Сэй Алек - Хитроумный советник Страница 55

— Интересно, — глубокомысленно заметил Модена, — На этот раз Её Сиятельство опять переплюнет своего августейшего супруга по количеству добытой дичи?

— К гадалке не ходи, — усмехнулся первый советник, — Ладно, кортеж начинает формироваться, поедемте, сэр Гарольд. Наши места поблизости от Его Сиятельства.

Благородные сэры и леди выстраивались в колонну не дольше четверти часа, после чего блистательное общество, под пение флейт и волынок менестрелей, двинулось в сторону леса, где уже поджидали егеря и загонщики.

Его Сиятельство Арин III, изволили находиться в приподнятом настроении, и шутить по каждому удобному поводу. Кавалькада следовала по дороге за ним с неспешной грациозностью и изяществом, благородные разговаривали между собой, отпускали двусмысленные колкости, флиртовали… Сэр Алан приблизился к мрачному как туча сэру Касу Корзуна.

— Вы — здесь? — удивился он, — Я слышал, что ваши братья отправились в поместье, чтобы предать тело сэра Страя погребению, и полагал, что вы отправились с ними.

— И оставил легион? — тоскливо ответил сэр Кас — На кого? Я же теперь преторианский легат… Нравится мне моя служба, или нет, но никто за меня моих обязанностей не исполнит. Я попрощался с братом здесь. Мать… поймет. Каа я тоже оставил в городе.

— Боги мои, его-то почему? — удивился первый советник.

— Он только приехал. Покидать службу через несколько дней после ее начала, даже из-за смерти брата, я считаю недопустимым. Каа проводит Язя, Зима и Ру на пол дня пути, и вернется в казармы сегодня же. Семейные проблемы Корзуна не запятнают честь их рода.

— Вы сильный человек, сэр Кас, — покачал головой сэр Алан и отъехал в сторону.

Лавора не сомневался, что разговор слышали все, кто был поблизости: и Массена, и Карено, и, что самое главное, барон Тайра. Сэр Алан отлично усвоил старый принцип, гласивший, что если хочешь что-то спрятать понадежнее, положи это на самое видное место.

Кавалькада, а было в ней под сотню всадников, подъехала наконец к лесу. На опушке было разбито множество шатров, слуги готовили охотничьи пики для всех участников, загонщики уже увели собак на позиции и из лесу раздавался их приглушенный расстоянием лай, — сэр Гай не первый раз организовывал забавы для Его Сиятельства, не ударил лицом в грязь и на сей раз.

— Вы всю дичь еще не распугали, а, благородный Пимену? — поинтересовался герцог.

— Не сомневайтесь, Ваше Сиятельство, не всю, — ответил лесничий.

— Это славно, славно… — пробормотал Арин III, осаживая коня, — Ну-с, давайте-ка по позициям, леди и сэры. Кто будет моим егерем?

— Я сам, — ухмыльнулся сэр Гай.

Всадники разорвали строй, и последовали за егерями в лес, на позиции. По невидимой команде загонщики спустили псов, и те ринулись в чащу. За ними, улюлюкая и размахивая выданными пиками, рвануло благородное общество.

Сэр Алан, вообще-то предпочитал соколиную охоту обычной, но на сей раз она увлекла и его. Заметив поднятого гончими оленя-трехлетку, он направил Шмеля за ним в погоню. Застоявшийся без дела конь развил такую прыть, что очень скоро отстали и псы, и егеря, и остальные преследователи.

Олень отчаянно вилял, делал петли, как заправский заяц, несся по прямой во всю прыть, пытаясь уйти от первого советника, но Лавора не отставал. Шмеля не надо было понукать — он сам рад был показать все, на что способен.

Бешеная скачка продолжалась почти час, сэр Алан сам не заметил, как оказался в глухой чащобе. Он вообще ничего не замечал, кроме спины удирающего оленя и копья в своей руке. Наконец зверь выдохся, сбавил скорость, и удирал уже просто по инерции, смирившись со своей неминуемой гибелью. Приблизившись почти вплотную, Лавора отвел руку для удара, и толкнул пику вперед, целя острием в спину оленя. Именно в этот миг Шмель резко рванул в сторону, прыгнув практически перпендикулярно своему движению и хрипя от охватившего его вдруг животного ужаса. Каким ни был сэр Алан замечательным наездником, удержаться в седле больше двух секунд ему не удалось. Единственное, что он успел, так это сгруппироваться в падении, и упасть на прелую листву, не поломав костей, но падение все равно вышибло воздух из его легких. На какое-то мгновенье глаза заволокла красная пелена. Не обращая на нее внимания, Лавора, кровь которого все еще бурлила от погони, вскочил на ноги, подхватил пику, которую отпустил падая, развернулся в ту сторону, в которой должен был быть олень и обмер.

"Вот те раз…", подумал он. Олень так и остался на том месте, где его должно было настигнуть копье советника. Животное еще билось в предсмертных конвульсиях — у него был переломан хребет. А рядом с оленем возвышалось другое, гораздо более опасное чем волк или кабан, создание. Короткая, красно-буро-коричневая шкура покрывала мускулистое тело, когти, длинной с человеческий палец венчали массивные лапы, рыжая грива вокруг морды, похожей на гротескную человеческую маску повисла неаккуратными прядями, а изогнутый скорпионий хвост, увенчанный смертоносным жалом, вздымался над спиной.

"Мантикор, — с безнадежной тоской подумал первый советник, поудобнее перехватывая пику и силясь восстановить дыхание, — А говорят, что в Айко их давно уже всех перебили". Мантикор был старый, массивный, матерый — об этом явственно свидетельствовали его размеры. Стоя на всех четырех лапах, ужасная, не знающая пощады тварь, могла смотреть отнюдь не низенькому сэру Алану прямо в глаза, не задирая морды.

"Говорят, единственный способ увидать мантикора, и остаться при этом в живых, это убить его, — мелькнула в голове советника мысль, — И как такую дуру валить?" Зверь, не отрывая взгляда от сэра Алана, коротко ударил лапой бьющегося оленя, и тот затих. Затем мантикор открыл пасть, полную длинных острых клыков, и издал долгий, леденящий душу тоскливый звук. Лавора почувствовал, как от рева (если ЭТО можно было так назвать) зверя у него начали сами по себе подкашиваться ноги, появилась слабость в коленях, задрожали руки, а сам он весь покрылся испариной. Где-то, не очень далеко, раздалось перепуганное ржание Шмеля.

"Песнь мантикора, конечно же… — пронеслось у него в голове, — Сейчас он ослабит мою волю, может даже до бессознательного состояния доведет, а потом, как того оленя…" Советника вдруг взяла злость. "А вот хрен тебе! — сэр Алан сбросил наваждение, — По сравнению с бароном Тайра ты — всего-навсего безобидный котенок! Я способен уделать Витару, значит, уложу и тебя".

— Иди сюда, тварь, — выдохнул Лавора, — Хватит серенады петь, попробуй меня сожрать!

Ответом ему стал недоуменный мяв мантикора.

"Если собирается сожрать, — пытался вспомнить повадки и уязвимые точки мантикора первый советник, про которые он некогда прочитал в теперь уже прочно забытом трактате об охоте, — значит броситься. Если нет, то ударит хвостом. Лучше бы я выглядел поаппетитнее — от удара хвостом уклониться очень трудно". Мантикор сделал пару шагов вперед, переступив через труп оленя, и припал к земле. «Бросится», облегченно вздохнул сэр Алан, готовясь принять зверя на пику. Только в последний миг он вспомнил, что мантикор всегда наскакивает с места, не давая жертве возможности приготовиться.