Энгус Уэллс - Дикая магия Страница 54

Катя и Брахт с обнаженными мечами протолкнулись через окружавших колдуна котузенов. В глазах их сверкали злость и ужас.

— Каландрилл в плену. — Брахт стер кровь с меча и приставил кончик его к щеке тенсая. — Куда? Скажешь сам, или мне выколоть тебе глаза?

Воины джессеритов одобрительно гудели. Бандит застонал. Из раны на лбу и на плече капала кровь. Теперь она закапала и из щеки. В воздухе запахло мочой.

— Куда?

— Постой! — воскликнул Очен. — Это можно сделать проще.

— Я вижу только одну возможность: вырезать из него ответы мечом, — огрызнулся Брахт.

— Поверь мне, — настаивал вазирь, — убери клинок.

Керниец с мгновение смотрел на него. Катя сказала:

— А Ценнайра, где Ценнайра?

— Погодите! — В голосе Очена зазвучали стальные нотки. Он жестом приказал им отойти. Брахт с неохотой сунул меч в ножны, но не убрал руку с эфеса. — Я выведаю у него все. Ему ничего не утаить.

Он кивнул Чазали, тот схватил тенсая за распущенные волосы и дернул голову назад. Очен взял тенсая за подбородок и посмотрел бандиту прямо в глаза. Из них, смешиваясь с кровью, потекли слезы. Колдун буравил пленника взглядом.

Маг заговорил едва слышно, и с каждым словом в воздухе крепчал запах миндаля. Свободной рукой Очен рисовал в воздухе тайные знамения, и тело тенсая вдруг обмякло, полные ужаса глаза стали пустыми и уставились в никуда, и он заговорил:

— Когда мы его увидели, то хотели отобрать лошадь и доспехи… Но не смогли… он сильный… как вазирь… даже сильнее… как вазирь-нарумасу.

Пленника передернуло, на губах его выступила пена. Очен провел рукой по его лицу, запах миндаля усилился.

— В нем сила… Он убил очень многих из нас, мы не могли бежать… мы подчинились ему… Он сделал увагов и поставил перед нами цель: остановить его преследователей, троих — чужеземцев, не джессеритов… женщину и двоих мужчин из земель, лежащих по ту сторону… Он нарисовал их лица в головах увагов… Мы не можем ослушаться. Уваги убьют нас, если мы… Мы не можем… Только подчиняться…

— Куда? — снова потребовал Брахт. — Куда они увели Каландрилла?

Тенсай, которого Чазали по-прежнему держал за волосы, попробовал отрицательно мотнуть головой; жилы на шее у него напряглись, вены бились, по щекам текли слезы вперемешку с кровью. На губах выступила пена.

— Не знаю… Уваги подчиняются ему… только ему.

— Большего он не знает, — сказал Очен.

— Где их лагерь? — спросил Брахт, глядя на вазиря — Они наверняка отведут Каландрилла к себе.

«Если он еще жив» — эта фраза словно повисла в воздухе.

Очен еще раз повел рукой, и тенсай забормотал:

— У нас больше нет лагеря… Мы скачем вслед за вами. Увагам приказано захватить вас… тебя… кернийца… светловолосую женщину… Одного достаточно. Он сказал… неважно кого… Это вас остановит.

— Большего он не знает, — повторил Очен, потом взглянул на Чазали и кивнул; киривашен вытащил нож и перерезал тенсаю глотку.

— Ахрд! — Брахт пнул извивающееся тело и с горечью в голосе крикнул: — По коням! За ними!

— Мы их не поймаем. — Очен обвел рукой чернеющие лес и небо: — Леса здесь слишком густые, спускается ночь.

— Я не брошу Каландрилла! — Брахт побежал к коню. — Надо будет — поскачу один. Катя, ты со мной?

— Подожди, — сказала девушка и твердо взяла кернийца за руку. В глазах ее стояло беспокойство и сомнение. — Сначала дай сказать.

