Юрий Туровников - Король и Шут Страница 56

— Красотища-то какая! Вот так бы и жил!

— А я бы лучше в библиотеке сидел! — простонал писарь и прекратил крутить воротки. — Все, я больше не могу.

Он буквально свалился с механизма и растянулся на полу корзины, где уже валялись его берет, колет и рубаха, мокрая насквозь.

— Давай я, — Прохор принялся расстегивать пуговицы на куртке, но его остановил Даниэль.

— Будем крутить, как договаривались. Сейчас моя очередь, а ты лучше с картой сверяйся.

Шут пожал плечами, принял из рук мастера большой прибор, похожий на часы, и отошел к мольберту, что использовался как подставка для карт. Мастер сел на механизм и принялся за работу, предварительно подкинув в печь несколько поленьев, так как пузырь заметно сдулся и стал терять высоту.

— Слушай, а как ты определяешь, что мы движемся куда нужно? Я понимаю, если бы мы над дорогой летели, а так… — спросил шут, глядя сверху на дремучий девственный лес.

— По компасу, эта штука у тебя в руках, — ответил Даниэль.

— Так это же часы.

— Сам ты… Это прибор для определения направления. Я его в Ниспании у одного морехода стянул. Красная стрелка указывает на север, а синяя — на юг, а нам нужен запад, это аккурат между ними, слева. Все просто.

— А если ветер сильный подует, и начнет сносить в сторону? — не отставал весельчак.

— Тогда придется спускать пузырь и пережидать непогоду, — смахнул со лба выступившие капли пота изобретатель.

Прохор поднял компас на уровень глаз и принялся крутиться вокруг собственной оси. Стрелка осталась на своем месте. Он поприседал, попрыгал, раскачав корзину, но все безрезультатно. Стрелка не дернулась.

— Наука! А если очень надо, что делать?

Даниэль всплеснул руками и выдал вполне очевидный ответ, который заставил всех троих закатиться в порыве смеха.

— Крутить, пока ноги не отваляться, е… о… а… А потом еще сильнее крутить!

— А если сделать так же как на самоходной повозке? — спросил шут.

— Я уже думал, — мастер скинул куртку. — А если еще несколько пропеллеров добавить, то скорость можно будет увеличить. Как вернемся — сразу займусь. Еще есть задумка — добавить количество посадочных мест, за счет расширения корзины и размеров самого пузыря. Сделать его не круглым, а вытянутым, как… Как кукуруза. И есть мысль убрать печь. Мешается тут, да и жар от нее невыносимый.

— А говоришь — творческий кризис! — усмехнулся Прохор, вешая компас на шею.

Писарь чуть-чуть пришел в себя. Он облачился в еще влажную рубаху, поежился, надел колет и выудил из торбы свою книгу. Мастер, тем временем, наоборот, разделся до пояса. Шут смотрел по сторонам: в бескрайнем небе плыли эскадры облаков, а над ними виднелся журавлиный клин, что, курлыкая, удалялся прочь. Фрэд достал чернильницу с пером и собрался что-то кропать.

— Еще же ничего не произошло, — подметил Даниэль. Пот, покрывший всю его спину, блестел на солнце. Волосы слиплись и стали похожи на паклю.

— А я своими делами занимаюсь, — ответил тот.

— Он у нас сказки сочиняет, — вставил Прохор, вгоняя летописца в краску.

— Да иди ты! — воскликнул изобретатель, дыша, как ломовая лошадь. — Давай, вещай. Что мы в тишине едем?!

Фрэд долго ломался, как красная девица, которую склоняет к сожительству ее возлюбленный, но, в конце концов, сдался.

— Ладно, только, чур, не смеяться!

— Зуб даю! — сказал весельчак и сделал соответствующий жест.

— Гадом буду! — пообещал мастер.

Прохор задержал свой взгляд на узкой полоске дороги, которая совсем не надолго вынырнула из лесного массива. Было далеко, но шут прищурился, прикрыл глаза от слепящего солнца ладонью и смог разглядеть одинокого всадника в развивающемся красном плаще, что пронесся стрелой, подняв клубы пыли. Еще мгновение и лес поглотил его вместе с дорогой. Шут сел на пол, прислонившись спиной к стенке корзины, улыбнулся и втянул носом свежий воздух. Давно ему не было так спокойно.

Тем временем писарь раскрыл свою книгу, нашел нужную страницу, пробежал строчки глазами и начал повествование.

— Как-то раз один незнакомец пришел на базарную площадь, ходил вдоль рядов, выбирал, чтобы такого купить. И вот пристал он к одному продавцу, мол, дай мне что-нибудь такое, чтобы все издалека замечали, кто я такой. Продавец малость подумал и сказал, что у него есть одна вещица, которая подойдет этому покупателю. И достал он из сундука старую шапку, кожаную, отороченную мехом персидского тушкана. Торговец поведал, что она когда-то принадлежала королю Карлу, тому, которому башку оттяпали. Незнакомец заулыбался и сказал, что именно это ему и надо. Он схватил шапку, рассчитался с продавцом и поспешил домой. В спальне, перед зеркалом, он битый час крутился и любовался своей покупкой, а когда пришло время ложиться спать, мужик решил снять-таки шапку. Но не тут-то было! Вместе с шапкой снялась и его голова! Так это еще пол беды. Башка похлопала глазами, да и тяпнула своими зубищами незнакомца за руку. Тот заорал от боли, запрыгал, как ошпаренный, и уронил голову на пол, а та возьми, да и вывалилась за дверь, пропрыгала по лестнице и шасть во двор. Покатилась по дороге и шмыгнула в приоткрытую дверь одного дома, где жил плотник. Тот перепугался. Еще бы! Сидишь, никого не трогаешь, и тут, бац, голова чья-то тебя кусать начинает! Плотник забрался на стул и принялся вопить, как резанный. Тут в дверь ворвался незнакомец, схватил свою башку и посадил на место, где ей и быть должно. Потом извинился и убежал, хохоча на всю улицу, — писарь шмыгнул носом. — Вот такая история.

Даниэль перестал крутить воротки и кашлянул в кулак.

— Сомневаюсь, что кто-то купит у тебя твое творение. Не выйдет из тебя торговца сказками. Они у тебя больше похоже на страшные бабушкины байки. Сказки добрые должны быть, а у тебя… Ужас сплошной! — изобретателя аж передернуло, и он покрылся мурашками, не смотря на то, что парил от натуги, как вареный рак.

Шут потянулся до хруста костей.

— Ну, не знаю. Может, кто и купит. Будет он у нас не торговцем сказок, а продавцом кошмаров.

— Да идите вы! — Фрэд нахмурился и захлопнул книгу. — Больше я вам ничего рассказывать не буду. Слушайте, как ветер воет.

— Да ладно, не обижайся, — усмехнулся Прохор. — Мы не со зла. Просто у нас так не выйдет. Завидуем мы, — и он подмигнул мастеру, а тот поддакнул. — Расскажи свою историю музыкантам, пусть они песню сложат, а, может, и не одну.

Шут встал, посмотрел на компас и сверился с направлением. Затем сменил изобретателя на механизме, заставляющем крутиться лопасти. Мастер, в свою очередь, подкинул поленьев в печь, накинул рубаху и вернулся к правке карт. Писарь вновь засопел в обе дырки, подложив книгу под голову.