Юлия Фирсанова - Точное попадание Страница 55

И в это мгновение произошло еще кое-что. Я поверила Лаксу, всему тому, что он говорил о богах, Силах и Творце, потому что огонь, горящий в глазницах статуи, не был уловкой или магическим фокусом. Это была высшая сила в чистом виде, я ощущала ее пульсацию, не присущую живым созданиям, куда более могучую и значительную. Обличающая мощь излилась в храме справедливости. Вытянулись по струнке, словно старались казаться прямее и ответственнее под оком божества, жрецы и стражники, преступники невольно задрожали сильнее, лишь Гош Косой взял да и плюнул на коврик еще раз, а потом отвернулся от Гарнаговой статуи. Невольно в глубине души зашевелилось нечто, похожее на уважение к ублюдку. Пусть кровожадный, однако же убежденный мерзавец, не собирающийся каяться в том, в чем себя виновным не считает, как жил всем назло, так и помрет. Неправильное, конечно, уважение, нельзя таких тварей уважать, но проявление силы пред лицом бога чего-то да стоит.

Стража оттащила Косого (я, правда, так и не поняла, откуда прозвище «Косой»: ни глаза, ни рожа, пусть и бандитская, у него перекошены не были) прочь от коврика и на место первого толкнули второго смертника. Судейский вернул в сундучок свиток, достал другой и снова принялся вещать. Мужик слушал свой приговор, повесив голову. Тут была типичная бытовуха на почве чрезмерного употребления алкоголя. Нализавшись в зюзю, бугай схватился за топор и порешил всю семью, а потом и соседей. Так топором и махал, пока городская стража не подоспела. Значит, та серость, которую я разглядела, обозначала разрушение личности под действием зеленого змия. Сейчас мужик был более-менее адекватен, ведь в заключении его держали на просушке. Поэтому вполне осознавал, чего сотворил, вину принимал и оправдываться не собирался. После завершения чтения приговора (ему, как и вору, виселицу прочили) склонил голову еще ниже и глухо прогудел:

— Чего уж там, виноват, демоны попутали…

Жрецы испросили мнения у статуи, глазки запылали красным, но уж не знаю, показалось ли мне, или так оно на самом деле было, интенсивность сияния была послабее. А может, причиной тому было раскаяние мужика. Головой он о коврик не бился и не рыдал, но даже я видела, что переживает обо всем, чего сотворил по пьяни. Пусть даже жена стерва, дети спиногрызы, теща пила, а соседи ворье, но решать проблему топором — малость чересчур.

Послужного списка третьей приговоренной мы с палачом ждали с нетерпеливым интересом. Оказалось, девица отравила своего хахаля за то, что он ушел от нее к другой. Я ей почти посочувствовала — экие мавританские страсти, Отелло в юбке, «не доставайся же ты никому» и все такое прочее. Убийца своей вины не отрицала, скорчилась на коврике перед Гарнагом маленькой жалкой кучкой ветоши. Не ждала и не надеялась на милость. Жрецы снова завели свою традиционную волынку, но на сей раз глазницы божества не озарились ни красным, ни голубым, ни иным, по выбору пользователя, оттенком пламени. Судейский скатал приговор трубочкой и беспомощно зыркнул на палача, при виде магевы часть морщин на лбу у него разгладилась, и он заспешил к нам:

— Сам Гарнаг привел вас в храм, почтенная магева!

— Она говорит, девица и виновна и невиновна, — с ходу наябедничал воин. — Но как это понимать, пока не объяснила.

— А чего тут понимать, — я наконец сообразила, что к чему, и небрежно повела плечами, — чашу с ядом она своему парню поднесла, это факт. Но травить его собиралась или что-то другое сотворить, вот с этим и надо разобраться.

— Обвиняемая Руслина во всем призналась, — указал на факт клерк.

— А можно я у нее сама спрошу? — предложила я быстро.

— Воля твоя, магева. — Мужчина был рад свалить разборку на кого-то другого, если уж Гарнаг подкачал, пусть хоть колдунья поработает, а его дело готовые приговоры читать.

Я прошествовала к девице и торжественно спросила:

— Перед лицом божества справедливости ответь, зачем ты дала ему тот напиток?

— Приворожить хотела, — раскачиваясь вперед-назад, безразличным тоном, таким, какой куда больше криков, стонов и рыданий свидетельствовал о глубоком душевном потрясении, шепнула красавица. — Он к другой уходил, отпускать не хотела, а теперь мне одна дорога — за ним… Видно, так боги судили!

— Зелье сама готовила или кто дал? — деловито уточнил судейский, мигом ухватив суть. Видно, не только читать был обучен, но и кое-какие шарики с роликами в башке имел и пользовался регулярно.

— Марьица Ворона, — снова шепнула девица, переходя из безразличного состояния в мрачную печаль.

— Это травница достойная, — нахмурился, покачав головой, всезнающий клерк, — репутацию хорошую имеет и жалоб на нее не числится.

— Так я и не говорила, что вместо Руслины кто-то другой хотел того парня на тот свет спровадить, — прикусила губу и привычно почесала нос, чтобы лучше думалось. Как всегда помогло. — Как он умирал? Удушье, может, было беспамятство, пятна по телу, отеки?

— Да… Ты знаешь этот яд, какого в питие не нашли наши травники? — насторожился клерк, жрецы и стражи слушали так внимательно, словно меня четвертой на коврик поставить хотели и нарядить в симпатичный мешок.

— Нет, я знаю эти симптомы, — усмехнулась я. — Ни Руслина, ни Марьица не желали смерти неверного ухажера. То, что случилось с ним, в тех краях, откуда я родом, называется анафилактическим шоком. Это крайняя степень реакции организма на вещества-аллергены.

Вот уж не думала не гадала, где и когда мне знания, добытые на занятиях в школьном УПК, пригодятся! А я еще учить не хотела…

— А если без колдовских слов? — попросил палач по праву самого старого знакомого.

— Случалось вам съесть что-то диковинное или унюхать непривычное так, чтобы вы чихать или чесаться начали, может, сыпью покрылись, в горле засвербело? — уточнила я. Увы, насколько помню, аллергия — болезнь современного мира, ослабившего иммунитет людей, в старину встречалась чрезвычайно редко, но, может быть, мне повезет?

— Как-то маму подруга угостила привозными ягодами, — с трудом припомнил клерк. — Я совсем маленький был, съел всего пару штук, но красные пятна несколько недель не сходили, чесались…

— Это и была аллергия! — возликовала я. — Только не сильная, а в том настое, что привораживать должен, на беду парня попалась какая-то заморская трава или ягода, от которой его так раскорячило. Случай, конечно, редчайший, но не злой умысел, а роковая случайность угробила жертву.

— Дело должно быть передано для повторного расследования, — решил судейский и закончил делать пометки тонким перышком на свитке. Писал клерк на весу, но удивительно ровно и споро, я даже позавидовала таким навыкам каллиграфии. — Магева, соблаговолите ли подписать свои показания?