Mona Lisas Nemo - Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы Страница 54

   Друзья остановились на какое-то время, кто с интересом, а кто и с жадностью впитывая увиденное. Интересен был каждый трактир, каждый дом, впервые они видели столько занятых своими делами людей в одном месте. Кто нёс гусей, кто ругался с трактирщиком за непомерную плату, кто лупил сына-сорванца, кто сбывал мечи повыгоднее, а кто и погонял ленивую лошадь. Ржали кони чуя дорогу. Перекрикивались женщины из окон по разным концам улиц.

   Ворота между двух высоченных башен пропускали путников из разных земель в сам город. Там же стоял и разодетый как на праздник мужчина. В его обязанности входило получать плату за въезд и давать знаки дозорным. С ним то и пришлось говорить Ланту, чтобы попасть в город. Отсчитав четыре медные монеты, после чего в мешочке осталась всего одна, Лант передал их караульному и тот, махнув рукой, подал знак и пропустил их в город.

   Внутри оказалось куда люднее, чем снаружи. Тут от телег приходилось отскакивать в сторону чуть ли не при каждом шаге. Здесь торговцы зазывали в лавки, предлагая всевозможные товары. Стража стояла неподвижная, во всеоружии и полном облачении, воинственно взирая на каждого входящего. На головах у них были натёртые до блеска шлемы, тела защищали кольчуги, у каждого меч.

   Что ни поворот - отмечен высокой аркой, большие фонтаны с кристальной водой попадались на каждом шагу. Заглянув внутрь, Мэроу увидел устланное разноцветными речными камешками дно и золотых рыбок, медленно плавающих меж зелёных и коричневых водорослей. На одной площади не нашлось и места чтоб ступить, не разогнав голубей.

   Что ни башня - то взирающий вниз воин. Дома здесь были покрыты белой черепицей, а дворцы - каменные и изящные, со стороны ни один из них Ланту не показался крепким. Не пропуская ни одной вывески, Лант внимательно изучал вырезанные в дереве надписи. Резвый Козлёнок, Добрый Бык, Орёл Воды, Целительные Травы. Прочитав последнюю надпись, Лант остановился. Изрезанные многочисленными узорами двери деревянные вели в небольшую тёмную лавку, насквозь прокуренную благовонными маслами и дымом.

   - Заходите, заходите,- сухая, невысокая женщина с редкими серыми волосами тут же ухватила Ланта за руку, втаскивая его внутрь.- У нас есть сегодня всего один, редкий камерен - такого нигде не достанешь. Только в Мэр-Мэра есть корни для камерена. Мэр-Мэра?- Женщина быстро разгадала непонимание на лице своих посетителей и с готовностью пояснила:

   - Сумеречный Лес. Так же его на востоке зовут? Так. Я ж знаю, сюда часто из тех земель забредают.- Многочисленные шарфы так и разлетались в разные стороны при каждом шаге, а резкий запах благовоний кружил голову. Что-то кипело недалеко в котелке над огнём, все окна были плотно зашторены тяжёлыми алыми шторами.- Не хотите камерен, я вам уструю продам, дёшево продам, или вам чего поинтереснее?- Тут она прищурилась и ни с того ни с сего расхохоталась, отошла в сторону, отвязала свои шарфы и кучей сбросила их на заваленное свитками кресло, понуро поставленное в углу.- Скучно с вами ребятки, не впечатлительные вы. Меня зовут Далая из Гента - и не целитель я, но в травах толк знаю. Так зачем пожаловали?

   - Мы сами хотели продать целительные травы,- сказал Лант.

   - Так. Ну показывайте, раз хотели,- устало проговорила Далая и отошла к прилавку.

   Лант последовал за ней и принялся неторопливо расставлять все свои с трудом изготовленные бальзамы, каждый завёрнутый в широкий лист и положенный в деревянную ступу. Далая долго и придирчиво изучала бальзамы, с интересом рассматривала порошки, несколько их она втёрла в кожу и, подождав, удовлетворительно хмыкнула. Лант спокойно следил за ней, в то время как Мэроу непринуждённо изучал лавку.

   - Хороша работа. Кто учил?- после спросила Далая.

   - А это у нас дядя целителем был, мамин брат,- не мигнув, так и не оторвавшись от рассматривания сваленных в кучу свитков, соврал Мэроу.

   - Хороший дядя у вас, смышлёный. Звать как?

   - Острый Глаз.

   - Необычное имя.

   - Ему в деревне такое дали. Мы же из западных земель, там обычай такой,- продолжал врать Мэроу.

   - Раз обычай... два золотых дам,- поворачиваясь к Ланту, заключила Далая.- Если будут ещё что, вы ко мне сразу идите, а не к обманщику Гамуну, он и дешевле даст, и сплетен понапускает.

   - Хорошо,- взяв две сверкающие монеты и положив их в мешочек, Лант поспешно вышел на улицу. Если у него и кружилась голова, то виду он не подал. В то время как у Мэроу сразу покраснели глаза. С удовольствием отдышавшись, Лант расплылся в довольной, хоть и несколько бестолковой улыбке. Теперь у них есть деньги и на ночлег, и на еду, а там, со временем, разобравшись с оставшимися запасами трав, можно и ещё заработать на жизнь.

   - А теперь найдём место для ночлега...

   - И по городу можно,- закончил за него не менее довольный Мэроу.

   Так они и поступили. Сперва отыскали небольшой трактир и договорившись с хозяином об ужине и постелях, потом отправились изучать город. Те дома, что попроще были одноэтажными, покрытые черепицей, с различными вырезанными узорами. Другие, двухэтажные, почти всегда оканчивались небольшой башенкой с острым шпилем. Красовались там и небольшие балкончики. Часто приходилось переступать выложенные зелёным камнем канавы, где в дождливую погоду стекала вода, образуя большие лужи местами. Разодетые в яркие зелёные и желтые одежды дети кормили хлебными крошками рыбок в фонтане, другие бегали по улицам, путаясь под ногами. Двое ребятишек чуть не сшибли круглого, усатого трактирщика, нёсшего не менее круглую бочку. Голуби сидели на подоконниках и на перилах вездесущих мостов. А те, кто должен был убирать птичий помёт, тут же вычищали улицы. Сидя на бордюре из белого камня тихо заводили песни певцы. Вскоре кругом их окружали слушатели, от которых, согласно старой эламской традиции, всегда перепадало звонких монет.

   Когда стемнело, зажглись факелы. В окнах забрезжил свет. Успевшие проголодаться друзья поспешили в трактир, носивший гордое название "Скрещённые Мечи". Долго им отыскивать дорогу не пришлось, миновав несколько широких улиц и свернув у фонтана в виде рыбы влево, они вышли к большой деревянной двери, украшенной металлическими вставками.

   Внутри было людно и пахло готовящейся едой. Разношёрстно разодетые путники со всех концов света переговаривались, обсуждая последние события. Пел в углу бойко и задорно песняр. Свободного места не нашлось, а потому Лант согласился поесть в комнате, а заодно и дела обсудить перед сном.

   Когда принесли ужин и с самыми любезными извинениями расставили на дубовом столе, друзья, отпустив трактирщика, набросились на еду. Был тут и горячий суп с омлетом и картошка, запечённая с рыбой, и пирог с фруктовой начинкой, и грушёвая настойка.