Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Книга 5. Неубедимый Страница 56

— А вот! — он ткнул пальцем в сторону журнала. — Статья. Указатели.

— Думаешь, фуфло? Я тоже так считаю. Но я не искусствовед. А ты?

— И я — нет. Я просто автор этого… этого искусства. Мы с одним чуваком с работы сделали их… Чтоб на районе концептуальнее было.

В последний момент Шурик благоразумно решил не признаваться, для чего именно они с Виталиком украсили район указателями.

— Поздно, — сказал Ёжик и углубился в изучение комментариев на сайте. — Уже опубликовано. Ещё что? Или ты ради этого пришел?

— Да я хотел по телефону, — честно признался Шурик, — но у тебя…

— Знаю. Автоответчик. Нажимай в следующий раз так: звёздочка, 11021847, решетка.

— Ничего себе шифр. Как ты только его запоминаешь?

— Никакой это не шифр. Одиннадцатого февраля 1847 года Эдисон родился. По-моему, просто запомнить.

— Ну, если Эдисон… — протянул Шурик.

Раздался звонок стационарного телефона — видимо, о шифре, который никакой не шифр, знал не только Шурик. Миша снял трубку.

— Слушаю. Я. На какую вёрстку? Я тебе не готовый текст прислал! Я тебе прислал рыбу, а ты хотя бы нафаршируй её фактами. Не могу же я делать за тебя всю работу!

Повесил трубку. Залпом опустошил чашку, щёлкнул в пятачок изображенного на ней поросёнка.

— Вот, растим смену. Когда б вы знали, из какого сора мы её растим… Ну так что там у тебя?

— Тема, — собравшись с силами, сказал Шурик. — Может быть, даже тема номера.

Миша отодвинул чашку, поставил перед собой ноутбук и приготовился записывать. Не тут-то было. Без стука и предупреждения в кабинет, также через дверь серванта, вошел, вернее, втиснулся кругленький человек неопределённого возраста.

Не глядя на Шурика, он протянул Мише помятую и залитую кофе распечатку.

— Надо менять концепцию третьей полосы, — скорбно сказал кругленький.

— Зачем менять? — удивился Миша. — Хорошо ведь придумали. Где Белочкин?

— Ха! — трагически усмехнулся его собеседник. — Белочкин спятил. От сознания своей великой миссии. Пишет ритмизованную прозу на исландском. Но языка совсем не знает, то и дело лезет ко мне с глупыми вопросами, а на мне номер…

— Значит, его великой миссией было — спятить от сознания своей великой миссии, — жестко ответил Миша. — В назидание окружающим. Жаль, жаль. Я хотел отправить его в командировку в Рейкьявик. Ну, свяжитесь тогда с Амнезиной…

Кругленький довольно закивал, забрал листок и, на ходу перекраивая концепцию третьей полосы, удалился так же, как пришел.

— Вот, Саня, до чего вы, издатели, приличных людей доводите, — сказал Ёжик. — Был первоклассный репортёр — ну, ты должен его помнить. Потом выпустил книжку рассказов. И решил, что своими рассказами должен спасти мир, сделать его лучше и чище. Мир пока не спас, но всех нас уже очень крепко подвёл. Ну, ну, рассказывай, что там у тебя.

Шурик элегантно начал нагнетать интригу так, что Миша даже сделал пару заметок на исчирканном белом листе, покрывавшем часть его рабочего стола. Впрочем, может быть, он просто записал какие-то мысли на будущее. Шурик почувствовал прилив вдохновения. Запел июньским соловьём, расцвёл майской розой. Но тут звонок уже другого телефона вновь прервал его. Ёжик вцепился в трубку, бешено крикнул «Слушаю!». Трубка затрещала, завибрировала так, что главный редактор чуть-чуть отодвинул её в сторону, должно быть, чтобы не оглохнуть.

— Ты успокойся, я всё это уже прочитал, — ответил он, когда трубка затихла. — Отлично написано, только какое отношение к этому фестивалю имеет Виктория Бекхэм? Просто захотелось о ней порассуждать? Порассуждаешь в своём блоге. Пиши по делу!

Трубка легла на рычаг, и тут же затрезвонил первый телефон.

— Слушаю, — тихо сказал Ёжик. — Видел я это, ставим в номер. Ставим как есть. Да всем плевать вообще, что там написано, это же Вуди Аллен. Не хватает строк — разбей на абзацы, что вы как маленькие? Разбил уже? Картинку поставь. Поставил? Заголовок побольше… А, чёрт с ним, сделай как было и засунь в подвал рекламу. За соседство с Алленом — пятнадцать процентов сверху, скажи рекламному отделу, не забудь.

Миша повесил трубку, откинулся на спинку стула и, сделав нетерпеливый жест, проговорил:

— Ты почти дошел до сути. Давай без лишних соплей, уже вечер, я не соображаю ничего.

Шурик открыл было рот, чтобы произнести заветную фразу — «исполнение желаний» — но из мини-бара снова вылез знакомый уже кругленький человек.

— Миша, вы это видели? Видели? — Он швырнул на стол несколько листков бумаги.

Главный редактор быстро пробежал глазами первые несколько абзацев, полуикнул-полувсхлипнул, вчитался внимательно, зажмурился, брезгливо отшвырнул листочки в сторону и резко сказал:

— Исключено. Статью в шредер, автора…

Он не успел распорядиться насчёт автора, потому что потайная дверь снова распахнулась, и в кабинет вбежал невыразительный тип с сальными волосами и в мятом пиджаке на два размера больше.

— Что, я не понимаю, вас не устраивает в моём материале? Отличный, скандальный материал! — скандальным фальцетом выкрикнул он.

Миша посмотрел на него в упор и медленно, с расстановкой произнёс:

— Вы утверждаете в своей статье, что Лев Николаевич Толстой любил животных… несколько противоестественной любовью. Этого в нашем журнале не будет. И я бы вам чисто по-человечески рекомендовал оставить эту тему.

— Хэ! Да вы откройте любой поисковик и наберите там — Лев Толстой любил животных — и увидите массу подтверждений моим словам! Надо шагать в ногу со временем, если хотите, чтобы вас читали! Пора сорвать покровы и обнажить тайны!

Невыразительный подскочил к столу, повернул к себе ноутбук, набрал нужную фразу и продемонстрировал главному редактору результаты поиска.

— Вот, смотрите. Бывший руководитель ЗАО «Котлетная фабрика» в своей статье «Лев и собачка» убедительно доказывает…

— Как вас зовут, простите? — спросил Миша.

— Ермолай Телегин!

— Тэээк. «Ермолай Телегин любит животных», — вбил в поисковик Миша. — Хм, интересно.

— Это вы не смотрите! — замахал руками тот. — Туда не надо смотреть! Всё клеветники! Враги! Они ещё после выхода моей нашумевшей статьи про Лермонтова начали беситься от зависти.

— «Лермонтов любил», — тут же вбил в поисковик любопытный Миша. — О, господи… Ну у вас и фантазии. Знаете, если при подготовке статьи пользоваться материалами из Интернета, то можно найти подтверждение чему угодно. Вот, например, чтоб никому не было обидно. «Миша Ёжик когда ж ты заткнёшься» — 2045 ссылок. «Миша Ёжик идиот» — 124, не густо. «Миша Ёжик… продажный журналист» — 5034, о, уже хорошо. «Миша Ёжик — бездарь»… 2 ссылки. А если бездарность? Вообще ни одной. «Миша Ёжик любит животных»… 10 567. Вы понимаете, да? В два раза больше, чем у вас. А уж графу Толстому до меня, извините…