Игорь Федорцов - Черная нить горизонта Страница 55

− За дорогой не наша территория, − предупредил младший.

Последующие три схватки он выиграл без труда. Разделал двух копейщиков, алебардиста и мечника, и какого-то странного типа с двумя саями*, которыми тот пользовался умело, но слишком надеялся на свое мастерство. Мастерство мастерством, но чутья не теряй и когда перед тобой новичок или незнакомый. Противник забылся и лишился руки. Эти победы немного скрасили горечь поражений от братьев.

Брин остановился хлебнуть из канавы. Жажда разрывала горло. Вода отдавала гнилью. Но, другой не найти. Уже глотая, увидел на дне кость. Большую кость. В лохмотьях мяса сновали черви. Он закрыл глаза и продолжил цедить.

Очередной бой ему дался тяжело. С него сбили сэрвильер, легко ранили в бедро и еще раз оцарапали лицо. Но он вышел победителем. А победив, устало глянул поверх крыш. Солнце падало в закат, таща за собой прохладу вечера. Хотя для осени пекло как будто пик лета, а не начало диоса*. Он увидел верхушку полуразрушенной стелы. Значит еще два-три квартала и он доберется до цистерн.

То, что ему встретился серьезный противник, догадался сразу. Человек не прятался, не крался. Просто поджидал.

− Значит эти дураки, тебя отпустили? - покачал головой мечник. Хоть и обозвал братьев дураками, но как то с уважением. Мозги, мол, кривые, а руки прямые!

"Рэйч," − вспомнил Брин имя противника.

Мечник выше среднего роста, коренаст, на землю ступал крепко, однако подвижен и в движениях расчетлив.

Рэйч достал меч, задрал вверх, поглядел, как играет металл. Брин узнал децимийскую ковку. Откуда у бродяг такое оружие? И только случайно узрел на отвороте перчаток угольный знак Рыб.

"Вот оно что?!" - ужаснулся Брин. Ночных Рыб в Тайгоне боялись больше инквизиции Барамана.

− Приступим что ли. А то жарко, − Рэйч встал в позицию и официально представился. - Кабер Рэйч. Когда-то носил приставку ро, но с той поры слишком много пролилось дождей.

Зазвенела сталь, затопали ноги, закружилось небо над сражающимися. Рэйч повредил Брину глаз рукоятью меча.

− Что? Этому не учат? - спросил он, отходя в позицию.

Брин попробовал протереть рану. Но лучше видеть не стал. На пальцах осталась кровь и слизь.

Мечник давал время собраться с духом и силами. Брин решил выполнить ,,связку Ройга". Не сразу. Иначе его легко разгадают. И не так, как учатся, выплачивая огромные суммы фехтмейстеру. Он сам придумал вход в атаку и довольно эффективное завершение. Из двадцати, восемнадцать ничего не смогли противопоставить его придумке. Только двое. Робер и сам мэтр Филлипо. Брин рассчитывал на эту атаку. На другие оставалось все меньше и меньше сил. Вернее их совсем не осталось.

Он все проделал правильно. Как задумывал, как многократно отрабатывал. Не получилось. Заработав по голове оглушающий удар плашмя, отлетел и рухнул на спину. Подняться не смог. Дома и небо расплывались. Он вспомнил Мэдока. Тот тоже легко ушел из-под смертельного удара. Смертельного для кого?

− Давай-ка еще разок. Больно мне понравились твои выверты.

Рэйч спрятался в тенек стены, ожидая пока противник поднимется.

Ныли ноги, ныла спина, руки отказывались держать оружием.

"Я не могу драться," - обреченно подумал Брин.

Но он все же поднялся. Сел, потом приподнялся на одно колено. Потом встал, используя меч как опору.

− Что же ты приятеля своего бросил? - терпеливо ждал его Рэйч. - А как же боевое братство? Благородство? Честь?

Брин не ответил сберегая остатки сил. Опять одолела жажда. Пошуровал во рту языком.

− Что у тебя там? Лекторий*? - спросил Рэйч, выходя из прохлады.

Брин осознал и принял, он не победит.

− Мой отес саплатит тебе, − еле разлепил пересохшие губы Брин. − Больсе сем стоит камень. Помоги мне выбрасса к систернам.

Мечник задал странный вопрос.

− Ты знаешь, что такое Улыбка Вдовца?

Брин мотнул головой - нет, и продолжил говорить. Ему нужен ответ!

− Полусис вдвое!

Рэйч поморщился - нет.

Два удара. Брин поставил плохой блок и пропустил атаку. Острое лезвие разделило череп надвое по линии прикуса зубов. Верхняя часть держалась на коже затылка. Брин ди Бекри проиграл.

− Вот это и называется Улыбкой, − Рэйч встал над поверженным и помочился. − И пахнешь как должно, − мечник сплюнул. - Не бросил бы приятеля.... Просто бы подох....

... На площадке перед рвом уйма народа. Керкитам едва удается поддерживать порядок и уберечь особо неосторожных от падения вниз. Но что толку? Все хотели первыми узнать результат поединка. Катепан Меш до хрипоты уверял, выиграет Брин де Бекри и ссылался на личное с ним знакомство и отзывы товарищей по школе мэтра Филлипо. Сам мэтр не пришел, но в тайне надеялся на победу ученика. Ведь триумф Бекри, триумф его Школы. А слава так легко приносит прибыль. Сестры Арда и Лэш ди Тенери тараторили о Робере ро Уде. Он лучший из мужчин! Причем разом краснели. И всем понятно, какое качество они величают лучшим. Точно не фехтовальное!

В сторонке держались личности, делавшие ставки на исход поединка. Между ними сновал человек и записывал на бумаге. Ему передавали записочки, он их читал, исправлял записи. Изредка отказывал, комкая послания и убирая в карман. Ничего не выбрасывал.

Из говорящих, галдящих и споривших молчали Грегор ди Бекри, у которого пропало всякое настроение разговаривать, Элиан ди Бекри, которому стоило открыть рот, клацали зубы, так нервничал. Молчала Аяш ди Буи, которую странно было видеть в таком месте. Редкая гостья на столичных торжествах или праздниках, здесь она, почему то присутствовала. Несколько раз её пробовали втянуть в беседу, но она слова не произнесла в ответ. Несведущие относили её молчание к переживаниям за своего жениха и с удивлением узнавали, именно Аяш ди Буи внесла залог за голову своего будущего мужа. То есть фактически оплатила его гибель! Косые взгляды, шушуканье, все это мало беспокоило севасту. Она наблюдала за пустой площадью за рвом, где на невысоком пыльном постаменте, под стелой, стояли две шкатулки. В обеих плата за смерть или награды за удачливость.

− Пора бы уже, − вздохнули рядом, истомившись неведеньем.

− Пора... Пора... Пора..., − пробежал шепоток по толпе. Затянувшееся ожидание утомило.

Цистерны Зуфия ничто иное, как подземные емкости закрытые плитами, куда в былые дни собирали дождевую воду. Со временем часть плит провалилась, вода в цистернах перестала держаться и теперь там, в смраде и гниение, доживали свои дни прокаженные. Туда же сбрасывали своих жертв лиходеи. Из цистерн тело несчастного на свет божий не выудить и самым пронырливым равдухам. Поговаривали, по тайным проходам, туда пробираются подземные твари из катакомб пожрать трупятины. И если им этого не позволить (цистерны предполагали засыпать), то они прямиком вылезут на улицы, к обывателям. В прочем легенд и страхов о цистернах ходило едва ли не больше чем о Крысином Поле.