Сергей Лукьяненко - Дневной дозор Страница 56

А потом я подумал: а какого черта?

Закрыл глаза, сосредоточился в поисках Силы... и ощутил рядом практически неисчерпаемый источник: все еще открытый портал.

Ну и ну, до чего же все просто! Восстановить потраченные на Страстном силы – дело всего лишь нескольких секунд. А то, что портал Светлый, – меня ничуть не смущало, природа Силы все равно схожа.

И я стал впитывать мощь портала. Потихоньку, чтобы Светлая не сразу поняла, что происходит.

Для начала я слегка отпихнул тяжесть с себя – получилось, причем не могу сказать, чтобы это было слишком уж трудно. Потом я взял то, что находилось подо мной, в кокон. И убрал за пазуху, по-прежнему копошась на полу. Волшебница, кажется, заволновалась.

Я уже приготовился вставать, но тут вернулся Гесер; он весь истекал белым сиянием, как ангел в представлении пейзанина. Одной рукой он держал за плечо безвольного и покорного беглеца-викинга. Шаг, другой – и отпущенный викинг тряпичной куклой падает рядом со своими товарищами. Но вместо радости на лице Гесера я увидел нечто иное.

– Где Коготь?

Он мельком взглянул на волшебницу; та обеспокоенно втянула голову в плечи – я почувствовал, как она сканирует всех нас разом.

Нет, девочка. Мой кокон тебе не прошибить!

И Гесеру его не прошибить. Это я вам точно говорю, с высоты очередной ступеньки.

Но Гесер, не теряя времени, приблизился ко мне.

– Опять ты...

В его голосе я не уловил ненависти. Только безграничную усталость.

Я встал и зачем-то отряхнул одежду.

– Я.

– Ты меня удивляешь, – признался Гесер, буравя взглядом мою персону. – Удиви еще раз. Верни Коготь.

– Коготь? – Я картинно заломил бровь. – Ты о чем, коллега?

Гесер сжал зубы – я ясно видел, как шевельнулись челюстные мышцы на скулах.

– Хватит ломать комедию, Темный. Коготь у тебя, больше ему быть негде. Я перестал его чувствовать, но это дела не меняет. Сейчас ты отдашь Коготь мне и – повторяю второй раз – уберешься из Москвы навсегда. Учти: ты первый, кому я вторично предлагаю убраться с миром. Первый за очень-очень много лет. Я понятно изъясняюсь?

– Куда уж понятнее, – проворчал я, прикинул собственные силы и решил, что игра стоит свеч.

Мысленно потянувшись к ничего плохого не подозревающей волшебнице, я зачерпнул у нее Силы сколько смог, пока она не опомнилась, добавил из портала, и все это быстро, как мог быстро.

И открыл свой портал. Прямо у себя под ногами. Одновременно я вышел из сумрака.

В общем, если бы я стоял на крышке канализационного люка и крышка внезапно исчезла, эффект получился бы сходным. Я просто провалился – для Гесера и остальных. Провалился и исчез.

От Гесера подпитываться я не рискнул – что-то подсказало: не стоит пока с ним тягаться. Ты можешь создать кокон, куда Гесеру не заглянуть без подготовки. Ты можешь таскать энергию у волшебницы, которая, вполне вероятно, станет Великой – это откровенное мальчишество и может пройти только один раз. Но ввязываться в открытую стычку с шефом Ночного Дозора – рановато тебе пока, Виталий Рогоза, Иной, Темный.

Скажи спасибо, что благополучно унес ноги. Я сказал «спасибо» и рухнул в сугроб с высоты нескольких метров. Вокруг было темно. Почти темно. Только луна над головой. А вокруг простирался лес.

Я находился на просеке, прямой, как проспект Ленина в Николаеве. Широкой, метров пятнадцать просеке. Слева – стена леса, справа – стена леса, а впереди, над серебрящейся полосой нетронутого снега, – луна. Почти полная.

Это было красиво, безумно красиво – лунная просека, ночь, снег... Я даже полюбовался бы вволю,

Но я начал мерзнуть.

Кое-как выбравшись из сугроба, я огляделся. Снег продолжал казаться нетронутым. Но где-то вдали я различил характерный перестук колес пригородной электрички.

М-да. Маг хренов. Повелитель темных порталов. Портал открыть – открыл. А куда ему замкнуться – не позаботился. И вот результат: один, в жалком свитере (в смысле – без куртки и шапки) в зимнем лесу.

Злясь на себя, я нащупал за пазухой продолговатое и твердое, решил пока кокон не снимать и побрел навстречу луне. По дивной снежной целине лунной просеки.

Очень скоро я понял, что идти по сугробам – удовольствие сомнительное. Пришлось забирать к лесу – я здраво рассудил, что у деревьев снега должно быть поменьше.

К моему собственному изумлению, я оказался прав на двести процентов. Во-первых, сугробов у кромки леса и впрямь не нашлось, да плюс, во-вторых, нашлась тропинка. В меру утоптанная. В тени я ее раньше просто не замечал.

Кто-то из древних сказал, что дороги всегда ведут к тем, кто их строил. Да и не оставалось у меня другого выхода. И я пошел по тропинке. Пошел, а потом побежал, чтобы согреться.

«Буду бежать, пока не устану, – подумал я. – А потом пойду в сумрак... греться».

Надеюсь, у меня хватит сил и на бег, и на сумрак.

Бежал я минут пятнадцать; ветра не было совершенно, поэтому я даже слегка разогрелся. Просека все тянулась и тянулась, снег все серебрился и серебрился. Здесь не мне, здесь уместнее было бы бежать какому-нибудь древнему витязю в куртке мехом наружу и с зачарованным мечом при поясе. И с верным прирученным волком в нескольких шагах впереди...

Едва я подумал о волке, откуда-то слева донесся лай. Собачий. Волки взлаивают иначе. Да и то не зимой.

Я остановился и пригляделся. Теплый оранжевый свет мерцал среди деревьев; помимо лая донеслись и голоса. Голоса людей.

Раздумывал я недолго. Прошел еще чуть-чуть вперед, достиг ответвляющейся в направлении костра тропинки и свернул.

Скоро на меня выскочили сразу две собаки – белая, почти неразличимая на фоне снега карельская лайка – хвост бубликом и черный как смоль мохнатый ньюфаундленд. Лайка брехала звонко, что твой колокольчик; ньюф глухо бухал: «Буафф! Буафф!»

– Петро! Ты? – донеслось от костра.

– Нет, – с сожалением отозвался я. – Это не Пегро. Погреться можно?

По правде говоря, я собирался в первую очередь вовсе не греться. Я хотел выяснить, где нахожусь. Чтобы не брести наугад через лес, а выйти прямо к электричке.

– Давай сюда! Собак не бойся, не тронут! Собаки действительно не тронули. Лаечка настороженно бегала на постоянной дистанции метра в четыре, а ньюф просто подкатился к ногам, обнюхал ботинки, фыркнул и убежал к костру.

Людей у костра насчитывалось больше десятка. На длинной цепи, перекинутой через толстый горизонтальный сук ближайшей сосны, висел объемистый котелок, в котором что-то многообещающе булькало. Народ сидел на двух бревнах, у большинства в руках наблюдались железные кружки, и кто-то как раз открывал очередную бутылку водки.