Анетт Блэр - По воле ведьмы Страница 55

— Кто-то там был крайне восприимчивым.

— Клодетт, — спохватился Эйден, — может, тебе надо отдыхать? Или, может, ты хочешь поесть?

В ответ на оба вопроса она покачала головой.

— Тогда, может быть, у тебя эти сны от лекарств были.

— Ты только что признался, что был там, где живет привидение.

— Ну да, был.

— А еще там был кто-то, — продолжала Клодетт, — кто рядом с тобой слышал, как плачет наша дочь.

Эйден подергал воротник рубашки, ослабляя его.

— Значит, это ты вкладывала в голову Сторм детский голос, когда я оказывался рядом?

— Сторм? Ее так зовут? У нее есть дар, так что от меня многого не требовалось. Это ведь она тебя сюда привела? У меня было чувство, что для нее это окажется не так уж легко. Даже в каком-то смысле опасно.

— Минуточку, и сколько ты видела?

— Я не видела в том смысле, что ты имеешь в виду. Я чувствовала, ощущала… предметы, людей… их эмоции. А что?

— Сторм и я… мы… вроде встречались.

— Ну, таких подробностей я не видела. Я же не суперменша. То, что я делала, требовало сил и энергии. Так что я пользовалась только детским плачем, чтобы привести тебя сюда. И, как видишь, получилось. Эйден, не надо чувствовать себя виноватым. Ты меня никогда не любил. И я это знала. А между тобой и Сторм я иногда ощущала любовь. Правда, вы еще сами этого не понимаете. Что, кстати, не удивительно.

— Клодетт, это безумие.

— Ну и не переживай. Притворись, что мне все это приснилось.

— Так и сделаю, пока ты будешь выздоравливать.

— Я устала, Эйден.

— Тогда отдохни. Но перед тем как уснешь, мы должны поговорить. — Только сегодня утром он жалел, что не может искупить то, через что по его вине пришлось пройти Клодетт. — Выходи за меня, Клодетт. Стань моей женой и позволь мне удочерить Бекки. Ты поправишься, и мы будем одной семьей.

— Не думаю, что у меня есть время выйти замуж, — сказала Клодетт.

— Ерунда. Нам не нужна шикарная свадьба.

Эйден попросил медсестру на посту вызвать священника. Бедный старик ожидал предсмертной исповеди и напутственной молитвы, но никак не свадьбы. Однако, поговорив с врачом Клодетт, воспылал энтузиазмом обвенчать пару. Эйдену это показалось подозрительным, тем более что доктор ничего объяснять ему не собирался, однако если тот разговор заставил священника согласиться обвенчать его с Клодетт, тем лучше.

Священник потер подбородок.

— Я знаю судью, даже двух, которые мне обязаны, но сегодня рабочий день… — размышлял он вслух. — Мистер Макклауд, я договорюсь, чтобы вы сдали анализ крови прямо здесь, а сам я пока сделаю несколько звонков.

Пока Клодетт спала, медсестра взяла у Эйдена анализ крови и даже успела принести результат.

Чуть позже перезвонил судья, и священник дал ему поговорить с доктором Клодетт. Еще через час приехал посыльный с разрешением на брак[50]. Священник нашел доктора и медсестру, которые сыграют роль свидетелей, когда все будет готово.

Слишком легко невозможное стало возможным. Здесь определенно действовали обстоятельства, которых Эйден не понимал, но, возможно, так даже лучше.

В стерильной палате подготовка к свадьбе была какой-то нереальной, особенно на фоне совсем недавно состоявшейся шикарной свадьбы Хармони и Кинга. Ощущению нереальности способствовало и то, что Эйден чувствовал, что женится не на той женщине.

Перед глазами проплывала вся его жизнь. Чтобы не потерять Бекки, нужно жениться на Клодетт. Женившись на Клодетт, он потеряет Сторм. Если останется со Сторм, потеряет Бекки.

Выход только один.

Чтобы сберечь Бекки, он готов сделать все, что в его власти.

— Ты это делаешь ради нашей дочери, — проговорила Клодетт. — Я знаю, Эйден.

Он вздохнул.

— И ради тебя тоже, Клодетт. Ты не должна была оставаться одна во время беременности. Мне хотелось бы наверстать упущенное…

— Для этого уже поздно.

— Но не для того, чтобы я стал отцом нашего ребенка. Моего имени нет в свидетельстве о рождении Бекки.

— Бекки? Так мама назвала ее? — Клодетт улыбнулась, но хрипы в ее дыхании заставляли Эйдена нервничать.

— Когда я была маленькой, я назвала свою любимую куклу Бекки. Она красивая?

— Просто красавица. Но соцслужба собирается забрать ее в детдом, потому что твоя мать в инвалидном кресле. Я позабочусь о твоей маме. Это легко. Сложно — оставить Бекки с нами. Соцслужбе нужны доказательства, что я ее отец.

— Я могу об этом написать, пока есть силы.

— И почему я сам не подумал?! — Потому что был в шоке, вот почему. Дочь, о которой он понятия не имел. Бывшая подружка, вернувшаяся из мертвых. — Давай тогда прямо сейчас этим и займемся, а потом нотариально заверим.

Медсестра дала Эйдену бумагу и ручку, а вскоре приехал сотрудник из больницы, который заверил заявление Клодетт, где она назвала Эйдена биологическим отцом Бекки.

Когда священник наконец открыл свою книгу для церемонии, улыбка Клодетт затмила ее бледность. Она почти сияла. Он будет хорошим мужем, хорошим отцом. И вместе они позаботятся о Джинни.

Но Эйден не мог не думать о Сторм. Сторм… Он подвел ее. Но он приехал сюда с ней, и она смогла выполнить свою магическую миссию. А это хорошо. «Хорошо», — сказал он сам себе.

Клодетт сжала его ладонь.

Он сможет это сделать.

Сможет.

Глава 41

Сперва Сторм купила все, что необходимо для котенка, и принесла к Джинни. Да, она откладывала неизбежное и прекрасно об этом знала.

По пути в хоспис она дважды заблудилась. Не то по ошибке, не то нарочно — трудно сказать. Но, в конце концов, она нашла это место.

На четвертый этаж Сторм поднялась на лифте, но не смогла заставить себя выйти, поэтому съехала вниз и только со второй попытки вышла на нужном этаже.

Подойдя к посту, она спросила:

— Не подскажете номер палаты Клодетт Лэнгли?

У двери слышались голоса. Сторм остановилась и встала так, чтобы видеть происходящее внутри, но оставаться незамеченной. Эйден стоял у кровати Клодетт, ласково держа в обеих руках ее ладонь.

Клодетт была похожа на живой труп, как скелет, туго обтянутый тонкой кожей. Длящаяся целый год кома превратила ее из женщины на снимке в доме Джинни в истощенное создание с проседью в рыжих волосах. Ужасно, но это легко исправить.

Эйден смотрел на Клодетт сверху вниз так, будто она была единственной женщиной на свете. Этот его взгляд был Сторм слишком хорошо знаком, и на нее вдруг нахлынуло тяжелое чувство потери.

Клодетт смотрела на Эйдена взглядом, полным любви и обожания, да таких беспредельных, что от боли Сторм согнулась бы пополам прямо в этом коридоре, если бы рядом туда-сюда не ходили люди. Единственное, что ей оставалось, — закрыть рукой рот, чтобы не дать горю вырваться на волю.