Борис Сапожников - Ultima Forsan Страница 55

- Нам остаётся лишь уповать на вашу уверенность в себе, мессере.

- Не сочтите за труд, дон Бласко, - обратился к нему преподобный, - займитесь костром, а мы с мессере Рейнаром закончим ставить палатку.

- Конечно-конечно, господа, - издевательски изыскано раскланялся с нами дон Бласко, - не смею вам мешать, - и отошёл на пару шагов, принявшись нарочито громко звенеть котелком и треногой.

- Кто вы такой? – задал прямо вопрос преподобный. – Мессере Рейнар, я отлично умею читать татуировки, но они явно не передают вашей истинной сути.

- Не я наносил их, - пожал плечами я, - и читать не умею. Но может быть, прежде никому не приходилось сталкиваться с кем-то вроде меня. Может быть, я уникален.

- Бросьте эти сардонические шуточки, мессере, - ледяным тоном заявил де Бельзак. – Я, в конце концов, опытный инквизитор, и мне со многим пришлось столкнуться. Если применять расхожую классификацию господина Боккаччо, то вы – тиран, не так ли? Но как случилось, что вы служите церкви и вас боится египетская ведьма?

Да уж, господин Боккаччо, решивший переплюнуть своего знаменитого предка, и написавший невероятно популярный труд «Чумной Декамерон» внёс известную определённость в нашу жизнь. Он систематизировал и дал в своих историях имена многим доселе безымянным тварям, порождённым чумой, поименовав новое зло и сделав его куда менее страшным, нежели оно было прежде, когда не имело имени и классификации.

И самым страшным из порождений чумы он называл тиранов. В своё время я считал, что он вообще выдумал их, слишком уж невероятным было описание. Нечистые, живущие среди людей, почти не отличающиеся от них, лишь свечи чёрного воска способны распознать тирана. Самой страшной способностью тиранов является умение управлять чумными тварями, всеми и всякими порождениями жуткой заразы. Даже некромантам не сравниться с ними в этом, и ни один из тёмных колдунов не может подчинить себе тирана.

- Я дважды проклят, преподобный, - честно ответил я, не знаю уж, как он распорядится этим знанием, но это уже его дело. – Меня и в самом деле пытались превратить в тирана, но оказалось, что в моём теле уже живёт другая болезнь, куда более страшная.

- Так вы, мессере Рейнар, и есть тот самый прокажённый, который умудрился заразиться чумой.

Глаза преподобного округлились. Он глядел на меня, наверное, с минуту, позабыв о том, что мы ставим палатку. И только налетевший порыв ветра, едва не поваливший всю пока ещё шаткую конструкцию, заставил его прийти в себя.

- Это невиданное диво перед вами, - изобразил я шутовской поклон, едва не уронив палатку. Не стоит проделывать подобные кульбиты, когда ставишь её. – А теперь, пока нас ещё никто не слышит, расскажите, что на самом деле произошло?

- Что вы имеете в виду? – попытался изобразить незнание де Бельзак, и получилось у него достаточно достоверно. Вот только факты говорили мне об обратном.

- Я имею в виду, что на самом деле произошло с отрядом капитана Гальярди, - настаивал я. – Он имел неосторожность показать мне оружие и доспехи своих бойцов. Они перебили друг друга.

- С чего это вы сделали такой вывод? – теперь де Бельзак отменно изобразил равнодушие, но и этот приём меня не обманул.

- К примеру с того, что в сундуке не было ни одного трофея, - ответил я. – Он собрал оружие своих бойцов, кое-какое было пришедшим в негодность, и его только в переплавку пускать. Но не взял ни единого трофея у наёмников. Вы не находите, что это выглядит, по крайней мере, странно. Вам, наверное, неприятно говорить, но я должен знать правду. От этого зависит успех всей нашей экспедиции, поймите же это, наконец, преподобный.

- Я не хочу, чтобы это слышали дон Бласко и его спутник, - сказал де Бельзак. – Не то, чтобы я не доверял им, но всё же… В первую смену будем дежурить вместе, я всё вам расскажу. Хотя, уверен, сейчас это не имеет значения. Завтра мы будем в Лугано, а ещё через два дня – в Цюрихе, где ведьма понесёт заслуженное наказание.

Я пожал плечами – в конце концов, от нескольких часов ничего не зависит. Ведьма будет вести себя тихо, пока я рядом. Я был уверен в этом. Слишком много страха плескалось в её взгляде, когда она поняла, кто я такой на самом деле и что могу сделать с ней.

Вскоре вернулись наши дровосеки, волоча вполне достаточно веток разного размера, чтобы и костёр горел до утра, и на подложку в палатку осталось. Мы недолго провели у огня тем вечером. Путешествие по размокшей дороге вымотало всех, и капитан не стал спорить, когда мы с преподобным снова захотели стоять первую вахту.

- Дон Бласко и Агирре – ваш второй караул, - распорядился Гальярди, - мы с Казарро дежурим последними. Скрипач, считай, что ты вытянул счастливый билет. Проспишь всю ночь.

- Если волки снова к нам не заявятся на огонёк, - хохотнул Агирре, но шутку его как обычно никто не поддержал.

Мы быстро допили чай, проглотив вечернюю порцию еды, и все, кроме нас с де Бельзаком, отправились в палатку. Однако начинать тяжёлый разговор преподобный не спешил, а я и не торопил его – пускай все улягутся и заснут покрепче, чтобы не слышать о чём мы с ним беседуем.

- Ведьма отравляла души бойцов отряда, - без вступлений начал рассказ де Бельзак, - по капле вливала в них свой яд. Никакая защита не может быть абсолютной, и ведьма пользовалась этим. Как ни пресекал капитан Гальярди разговоры с нею, а она умудрялась бросить слово там, вставить пару слов тут, пока его люди ехали рядом с её клеткой. В отряде начались конфликты, но авторитета капитана хватало, чтобы всё прекращать на месте. Но ведьма не столько говорила, сколько слушала. Она очень умна и коварна, ей хватало шуточек и оговорок, чтобы узнавать слабости бойцов и использовать их. Она растравливала старую вражду между ними, возникавшую давным-давно и вроде бы столь же прочно забытую. Не прошло и недели, а солдаты уже глядели друг на друга волками, и на привалах всё чаще вспыхивали конфликты. И всё чаще бойцы хватались за ножи.

- И это особый отряд? – удивился я. – Никого получше не нашлось, чтобы конвоировать ведьму?

- Бойцы капитана Гальярди – охотники на нежить, - ответил де Бельзак, - и отлично послужили королеве Наварры в качестве matamuertos.[37] Да и в недавнем сражении с серой ордой проявили исключительно с лучшей стороны. Мы считали, что души их достаточно закалены, чтобы противостоять чарам и искушениям ведьмы. Увы, и я, и епископ ошиблись в них.

- А двое кастильцев и уроженец кантонов оказались крепче, - пожал плечами я. – Удивительное дело, не находите?

- Вы отлично понимаете, что дон Бласко не так прост, как хочет показаться, а его приятель Агирре спрятался за своими шуточками и фальшивым смехом, как за стеной. Что ж до Скрипача, то он слишком неразговорчив, чтобы раскрыть хоть какие-то тайны. Он для всех закрытая книга, что его и уберегло, как и моя вера.