Вадим Ветров - Перемещенцы Страница 55

И Жан поддался этим глазам, постепенно задорная музыка увлекла его, он ответил, интуитивно чувствуя, когда нужно отступить, уступая главную роль девушке. Чувственная мелодия проигрышей постепенно ускорялась, набирая стремительный темп, и вместе с нею ускорялись танцоры, разыгрывая перед зрителями, целый спектакль — любовь, страсть, ревность, измену…

Но не грустен я, не печален я,Утешительна мне судьба моя:Все, что лучшего в жизни бог дал нам,В жертву отдал я огневым глазам![18]

Когда раскрасневшаяся, слегка запыхавшаяся, Арина попыталась спрыгнуть с помоста, ее подхватил на руки Хотен и жарко зашептал на ухо:

— Яресса, твой танец зажег такой огонь в моем сердце, что потушить этот пожар сможешь только ты. Дозволь сегодня вечером проводить тебя до дома!

Сердце у девушки предательски застучало, она хитро улыбнулась, скосив глаза, заметила перекошенное лицо Жана и прошептала в ответ гиганту:

— Не возражаю, но только до дома. А теперь посади меня на место.

Хотен смутился и с довольным лицом аккуратно посадил Арину на скамью. Сэм в это время запел хотайскую народную песенку о нерадивой жене, не знающей как варить кашу. Песенка была незамысловатая, но очень веселая и задорная. Арина налила себе водки и, подняв стопку, провозгласила:

— За великих танцоров! За нас с Жаном! Все промолчали, так сами себя похвалим, — подмигнула она Сагрессе, выпивая очередную стопку крепкого напитка.

— Ты бы закусывала, — недовольно поджала губы травница.

Арина послушалась ее и цапнула с тарелки Везунчика кусок мяса. Велко тут же пододвинул ей все блюдо.

— Яресса Гельтруда, — раздался сзади тихий голос, — позволь пригласить тебя за наш столик.

Арина, судорожно прожевывая мясо, развернулась в сторону говорившего. Это был приятный седоволосый мужчина лет сорока, в потертой кожаной одежде с мечом на поясе. Но прежде, чем девушка успела открыть рот, со своих мест вскочили Жан и Хотен. Велко остался сидеть, но поигрывал ножом с таким видом, что становилось сразу ясно: еще слово — и он пустит его в ход.

— Шел бы ты, Кент, отсюда, пока цел, — угрожающе прошипел Жан и многозначительно положил руку на дагу.

— Яресса занята, — мрачно сообщил Хотен, нависая над невысоким Кентом.

— А это мы у нее узнаем, — спокойно ответил Кент, ничуть не испугавшись грозного проявления сил. Посмотрев ему за спину, Арина поняла почему. Еще пятеро наемников кровожадно ухмылялись из дальнего угла корчмы. Силы были явно неравны. — Так что ответишь, яресса?

— Она никуда не пойдет, — выплюнул Жан, а Хотен согласно кивнул головой.

И это решило все. Если бы охотники не вмешались, Арина, скорее всего, просто познакомилась бы с новой компанией, выпила бы с ними по паре стопочек, как она и планировала изначально, и вернулась бы за свой столик. Но теперь гордость в купе с алкоголем взбунтовались против такого ущемления ее прав.

— Что? И кто это тут будет решать за меня? — тихим злым голосом поинтересовалась она. — Ты? — Девушка ткнула пальцем в грудь Хотена, тот промолчал, — а может быть ты? — она развернулась к Жану.

— Да, я, — не менее зло ответил он.

— Интересно, на каком основании? Ты мне что, отец, муж или брат? Да ты никто и имя твое никак!

— Ты — моя женщина! — Жан почти орал.

— Что? — одновременно воскликнули Арина и Хотен.

Позеленевшие от гнева глаза встретились с черными, и черные первые отвели взгляд, столкнувшись с вишневыми. А в это время со сцены раздалось:

— У беды глаза зеленые, не простят, не пощадят…

Сэм развлекался, глядя на любовные разборки. Он чувствовал, что непосредственно Арине угрозы никакой нет, ну если только головная боль утром. А на всех других ему было плевать. Особенно на этого выскочку Жана. Нашелся «жених»! Зная гордый и независимый характер подруги, Сэмуил мог бы посочувствовать парням, если бы испытывал к ним хоть толику симпатии, а так — сами нарвались, нечего было решать за Арину. Сагресса тоже получала удовольствие от происходящего, чего нельзя было сказать об остальных участниках процесса. Кент просто присел рядом с травницей и наслаждался музыкой, терпеливо ожидая решения Арины.

Жан же переключился на Хотена.

— Еще и ты лезешь! Разве Везунчик тебе не говорил, что я познакомился с девушкой?

— Ну и что? Ты постоянно с ними знакомишься! Да по Приграничью легенды ходят о твоих похождениях! — не остался в долгу Меч.

— Это другое!

— Знаю я твое — другое! Тебе лишь бы в постель бабу затащить.

— Хотен, ты мне друг. Прошу тебя по-хорошему, отступись, — с тихой угрозой в голосе произнес Жан.

— Она сама решит кто ей больше мил, — упрямо набычился гигант.

Арине надоело это слушать.

— Да пошли вы…., оба! — в сердцах воскликнула девушка. — Я не вещь, чтобы меня делить и никогда ею не стану. И я сама выбираю себе мужчин, — эти слова она произнесла, глядя на Жана.

Как часто бывает у выпивших людей, настроение резко пошло вниз. Стало тоскливо. Сэм понимающе протянул ей гитару. Корчма притихла. Даже охотники перестали ругаться. Арина окинула взглядом людей и поймала внимательный, уважительный взгляд Кента. Наемник улыбнулся одними глазами и вдруг подмигнул ей задорно, по-мальчишески. Настроение опять поползло вверх. Сами собой в памяти всплыли стихи.

— Эту песню я хочу посвятить всем наемникам, а особенно тебе Кент, — объявила Арина, усаживаясь прямо на помост.

Мне кажется порою, что солдаты,С кровавых не пришедшие полей,Не в землю нашу полегли когда-то,А превратились в белых журавлей.

Народ и в корчме и на улице притих. В тишине раздавался только негромкий голос девушки. Она, опустив голову, перебирала струны, а перед глазами вставали кадры военных хроник.

Они до сей поры с времен тех дальнихЛетят и подают нам голоса.Не потому ль так часто и печальноМы замолкаем, глядя в небеса?

Кто-то тихонько всхлипнул. Сэм обнял за плечи и прижал к себе Сагрессу, а травница во все глаза смотрела на Арину и думала, откуда в таком юном создании столько боли? Кого она потеряла в великих и малых битвах? Эльфийка опять попыталась прочесть память Чужой, но вновь была отброшена мягким, но сильным импульсом. Вот зараза, даже сейчас киборга не расслабляется!

Летит, летит по небу клин усталый —Летит в тумане на исходе дня,И в том строю есть промежуток малый —Быть может, это место для меня!

Военные хроники… Кадры войны вжились в память так, словно она сама побывала в этой мясорубке. Взлетающая земля, дым, подбитый самолет, люди с перекошенными в крике ртами. Вокзал, эшелон с ранеными и молоденькая медсестричка с охапкой подснежников. Поколению Арины тоже не удалось избежать войны. Афганистан. Скольких однокашников и друзей они так и не дождались, сколько ребят изломала эта чужая война.