Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды Страница 55

На третий день стены ущелья раздались в стороны, и Панталер сделал пробный круг над отрогами. Вернулся возбужденный, столкнул людей к нависающей скале и велел Спарку переносить связки дров, обкладывая стоянку по кругу: буран идет! Спарк тихо обругал ежика-предсказателя. Панталер услышал, и тотчас вступился за собрата по цеху: Дилин смотрел погоду в ущелье, а Минча уже вон где осталось! Впрочем, по словам золотого грифона, буран продержится не больше полусуток.

Тогда-то Скарша и рассказала Игнату обещанную легенду о Людях Камня.

Люди Камня все носили на груди каменный кубик. Кто побогаче, те оправляли подвеску в серебро. Победнее — заказывали камень с отверстием и цепляли на простенькую веревочку. Но размер Камня оставался всегда одинаковым: Спарк оценил его примерно в ноготь большого пальца. И никогда камень не имел иной формы — только кубик. И нельзя было вешать драгоценный камень: только поделочный, стеновой или дорожный.

Первых Людей Камня было всего десять. Происходили они из города Теуриген. Где он стоял, семья Скарши никогда не знала. Несомненно лишь, что неподалеку от Леса. Потому что лет триста назад (Спарк сразу решил уточнить в Хрониках), к городу подступила целая армия зверей. Может быть, это были не совсем звери, а стаи под управлением людей — подробности за давностью лет стерлись. По крайней мере, один человек там был. Он явился послом в ратушу, где от имени Истока Ветров предложил военный союз против соседнего Хоградского государства… Хоград тогда находился там же, где и нынче: севернее Финтьена, и еще дальше от Седой Вершины, чем родной дом Скарши.

Горожане Теуригена предложения не приняли. То ли не сочли серьезным, то ли имели иные политические расчеты — словом, победила партия войны. С гордым ответом посланника завернули обратно к мохнатому войску, а чтобы грязные звери не воображали о себе чего не следует, послу отрубили руки. Дескать, не протягивай, куда не положено.

Следующим же утром войско Леса пошло на штурм. Город пал, и большинство горожан в бою погибло: человеческой армии еще можно сдаться, но сложить оружие перед зверьем? К тому же, за убийство или оскорбление посла горожан могли перебить поголовно, да не просто так, а с пытками — бывали случаи. Помня их, Теуриген сопротивлялся отчаянно. Каждый дом и каждый погреб приходилось брать с боем. Несмотря на приказ, пленными насчитали едва десяток бюргеров. Впрочем, может сперва было и больше десятка уже во времена деда Скарши, никто не помнил точного числа уцелевших.

Зато количество Камней помнили точно.

После боя звери тщательно перетаскали всех убитых в дальние ущелья, где и похоронили, засыпав ледяным крошевом. Пленников поместили в лагере под охраной.

Затем военачальники раздали своим полкам мерки: каменные кубики размером с ноготь большого пальца. До начала зимы войско Леса стояло возле взятого города. День за днем невидимый дракон пожирал дома и стены Теуригена. Выдранные из кладки булыжники калили на огне, после чего бросали в ледяную воду. Камень гулко лопался на все меньшие и меньшие кусочки. Пленники седели от ужаса, слыша каждый день непонятные звуки: громыхали тараны, звонко клекали молотки. Строения валили штурмовыми машинами. Стены молотами дробили на блоки; блоки на половинки; половинки на четвертинки, четвертинки на осьмушки — и так до тех пор, пока на месте города не остался ужасающе ровный слой щебня. Ни один камушек в этом слое не перевешивал розданные мерки.

Потом вывели десять пленников на холм, показали пустую долину и надели десять кубиковмерок — десять Камней — им на шеи. Увидав, чем икнулись отрубленные руки посла, двое сошли с ума тут же. Один откусил себе язык и захлебнулся собственной кровью. Семерых черные грифоны развезли в Финтьен, Хоград, Рохфин — и еще в другие города, которых теперь уже не было.

От этих семерых уцелевших пошли Люди Камня. Шесть семейств люто ненавидели Лес, и все, что было связано с Лесом. Основатель рода Скарши поменял «месть на совесть», приняв вину города. К счастью, неизвестному предку хватило ума не выражать свое мнение вслух. Он отказался мстить Лесу под видом то ли нездоровья, то ли слабости. Самым страшным, в чем до сих пор обвиняли род отступников, была всего лишь трусость. Истинная причина передавалась потомкам по старшей линии; Скарша подслушала ее совершенно случайно. Вот потому-то она и бежала именно в Исток — легендарный город, где люди не боялись Леса, понимали язык зверей, и самые эти звери вольно расхаживали по улицам.

По словам Скарши, Финтьен выглядел тем самым «образцовым» средневековьем, отличия от которого все время бросались в глаза Спарку. Девушке претило даже не пресловутое «право первой ночи» — местный князь ей, в целом, нравился. А вот провести жизнь после замужества запертой на женской половине; выходить только замотанной во все должные наряды и платки, по первому слову мужа и повелителя покорно молчать! Молчать рыжая не то, чтобы не умела: скорее, не могла органически. Полусутки пережидания бурана запомнились парню не ревом ветра, а неутомимым ручейком Скаршиной повести.

Но все на свете когда-нибудь кончается. Утих буран. Золотой зверь снова обнял крыльями высокое и чистое, бесконечной глубины синее небо: метель словно стерла с него зимнюю тяжесть, до блеска заполировала трещины. Короткий разбег, толчок… Скарша из седла махнула рукой на прощание. Каково-то ей теперь будет в родном городе? Она, правда, обмолвилась, что только с семьей повидается и подастся в более приятные места. Рубиться умеет, это хорошо. Да ведь жизнь не из одного боя состоит…

Девушка не хотела памяти о прошлом. Прощалась твердо и навсегда, от попыток подарить кошму наотрез отказалась. Спарк привычно скатал толстый коврик. Перехлестнул ремешком, вспомнив, как давным-давно на лесной опушке именно за этим делом впервые увидал Панталера. Проводил глазами золотую искру в голубом небе, прикинул: до вечера выходило еще больше половины дня, солнце даже не показалось из-за гор. Оправил одежду, мешок с едой и тяжелый боевой меч, одолженный Лотаном как раз на время одиночного перехода. Перевалил связку поленьев на низкие санки, бодро зашагал к ущелью. Глубоких сугробов не боялся: Панталер перед отлетом сделал разведочный круг, осмотрел горловину Минча и объяснил, что буран забил только вход, а дальше снег по колено. Не мед, но идти можно, и санки не завязнут.

Прокопавшись на восточную сторону, путник долго вертел головой, не понимая, отчего насторожился. Потом догадался: в ущелье было неправдоподобно тихо. Осторожно и спокойно Спарк зашагал дальше. Не хотелось резким звуком обрушить на себя лавину.