Наталья Ломаченкова - Феникс. Песнь Первая Страница 55

И исчезает. На этот раз — навсегда.

Ещё немного стоим, в немом восхищении и нежелании разрушать неясное ощущение единения. Но песня всегда имеет начало и конец, и нельзя продолжать её против её воли. И я замолкаю.

Ветар окидывает нас странным взором, и даже мне не под силу разобраться в тех чувствах, что он сейчас испытывает. Какое-то время мне кажется, что он готов задать вопрос, что тайна, которую я хранила всё это время уже должна быть раскрыта, но особо громкий стон разрывает тишину, и принц стремительно разворачивается и уходит к раненым. Битва закончилась, наступает время мира. И на смену бесстрастному воину приходит чуткий Знахарь.

Ильназар смотрит ему вслед. Я чуть улыбаюсь.

— Не жалеешь?

Он умело делает вид, что не понимает о чём я.

— Не знаю, что вы имеете в виду, госпожа.

Фыркаю и машу рукой. Если им так хочется поиграть… Какие же они всё-таки мальчишки! Но я не буду вмешиваться. В конце концов, это просто не моё дело.

— Никогда бы не подумал, что такое возможно… — Ильназар обводит зачарованным взглядом освобождённый лес и выразительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами. Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что я буду в состоянии одним взглядом разогнать семёрку Пьющих Души, и я бы тоже с удовольствием посмеялась над удачной шуткой. Мда, жизнь частенько преподносит сюрпризы. И порой, не очень приятные.

— Кто вы? — в лоб спрашивает эльф, пристально вглядываясь в мои глаза, уже успевшие сменить истинное зрение на человеческое. — Ни одному магу такое не доступно! Богиня?

Вздыхаю. Ну, рано или поздно это должно раскрыться. Я же не могу утаивать свою сущность от сааль-ри, связанного со мной неразрывными нитями.

— Нет… Я просто…

— Альнаор! — сердитый голос Ветара долетает с другого конца улицы. — Ты не хочешь наконец заняться чем-нибудь полезным? Допустим, мне помочь?!

Кидаю косой взгляд на Ильназара, который выглядит весьма недовольным. Но, раз есть повод в который раз увильнуть от однозначного ответа, почему бы им не воспользоваться?

Ехидным импульсом передаю принцу всё, что я о нём думаю, и своё полное возмущение. Можно подумать, что последний час я просто сидела на берегу пруда и нежилась под солнышком! Но в конце концов признаю его правоту и со страдальческим вздохом подхожу к Знахарю, уже опустившемуся на колени около очередного раненого.

— Я не знаю, как благодарить вас, господа, — в который раз склоняется перед Ветаром пожилой мужчина с поседевшими за сегодня волосами. Я, уже привычно уступив ведущую роль принцу, только с жалостью наблюдаю за сыном старосты, которого лишь чудом сумел спасти вездесущий Ильназар, почти вслепую отправив стрелу в грудь аваира. Сам эльф стоит около меня, непроницаемыми глазами осматривая место недавнего побоища. Но я ясно ощущаю в себе его гнев.

Около двух десятков умерших… без единого следа на теле. Залитые кровью улицы, теперь усердно посыпаемые песком, чтобы отбить тошнотворный запах… они всё же пытались сопротивляться. Жестокие раны, которые с трудом заживляла даже магия Знахаря… порой Всадники не ограничивались одной только душой.

А если бы мы не успели?

Лучше не думать об этом.

— Не стоит благодарности, — в который раз отвечает Ветар, и в его голосе, несмотря на железную выдержку, всё же проскальзывают нотки усталости. Даже сила Знахаря имеет свои пределы.

— Вам лучше отдохнуть, — с мягкой печалью обращается к нам незаметно подошедшая женщина. Её руки и платье в бурых пятнах — она помогала раненым дождаться прихода принца. И отчаянная боль в глазах, скрытая неумелой маской. Дочь… моя девочка…

Выныриваю из чужого горя, отворачиваюсь, коря себя за малодушие. Чувствую, как в глазах появляются слёзы. И знакомая рука ложится ко мне на плечо, поддерживая и прося поддержки.

Ветар с слабо кивает головой. Я ощущаю, что он уже едва стоит на ногах.

— Мы в самом деле можем задержаться, — голос Ильназара звучит уверенно и непривычно властно. — Ничего не произойдёт за одну только ночь.

Стараюсь ничем не выдать своего изумления. Ветар пристально вглядывается в непроницаемые изумрудные глаза, словно видя в них нечто, скрытое от посторонних. И потом протягивает руку.

— Спасибо.

Я облегчённо выдыхаю, но эльф смотрит на протянутую в жесте дружбы ладонь, и лицо его искажается болезненой гримассой.

— Ты не обязан… ты же не знаешь, кто я такой.

— Ты спас мне жизнь, — просто отвечает принц. — Мне не нужно знать большего.

Ильназар закусывает губу. Кажется, что внутренняя боль вступила в поединок с гордостью. И внезапно он решается — наших сознаний одновременно касается импульс чужой памяти. Преступление и наказание. Я понимаю, что нам отдали право судить.

Лента времени разворачивает перед нашими сознаниями события прошлого.

…- Ты же не допустишь, чтобы со мной что-то произошло? — нежная эльфийская речь ласкает слух, рука тянется погладить шелковистые почти белые волосы.

— Конечно, аддари. Обещаю.

Синие, словно сапфир, глаза девушки смеются. Тонкие пальцы легчайшим движением касаются щеки, очерчивая линию скул. Эльф наклоняет голову, стараясь губами дотронуться до неуловимой руки. В ответ слышится игривый смешок.

— Поймай меня, Ильназар!

Миг — и платье цвета персика исчезает среди бледных стволов он-терью.

Эльф неторопливо скользит следом, не упуская взглядом изящной фигурки, мелькающей то тут, то там. Он мог бы уже давно нагнать девушку, но, как и она, просто наслаждается этой игрой, с лёгким снисхождением позволяя любимой ощутить, что она превосходит его.

— Ты отстаёшь, Ильназар!

— Мне не угнаться за тобой, аддари.

И она тоже чувствует в этих словах шутливую ложь, но этот обман ей нравится. И лёгкая фигура ласточкой взлетает по вделанным в скалу ступеням, устремляясь на самую вершину высокого мола. Непонятное чувство тревоги заставляет эльфа увеличить скорость бега.

— Ульярра! Подожди!

В ответ долетает только знакомый лучистый смех. Она довольна, что наконец заставила дерзкого и своенравного охотника волноваться.

— В чём дело, Ильназар? Разве ты не обещал, что со мной ничего не случится?

Эльф наконец достигает вершины. Она стоит на небольшом уступе спиной к морю, раскинув руки. Ветер развевает складки её лёгкого одеяния. Будь сегодня видно солнце, нежная ткань бы заиграла всеми оттенками, но небо непривычно тёмное. Надвигается шторм, и волны далеко внизу с силой ударяют в твёрдый гранит скалы.

Ему становится страшно. Он протягивает ей руки.

— Ульярра…