Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король-консорт Страница 54

— Обратно… это куда?

Он посмотрел с высокомерным удивлением.

— Ну не в лес же… В столицу королевства Ламбертинии великолепный Истанвиль. Его Величество изволил дать им почетную охрану в составе ста знатных рыцарей и трех тысяч конницы в сопровождение для поддержания чести и престижа. Кстати, герцог Блекмур, когда сел на трон, велел королевство снова считать герцогством, но Его Величество вернул прежний статус королевства.

Глава 10

Барбаросса за все это время, пока Маршалл говорил, не только не промолвил ни слова, но даже не шевельнулся и отрешенно смотрел мимо нас. Лицо его стало усталым, я поразился, как он постарел за то время, как мы встретились полчаса назад.

— Ваше Величество, — проговорил я с раскаянием, — это несколько меняет дело. К сожалению, те слухи, которые докатились до меня… подали ситуацию в довольно искаженном свете.

Он продолжал смотреть мимо, лицо не изменилось. Я подошел ближе, преклонил колено.

— Ваше Величество! Я все еще ваш коннетабль. Я молод, и хотя я, конечно же, умнейший человек на свете, но иногда меня все же обводят вокруг пальца так легко, словно два пальца о дерево… То ли дело вы, старый опытный волчара. В общем, я весьма и очень искренне винюсь. Был зело неправ.

Он молчал еще некоторое время, затем шевельнулся с таким усилием, что я услышал треск раскалывавшейся скалы.

— Да, — произнес он сухо, — вижу, вам пришлось в дерьме повозиться.

— Еще как, — подтвердил я виновато. — Теперь вот бью по всем, не разбирая, кто свой, кто чужой… вернее, считая, что все, гады, только и делают, что предают.

— Из крайности в крайность? — спросил он и наконец-то посмотрел на меня в упор. — Да, это мне знакомо. Ладно, Ричард, не будем раскапывать. Дело неприятное, и чем больше в нем рыться, тем больше будет обид. Просто забудем. Ты пока еще не понимаешь, что я не мог тебя предать. Просто не мог! Это было бы изменой прежде всего себе, а я себя, как и ты, холю, почитаю и всячески нахваливаю. Только про себя, не так, как ты. Я цаца, не стану пачкаться чем-то непотребным, пусть это принесло бы мне земли, славу и деньги. Есть кое-что повыше, чем слава, деньги и земли…

Я сказал самым виноватым голосом:

— Да уже знаю… Но мне казалось, это исповедую только я, а раз другие думают иначе, то я и о них, мерзавцах, буду думать иначе. Все гады! Только я замечательный.

Он усмехнулся, улавливая то, что я хотел сказать, но не произнес, устыдившись, мы все, если настоящие мужчины, избегаем высоких слов.

— Ладно-ладно, — повторил он, — забудем. И не стоит возвращаться. Я тоже должен был подумать, что тебе могут поднести иначе. Да и вообще жизнь приучила к тому, что лучше предполагать худшее, не так сильно ошибешься.

— Вот-вот!

— Полагая так, — сказал он, — ты перестанешь попадать в неприятности.

— Разве?

— Точно, — заверил он. — Только вся твоя жизнь станет мрачной. И вокруг в самом деле будут только враги.

Я подумал, сказал с неохотой:

— Тогда выбираю с неприятностями… но чтоб не слишком часто.

Он засмеялся.

— Добро пожаловать в реальный мир. Эй, там принесут нам вина?

Я сказал торопливо:

— Ваше Величество, я так провинился, что позвольте поухаживать за вами лично. Нет, спинку и ниже спинки чесать не буду, но вот вино…

Он заинтересованно смотрел в мое лицо, что окаменело, а взгляд стал бараньим, и вздрогнул, когда перед ним возник роскошнейший фужер из тончайшего узорного, как вычурные снежинки, стекла. Темно-красное вино начало подниматься со дна быстро, однако у золотого ободка замедлило движение, остановилось.

Барбаросса потянул ноздрями.

— Да-а… это что-то…

Второй фужер появился перед Маршаллом, себя я сделал нарочито поменьше и поскромнее, подчеркивая свой статус виноватого, а наполнил густым виноградным соком точно такой же окраски.

Маршалл ухитрился отхлебнуть раньше сюзерена, как бы на случай отравы, прикрыл глаза и замычал от избытка чувств.

После прекрасного вина был не менее прекрасный коньяк. Им пришлось наполнять объемистые фужеры трижды, прежде чем я настоял, что Ламбертиния отходит Барбароссе, несмотря на все его протесты. Даже Маршалл выглядел несколько обескураженным, явно побаивается, что на трезвую голову пожалею о таком щедром подарке, а Барбаросса все твердил о своей рыцарской чести, что располагается выше королевской выгоды.

Я настаивал, что идея воссоединения королевств Фарландии и Фоссано, поглотив разделяющее их герцогство Ламбертинию, уже успела с легкой руки его величества завладеть умами многих лордов и даже простых торговых людей, которым хотелось бы расширить пространство для торговли с едиными пошлинами и едиными правилами.

Маршалл осторожно добавил, что о воссоединении мечтали еще до воцарения Его Величества, однако же такой щедрый подарок короля Ричарда к чему-то да обязывает.

Я решительно отмел рукой все возражения.

— Ни к чему не обязывает!.. Мы же друзья или как?.. Ну вот. И как друзья, мы подпишем договор о взаимной безопасности!

Барбаросса еще не врубился, но Маршалл сразу спросил настороженно:

— Договор? Какой договор?

— Опять за рыбу гроши, — сказал я с досадой. — В общем, мы обязаны будем приходить друг другу на помощь, если вдруг кто нападет.

— Но разве, — поинтересовался он с той же осторожностью, — мы и без договора не придем друг другу на выручку? Да не придем, а примчимся! Прилетим даже.

— Разумеется, — заверил я, — но это мы знаем, а как насчет других? Они тоже пусть усекут, что договор обязывает нас помогать друг другу, даже если почему-то и не захочется. Так бывает?

Он пробормотал:

— Слишком часто. Однако же…

— Естественно, — перебил я, сделав вид, что посчитал его запинку за окончание фразы, — у нас будет общее экономическое пространство, чтобы наши королевства развивались, росли и богатели. Никаких таможенных налогов, хорошие и даже добрые отношения между королями и народами, везде счастье и все поют, как дураки, потому что всем хорошо с такими законами.

Барбаросса потягивал марочный коньяк и помалкивал, однако Маршалл, блюдя его интересы, цеплялся к каждому слову. Судя по его посерьезневшему взгляду, он уже прикинул, что, даже объединив три королевства, Барбаросса все равно не сможет соперничать с Великой Улагорнией. Та крупнее вдвое, а главное все-таки в том, что по договору все налоги хоть и будут собираться местными королями в свою казну, однако же немалая часть пойдет в Ричардвилль на содержание общей армии.

Это тоже подано мной красиво и с обтекаемо щадящими словами: поддержание мира во всем мире, защита церкви, соблюдение прав королей от своеволия местных лордов…