— Сказать? — Брахт вырвал руку и вставил ногу в стремя. — Каландрилла взяли в плен, и если нас не трое, Рхыфамун победил. Он завоюет мир для своего хозяина. Надо скакать вперед — и да проклянет Ахрд увагов!

— Стой! — Катя крепко схватила его за плечи и заставила вытащить ногу из стремени: жеребец заржал, нетерпеливо затопал копытами и обнажил желтые зубы. Катя развернула Брахта и ткнула рукой в джессеритов. — Они знают лес лучше нас, а Очен лучше нас знает увагов. Сперва выслушай, потом решим.

Брахт с мгновение хмуро смотрел в серые глаза, но Катя спокойно выдержала его взгляд. Керниец недовольно кивнул. Катя отпустила кернийца и обратилась к Очену и Чазали:

— Что вы посоветуете?

Лицо, скрытое под стальной вуалью, повернулось к вазирю, уступая ему право говорить первым. Очен погладил крашеными ногтями бороду. В уходящем свете дня лицо его казалось обеспокоенным.

— Если попробую отыскать его при помощи магии, — заявил он, — я его убью.

— Это мы знаем, — резко сказал Брахт. — Посему надо скакать за ним.

— По этим лесам трудно скакать на лошади, — возразил Очен, — К тому же приближается ночь. Погоня невозможна. Ради Хоруля, друг мой, неужели ты думаешь, я бы сам не поскакал, если бы у нас был хоть малейший шанс?

— Ты хочешь сказать, мы его потеряли? — Брахт замотал головой. Катя взяла его за руку. — Хочешь сказать, мы ничего не можем сделать? — с напором продолжал керниец.

— То, что я должен сказать, страшно, — ответил Очен. — Страшно для вас и в равной степени для меня. Слушайте. У ваги захватили Каландрилла, вполне возможно, он уже мертв…

— Нет! — резко выкрикнул Брахт.

— Если только, — продолжал Очен, — Рхыфамун не захочет позлорадствовать.

— А он любит этим заниматься, — пробормотала Катя, и искорка надежды засверкала у нее в глазах. — Так было в Альдарине, так было, когда он вселился в Морраха…

— Сия гордыня — его слабость, — заявил Очен. — Будем надеяться, он захочет позлорадствовать.

— Позлорадствовать? — Брахт сделал шаг в сторону вазиря.

Чазали тут же взял колдуна под свою защиту, но Очен, подняв руку, остановил его.

— Это единственный шанс Каландрилла, — продолжал вазирь, — и наша единственная надежда, если только…

Он, нахмурившись, замолчал; по напряженному лицу было видно, что он размышляет.

— Если только?.. — переспросил Брахт.

— Я успел научить его кое-какому колдовству, — сказал Очен. — К тому же у него есть меч. Меч с ним?

Брахт резко развернулся и, не церемонясь, оттолкнул мечом котузена, направляясь к лошади Каландрилла. Сзади него раздался голос Чазали:

— Меч Каландрилла! Его меч с ним? Ищите.

— Я видел, как Каландрилла забрал с собой увагу, — сказал один из воинов, — и тогда меч был с ним. Я проткнул это существо, когда Каландрилл отбил его удар.

Другой добавил:

— Мерин его упал, но меч, кажется, был с ним.

Брахт пробормотал:

— Меча я не вижу.

— Тогда у нас есть надежда, — кивнул Очен. — Я успел его предупредить.

— О чем? Чтобы он не пользовался мечом? — Брахт в отчаянии махнул рукой. — И ты называешь это надеждой?

— Мечом он уничтожит увагов, но покончит с собой, — медленно сказал Очен. — Рхыфамун очень хитер и с каждый днем становится все сильнее. Он только и думает о том, как бы провести нас, но… Каландрилл не дурак. Если он вспомнит то, чему я его учил, все то, что я рассказывал ему про эти создания, то у нас еще есть шанс.