падающим полом спать не хотелось, однако мне не верилось, что я по доброй воле вызвался прочесть всю папку, найти рецепт работы с памятниками, вызубрить его и пересказать Лаврентьевой. Однако сделать это было нужно, и я углубился в чтение.