Сара Дж. Маас - Двор шипов и роз (ЛП) Страница 55

— С чего мне хотеть чьи-то объедки? — сказала я, пытаясь оттолкнуть его. Он снова схватил меня за руки и прикусил за шею.

Я вскрикнула, когда его зубы сомкнулись на нежной коже между плечом и шеей. Я не могла пошевелиться — не могла думать, весь мой мир сузился до ощущения его губ и зубов на моей коже. Он не укусил до крови, но прикусил достаточно сильно, чтобы удержать меня. Давление его тела на моё, твёрдое и мягкое, вынудило меня потерять самообладание — увидеть вспышку и прижаться к нему бёдрами. Я должна его ненавидеть — ненавидеть его за глупый ритуал, за девушку, с которой он сегодня был…

Его прикус ослаб, и его язык прошёлся по тому месту, где были его зубы. Он не двигался — он просто застыл на месте, целуя мою шею. Тщательно, сосредоточенно, лениво. Жар пульсировал между ног, а когда его тело прижалось к моему, едва ли не каждой клеточкой, с моих губ сорвался стон.

Он отпрянул назад. Для освобождённой кожи воздух казался колючим и холодным, я задыхалась, когда он смотрел на меня.

— Никогда больше не смей ослушиваться меня, — сказал он, его голос звучал глубоким мурлыканьем по телу, пробуждая всё и баюкая.

Осознав сказанные им слова, я выпрямилась. Он по дикому усмехнулся мне, а я ударила его по лицу.

— Не говори мне, что делать, — выдохнула я, ладонь жгло. — И не кусай меня, как какой-то взбесившийся зверь.

Он горько усмехнулся. Лунный свет обратил оттенок его глаз в цвет листьев в тенях. Больше — я хотела тяжести его тела, прижимающего моё; я хотела его губ, зубов и языка на обнажённой коже, на груди, между ног. Всюду — я хотела его всюду. Я тонула в этой жажде.

Его ноздри раздулись, когда он услышал мой запах — услышал каждую прожигающую, неистовую мысль, пульсирующую в моём теле, моих чувствах. Он со свистом выдохнул.

Прежде чем уйти прочь, он рыкнул — низко, разочарованно, злобно.

Глава 22

Проворочавшись всю ночь, я проснулась с ноющей головой, когда солнце было уже высоко.

Слуги всё ещё спали после ночного празднования, поэтому я сама приготовила себе ванну и долго в ней отмокала. Как бы я ни пыталась забыть ощущение губ Тамлина на шее, на месте, где он укусил, образовался огромный синяк. После купания, я оделась и села за туалетный столик, чтобы заплести волосы.

Я открывала ящики столика в поисках шарфа или чего-нибудь, чем можно прикрыть виднеющийся над воротником голубой туники синяк, но затем я замерла и посмотрела на себя в зеркало. Он вёл себя как дикое животное, и если к утру он пришёл в себя, тогда пусть видит, что сделал, это будет хоть каким-то минимальным наказанием.

Презрительно фыркнув, я больше расстегнула воротник туники и заправила золотисто-каштановые пряди волос за уши так, чтобы ничего не скрывало синяк. Я не буду съёживаться от страха.

Негромко напевая и размахивая руками, я спустилась вниз по лестнице и последовала на запах в столовую, где, как я знала, обычно подают ланч для Тамлина и Люсьена. Распахнув двери, я увидела их на привычных местах за столом. Я могла бы поклясться, что Люсьен спал и сейчас, с вилкой в руке.

— Хорошего дня, — бодро сказала я, с особенно сахарной улыбкой для Высшего Лорда.

Он моргнул, глядя на меня, и оба фэйри пробормотали свои ответные пожелания, когда я села напротив Люсьена, а не как обычно — напротив Тамлина.

Я выпила достаточно много воды из своего бокала, прежде чем приступить к пище. Я наслаждалась напряжённой тишиной, расправляясь с едой на своей тарелке.

— Ты выглядишь… посвежевшей, — заметил Люсьен, бросив взгляд на Тамлина. Я пожала плечами. — Хорошо спала?

— Как младенец, — улыбнувшись ему, я снова вернулась к еде. Я чувствовала, как взгляд Люсьена неминуемо спускается к моей шее.

— Что это за синяк? — требовательно спросил Люсьен.

Я указала вилкой на Тамлина.

— Его спроси. Он это оставил.

Люсьен переводил взгляд с Тамлина на меня и обратно.

— Почему у Фейры на шее оставленный тобой синяк? — спросил он без капли веселья.

— Я укусил её, — сказал Тамлин, не отвлекаясь от разрезания стейка. — Мы столкнулись в холле после Обряда.

Я выпрямилась на стуле.

— Кажется, она хотела умереть, — продолжал он, разрезая мясо. Когти оставались спрятанными, но пытались пробиться сквозь кожу над костяшками пальцев. У меня перехватило дыхание. О, он был взбешён — в ярости от моей глупости покинуть комнату — но каким-то образом ему удалось сдержать свой гнев на тугом, очень тугом поводке. — Так что, если Фейра не считает необходимым следовать приказам, то я не могу нести ответственность за последствия.

— Ответственность? — вспыхнула я, положив руки на стол. — В холле ты припёр меня к стенке, словно волк кролика!

Люсьен поставил локоть на стол и прикрыл рот рукой, его красноватый глаз сиял.

— В то время как я мог быть не в себе, Люсьен и я сказали тебе оставаться в твоей комнате, — Тамлин говорил так спокойно, что мне хотелось рвать на себе волосы.

Я ничего не могла поделать. Даже не пыталась бороться со вспышкой эмоций, затмившей всё остальное.

— Фэйские свиньи! — крикнула я, а Люсьен захохотал, едва не опрокинувшись на стуле. При виде растущей на губах Тамлина улыбки, я ушла.

У меня ушло несколько часов на то, чтобы прекратить рисовать маленькие портреты Тамлина и Люсьена с чертами свиней. Но, когда я закончила последний — «Две фэйские свиньи, барахтающиеся в собственной грязи», так я их назову — я улыбалась в своей собственной чистой и светлой комнате для рисования. Я знала, что Тамлин заглянет сюда.

И от этого… мне становилось весело.

***

Мы извинились за ужином. Он даже принёс мне букет белых роз из парка его родителей, и, несмотря на то, что я отмахнулась от них, вернувшись в комнату, я убедилась, что Элис хорошо о них позаботилась. Она сухо кивнула мне, пообещав отнести их в комнату для рисования. Я засыпала с улыбкой на губах.

Впервые за долгое, долгое время, я спала спокойно.

***

— Не уверена, должна ли я радоваться или беспокоиться, — сказала Элис следующим вечером, помогая мне надеть чехол под платье, золотистая ткань скользнула вниз по поднятым рукам, затем Элис дёрнула её вниз.

Я слегка улыбнулась, любуясь замысловатым металлическим кружевом, охватившим мои руки и корпус, словно вторая кожа, а после свободно спадающим на ковёр.

— Это просто платье, — сказала я, снова поднимая руки, когда она принесла платье из бирюзовой паутинки. Оно было достаточно прозрачным, чтобы увидеть мерцающую под ним тонкую золотистую ткань, а ещё лёгким и воздушным, полным движения, как если бы оно струилось вслед за невидимым потоком.